Страница 23 из 86
Прошло много времени, а он все бежал и бежал, пока наконец не различил вдали, на горизонте, небольшое возвышение. Возможно, это был тот самый горный хребет, образованный из красно-бурых каменных плит, в котором находились Ворота Великой Загадки.
Он побежал в ту сторону, но ему пришлось бежать еще очень долго, прежде чем он сумел разглядеть все как следует. И тут его охватили сомнения. Конечно, то, что там было, походило на горный ландшафт из каменных плит, но ворот он так и не обнаружил. И каменные плиты были теперь уже не красные, а серые, бесцветные.
Только когда он много часов спустя подбежал совсем близко, он увидел, что там, между скалами, и в самом деле есть просвет, похожий на нижнюю часть ворот. Но арка над воротами исчезла. Что же тут случилось?
Ответ он нашел, только добежав наконец до того места, где раньше стояли Ворота Великой Загадки. Громадная каменная арка рухнула на землю, а сфинксов здесь вообще не было!
Атрейо пробирался по развалинам, потом взобрался на пирамиду из обломков скал и с высоты ее стал всматриваться в даль, туда, где, как ему казалось, его ждали гномы-отшельники и Дракон Счастья. А вдруг они тоже пустились в бегство от надвигающейся Пустоты?
Но тут он увидел, что на дальнем выступе скалы за каменной оградой обсерватории Энгивука развевается крошечный флаг. Атрейо замахал обеими руками и. приложив руку ко рту, закричал как в рупор:
— Эй! Вы еще здесь?
И только смолк звук его голоса, как из расщелины, где находилась пещера супругов-отшельников, поднялся в воздух отливающий перламутром Дракон Счастья Фалькор.
Прекрасными медленными движениями, извиваясь по-змеиному, летел он по воздуху, время от времени ложась от радости на спину, описывая круги или делая мертвую петлю — он казался тогда трепещущим белым пламенем, — а потом приземлился на пирамиде из обломков скал, где стоял Атрейо. Он сел, опершись на передние лапы, и стал теперь таким огромным, что голова его на высокой выгнутой шее оказалась намного выше Атрейо, и он глядел на него сверху вниз. Повращав рубиновыми глазами, похожими на большие шары, он широко раскрыл пасть и высунул от удовольствия язык.
— Атрейо, мой друг и Господин! — проговорил он, и голос его звучал, словно звон бронзового колокола. — Как хорошо, что ты наконец вернулся. Мы уже почти потеряли надежду, вернее, они, отшельники, потеряли надежду, я-то — нет!
— Я тоже рад, что снова тебя вижу, — ответил Атрейо, — но что же случилось за одну эту ночь?
— За одну ночь?! — удивленно воскликнул Фалькор. — Ты, значит, думаешь, что прошла одна только ночь? Ну, ты еще удивишься! Садись на меня, полетим!
Атрейо вскочил на спину огромного зверя. Впервые сидел он верхом на Драконе Счастья. И хотя он не раз объезжал диких коней и наверняка был не из боязливых, в первое мгновение у него захватило дух от этой скачки по воздуху. Он вцепился в развевающуюся гриву Фалькора, а тот рассмеялся своим гудящим смехом и крикнул:
— К этому тебе еще придется привыкнуть, Атрейо!
— Я вижу, ты уже совсем выздоровел! — крикнул Атрейо в ответ, хватая ртом воздух.
— Почти, — ответил Дракон. — Но еще не совсем! И вот они уже приземлились у пещеры гномов. Энгивук и Ургула ждали их, стоя перед входом в свое жилище.
— Что с тобой было? — тут же выпалил Энгивук. — Ты должен мне все рассказать! Как обстоит с воротами? Мои теории подтвердились? Кто такая или что такое — Эйулала?
— Погоди, — вмешалась старая Ургула, — прежде всего нам надо поесть. Не зря же я готовила и пекла пироги. Потерпи малость со своим бесполезным любопытством. еще успеется, времени хватит!
Атрейо слез со спины Дракона Счастья и поздоровался с гномами. Потом все втроем сели за столик, уставленный всевозможными лакомствами. Тут же стоял малюсенький чайник, из которого шел пар от заваренных трав.
