Страница 143 из 155
Это преобразование, которое они с Марксом представляли себе как длительный и сложный процесс, как дело целых поколений, Энгельс в письме своему другу, английскому геологу Джорджу Уильяму Ламплу, 11 апреля 1893 года, описывает в всемирно-исторических, если не в космических, масштабах: «Природе потребовались миллионы лет для того, чтобы породить существа, одаренные сознанием, а теперь этим сознательным существам требуются тысячелетия, чтобы организовать совместную деятельность сознательно: сознавая не только свои поступки как индивидов, но и свои действия как массы, действуя совместно и добиваясь сообща заранее поставленной общей цели. Теперь мы уже почти достигли такого состояния» (Т. 39. С. 55 – 56).
17. Важен вклад Энгельса в самокритику марксистской теории:
Распространение марксизма сопровождалось его упрощением, вульгаризацией и догматизацией. Энгельс решительно выступил против этих тенденций. Он много раз подчеркивал, что «марксизм не догма, а руководство к действию», причем под действием он имел в виду не просто практическое применение марксистской теории, а прежде всего применение марксистской методологии для познания действительности и уже затем, на основе научного понимания ее, практическое действие. Так, в сравнительно недавно (1961) опубликованном письме Вернеру Зомбарту Энгельс 11 марта 1895 года, незадолго до смерти, писал: «Все миропонимание [Auffassungsweise] Маркса – это не доктрина, а метод. Оно дает не готовые догмы, а отправные пункты для дальнейшего исследования и метод для этого исследования» (Т. 39. С. 352).
Осознание ошибочных ожиданий, связанных с революцией 1848/49 годов, особенно резко выражено во Введении Энгельса к работе Маркса «Классовая борьба во Франции», датированном 6 марта 1895 года: «История показала, что и мы, и все мыслившие подобно нам, были неправы. Она ясно показала, что состояние экономического развития европейского континента в то время далеко еще не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства», капиталистическая основа «обладала еще очень большой способностью к расширению» (см.: Т. 22. С. 535). Энгельс здесь фактически развивает ту мысль, которую они с Марксом высказали еще в 1851 году: «При таком всеобщем процветании, когда производительные силы буржуазного общества развиваются настолько пышно, насколько это вообще возможно в рамках буржуазных отношений, о действительной революции не может быть и речи. Подобная революция возможна только в периоды, когда оба эти фактора, современные производительные силы и буржуазные формы производства, вступают между собой в противоречие» (Т. 7. С. 467).
В этой связи хотелось бы обратить внимание на хорошо известное положение Маркса, которое обычно воспринимается как абстрактное теоретическое обобщение. В Предисловии к «К критике политической экономии», где Маркс дает классическую формулировку сущности материалистического понимания истории, он говорит: «Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества» (Т. 13. С. 7). Не знаю, обратил ли кто-нибудь внимание на исторический контекст, в котором возникла эта формулировка; вероятнее всего, что никто. А контекст был такой. Революция 1848/49 годов была первой и единственной, в которой Маркс и Энгельс приняли непосредственное участие. Она потерпела поражение. Почему? Маркс приходит к выводу, что экономический кризис 1847 года был ее предпосылкой, а начавшийся экономический подъем стал питательной почвой контрреволюции. Энгельс на примере Крестьянской войны приходит к выводу, что при отсутствии достаточных предпосылок передовая партия не может прийти к власти. Отсюда знаменитое выступление Маркса на заседании ЦК Союза коммунистов 15 сентября 1850 года против авантюристической фракции Виллиха – Шаппера (Т. 8. С. 431). Отсюда и его вывод, что революция возможна только вслед за новым экономическим кризисом. Об опасности преждевременного прихода передовой партии к власти Энгельс пишет в цитированном письме Вейдемейеру. Но вот в 1857 году происходит новый, на этот раз первый мировой экономический кризис. Маркс ожидает возможного начала нового революционного процесса. Подъем рабочего движения действительно начинается, но революция так и не происходит. И в этих условиях, очевидно осознавая незрелость объективных предпосылок для устранения капиталистического способа производства, Маркс в январе 1859 года пишет свое Предисловие к «К критике политической экономии». В приведенной формулировке акцент явно падает на необходимость таких предпосылок для перехода к новой общественной формации. И этих предпосылок, в середине 19 века, нет, о чем Энгельс прямо скажет много лет спустя в цитированном Введении к работе Маркса «Классовая борьба во Франции».
Вульгаризация материалистического понимания истории среди молодых сторонников марксизма вынудила Энгельса выступить с важными разъяснениями в так называемых «письмах об историческом материализме», где он, в частности, развивает мысль об обратном воздействии надстройки на базис общества. При этом он отмечает и определенную «вину» основоположников марксистской концепции: «Маркс и я отчасти сами виноваты в том, что молодежь иногда придает больше значения экономической стороне, чем это следует» и т.д. (см.: его письма Йозефу Блоху, 21 – 22.09.1890, и Францу Мерингу, 14.07.1893).
18. Следует особо подчеркнуть, что Энгельс – как и Маркс – исходил из тех принципиальных убеждений, что только объективные материальные и субъективные, внутренние и внешние (международные) предпосылки делают возможным и необходимым длительный и сложный процесс коммунистического преобразования общества, что исторически становится обязательным не обобществление всего и вся, а обобществление общественных средств производства, что революционное насилие – это вынужденная реакция на насильственное противодействие господствующих классов, что в этом преобразовании заинтересованы прежде всего трудящиеся классы, но оно, в конечном счете, в интересах всего общества, что высшая цель предстоящего преобразования – не политическое господство рабочего класса, а устранение социального неравенства, классовых различий, эксплуатации, создание условий для свободного развития всех и каждого. Ради теоретического обоснования и практического содействия этой исторической необходимости Энгельс и работал всю свою сознательную жизнь.
19. Резюмируем.
Когда-то Ленин, читая впервые опубликованную переписку Маркса и Энгельса, заметил, что фокусом всего содержания ее является диалектика и ее применение к самым разным сферам. Нечто подобное мы наблюдаем и в особенностях теоретического наследия Энгельса: разработка марксистской философии – диалектического материализма и в ее рамках развитие диалектического метода; разработка диалектической стороны марксисткой социологии – материалистического понимания истории – развитие диалектического понимания не только прошлого и настоящего, но и будущего, как и метода познания этого будущего (его суть – историческая экстраполяция на базе диалектико-материалистического понимания общества и его истории); диалектический принцип историзма не только по отношению ко всему миру, но и по отношению к самой марксистской теории; отсюда накопление в его теоретическом наследии предпосылок для развития марксизма на базе дальнейшего развития самого общества и всего человеческого познания.
20. В «Диалектике природы» и «Анти-Дюринге» Энгельс сформулировал два логически однотипных определения: «Движение есть способ существования материи» и «Жизнь есть способ существования белковых тел» (Т. 20. С. 59, 81 – 84, 391, 561, 569, 616, 631 – 632, 634 – 635). Они выражают неразрывное единство движения и материи, жизни и ее материального носителя; одно не может существовать и не существует без другого. Подобно этому и мы, опираясь на великое наследие Маркса и Энгельса, можем сказать: Развитие есть способ существования марксизма.