Страница 6 из 51
Сын. Как ты думаешь, неужели я смогу во всем этом когда-нибудь разобраться с точки зрения диалектики? По силам ли мне это будет?
Отец. Сможешь, если захочешь, если хватит у тебя терпения и настойчивости и если твое увлечение диалектикой, твой интерес к ней не иссякнут. Тебе будут подчас попадаться скучно написанные книжки, где положения диалектики излагаются сухо, схематично, формально. Пусть они тебя не пугают и не отталкивают от философии, от диалектики. Продолжай упорно, настойчиво ее постигать, и вскоре ты подготовишь себя настолько, что сможешь начать читать замечательные сочинения наших великих учителей — Маркса, Энгельса и Ленина. На первых порах тебе может показаться, у них не все понятно. Но ты не смущайся, прочти еще и еще раз, и с каждым разом трудный вопрос, поначалу казавшийся непонятным, будет становиться все яснее, и вдруг тебя словно что-то озарит, словно откроется горизонт, который до этого был затянут тучами. Так бывает всегда, когда ты вдруг постигнешь наконец истину, которую долго искал.
Сын. Скажи, а у тебя так бывало? Отец. Конечно, мой друг. Когда я был еще юношей и только стал всерьез интересоваться философией, диалектикой, я слышал доклад одного старого лектора, который сказал, что в своей жизни он семь раз — понимаешь: семь раз! — прочитал громадный труд Маркса «Капитал» и каждый раз читал его как совершенно новое произведение. Я хочу, чтобы и ты запомнил этот рассказ… Сколько упорного труда надо затратить на то, чтобы по-настоящему овладеть великим учением марксизма-ленинизма, его замечательной диалектикой… А теперь, подкрепившись и отдохнув, двинемся в путь.
Беседа 3 (вечерняя)
ДИАЛЕКТИКА ПРОТИВ МЕТАФИЗИКИ И ДОГМАТИЗМА
Отец. Вот и кончается первый день нашего путешествия. Ты не устал?
Сын. Нет, не устал. Пока мы шли, я думал о том, что ты рассказал мне сегодня про диалектику. Кое- что я как будто понял, но далеко не все еще мне ясно.
Отец. А ты не торопись. Помнишь, мы проходили днем у озера, а на нем видели островок?
Сын. Конечно, помню. Ты еще сказал, что вокруг озера кругом суша, а вокруг островка кругом вода этого озера, и даже попросил меня обратить на это свое внимание. Но я не понимаю, какое это имеет отношение к моему желанию получше узнать, что такое диалектика?
Отец. Это ты сейчас узнаешь. А теперь скажи: можешь ты сказать мне, что такое озеро, если будешь говорить только о самом озере, о его глубине, о его воде, ее цвете, не сказав ничего об окружающей его суше, о форме его берегов?
Сын. Конечно, нет. Мне обязательно надо сказать, что озеро — это часть естественной водной поверхности, окруженной со всех сторон сушей. При этом оно, как правило, должно быть проточным — так учит школьная география.
Отец. Молодец. А можешь ты сказать, что такое остров, если не сошлешься на то, что он окружен водой? Ты опишешь его внешний вид, его берега, растительность на нем, скажешь, песчаный он или каменистый, но не сумеешь без ссылки на воду определить, что ты говорил именно об острове, не правда ли?
Сын. Совершенно верно. Та же школьная география учит, что остров — это часть суши, окруженная со всех сторон водой. Только я все же никак не уловлю того, при чем тут озеро с островом и диалектика?
Отец. Вот видишь, твоя школьная география определяет озеро как водоем, окруженный сушей, а остров — как часть суши, окруженную водой. То есть она определяет, так сказать, воду через сушу, а сушу через воду. А ведь вода и суша — это две главные противоположности, с которыми имеет дело география нашей планеты, причем не только школьная. Значит, задача с озером и островом решается путем определения одного через посредство другого: озера — через его окружение сушей как противоположностью воды; острова — через его окружение водой как противоположностью суши. Короче, говоря словами диалектики: мы здесь видим образец научного определения «через свою противоположность».
Сын. Я, кажется, догадываюсь: и диалектику можно будет лучше понять, если суметь определить ее через ее противоположность, через антидиалектику, если разрешено так выразиться. Не правда ли? Только я не знаю, существует ли такая антидиалектика и в чем она состоит.
Отец. Потом, очень скоро, я тебе на это отвечу. Теперь же я хочу обратить твое внимание на то, что мы уже говорили о двух противоположных философских вещах — материальном и идеальном. Подобно тому как определения озера и острова суть определения через противоположность воды и суши, так и такие основные философские понятия, как материя и мышление, бытие и сознание, природа и дух, физическое и психическое, объект и субъект, определяются одно через другое, ему прямо противоположное. Как говорил Гегель, через «свое другое», то есть не просто через что-то другое вообще, а через свою противоположность. Вот, например, как ты скажешь: что такое материя, материальное?
Сын. Это что-то вещественное, телесное, словом, что- то не духовного свойства.
Отец. Ты стоишь на пути к правильному пониманию, но еще не дошел до него. Попробуй применить здесь прием определения «через свою противоположность». Сын. Я и сам все время сейчас стараюсь это сделать— определить материальное через духовное и, наоборот, — духовное через материальное, но у меня ничего не получается.
Отец. А ты вспомни об основном вопросе всякой философии, то есть об отношении мышления (сознания, духовного) к материи (к материальному). Вспомнил, в чем состоит первая сторона этого вопроса: что первично, а что вторично?.. Материя — это то, что первично по отношению к духу, к сознанию, к мышлению, а дух — это то, что вторично по отношению к материи, что является производным от нее. Так решает вопрос материализм. На этом Ленин построил свое определение философского понятия материи.
Сын. Как это глубоко и обоснованно, а вместе с тем интересно и просто! Но все ли философы с этим согласны?
Отец. Нет, далеко не все. Идеалисты считают первичным дух, мышление. Некоторые философские противники Ленина нападали на такое определение материи. Они ехидно заявили, что здесь имеется будто бы логический, или порочный, круг: сначала на вопрос — что такое материя? — отвечают: это то, что первично по отношению к духу, к мышлению. А потом на вопрос: а что же такое дух, мышление? — отвечают: это то, что вторично по отношению к материи. Все равно как если мы сказали, что рыба — это то, что живет в море, а море — это то, где живут рыбы. В шутку говорят: почему селедки соленые? Потому что они плавают в соленом море. А почему море соленое? Потому что в нем плавают селедки. Мы можем повторять это сколько угодно раз и ни на миллиметр не продвинемся вперед в смысле определения интересующих нас понятий, то есть в смысле раскрытия их содержания. Это типично логическая ошибка, возникающая в результате образования порочного круга: ты кто? — Не он. А он тогда кто? — Не ты. Ну а ты кто? — Не он. И так до бесконечности. Такую нелепицу противники Ленина приписали материалистическому ответу, гласящему, что материя — это то, что первично по отношению к духу, сознанию, мышлению.
Сын. Что же ответил им Ленин на это?
Отец. Ленин объяснил, что в обычных случаях, когда речь идет об определении какого-либо понятия, например, «осел», оно подводится под другое, более широкое понятие, в данном случае «животное». Тогда говорят, что осел есть животное, наделенное такими-то ему свойственными признаками. Но вот мы подошли к двум самым широким, предельно широким и вместе с тем одинаково широким — в рамках данной науки — понятиям. Как тут быть? Более широких понятий, опять же в рамках данной науки, вообще не существует, поэтому подводить наши понятия под более широкие нельзя. Остается определить их через их взаимное отношение, то есть одно через другое.
Сын. Да, да, я уже понял: это как нельзя определить остров — часть суши — иначе, как через противоположное суше водное окружение этой суши, а озеро — часть водного пространства — иначе, как через окружение его сушей.