Часы на башне пробили пять.
Бастиан с грустью подумал о двух плитках орехового шоколада, которые хранил дома в тумбочке — на случай, если вдруг ночью захочется есть. Знай он, что никогда уже больше не вернется домой, он захватил бы их с собой — это был бы его неприкосновенный запас. Но ничего не поделаешь. Лучше об этом не думать.
Фалькор растянулся в небольшой горной долине во всю свою длину. Огромная голова его лежала у ног Атрейо — он все слышал и мог участвовать в разговоре.
— Представь себе, — сказал он, — мой друг и Господин думает, что отсутствовал всего одну ночь!
— Разве это не так? — спросил Атрейо.
— Прошло семь дней и семь ночей, — ответил Фалькор. — Смотри — мои раны почти зажили!
Только теперь Атрейо заметил, что и его раны зажили, а примочка из трав, видно, отвалилась.
— Как это могло получиться? — удивился он. — Я прошел через трое магических ворот, я разговаривал с Эйулалой, потом я заснул, но так долго проспать я не мог.
— Пространство и время там, видно, другие, чем у нас, — сказал Энгивук. — Но никто еще не пробыл у Оракула так долго, как ты. Что там случилось? Да говори же скорей!
— Сперва мне б хотелось узнать, что тут у вас случилось, — сказал Атрейо.
— Да ты и сам видишь, — отвечал Энгивук, — краски поблекли и исчезают, все вокруг становится нереальным. Ворота Великой Загадки рухнули. Похоже, и здесь началось всеобщее уничтожение.
— А сфинксы? — спросил Атрейо. — Где же сфинксы? Они улетели? Вы это видели?
— Ничего мы не видели, — пробурчал Энгивук. — Я надеялся, что ты нам об этом что-нибудь расскажешь. Каменная арка обрушилась, но никто из нас ничего не слышал. Я даже специально пошел туда и исследовал развалины. И знаешь, что я установил? Места излома очень древние и даже поросли серым мхом, словно они здесь уже сотни лет и вообще никогда не было никаких Ворот Великой Загадки.
— И все-таки они были, — сказал Атрейо. — потому что я ведь прошел через них, так же как и через Ворота Волшебного Зеркала, а под конец через Ворота Без Ключа.
И тут Атрейо поведал обо всем, что с ним произошло. Он без труда вспоминал все мельчайшие подробности и чуть ли ни слово в слово повторил то, что открыла ему Эйулала. Сморщенное личико Энгивука мрачнело все больше и больше. Поначалу он то и дело задавал наводящие вопросы и требовал более подробных описаний. Но постепенно стал гораздо менее многословным. Реплики его и вопросы становились все более краткими.
— Ну, теперь ты знаешь тайну, — заключил Атрейо свое повествование. — Ты ведь хотел непременно узнать, кто такая Эйулала, правда? Так вот, она — создание, имеющее только голос. Ее образ невидим, он только слышим. Она там, где она звучит.
Энгивук помолчал некоторое время, а потом произнес осипшим голосом:
— Она была там, где она звучала, хотел ты сказать?
— Да, — ответил Атрейо, — по ее словам, я был последним, кто ее слышит.
По морщинистым щечкам Энгивука скатились две слезинки.
— Все напрасно! — простонал он. — Труд всей моей жизни, многолетние наблюдения — все зря! Наконец-то добыт самый последний камень для постройки моего научного здания, и я мог бы его закончить, мог бы наконец написать последнюю главу, но тут как раз выясняется, что ничего больше не нужно, все излишне, никому это не поможет и всему грош цена. Кого может заинтересовать исследование о том, чего больше нет! Все кошке под хвост!
Рыдания сотрясали его, казалось, что у него приступ кашля.
— Бедный старый Энгивук! — пробормотала старенькая Ургула и сочувственно погладила его по лысой головке. — Бедный старый Энгивук! Не отчаивайся так! Найдешь себе что-нибудь другое!
— Женщина! — напустился на нее Энгивук, сверкая глазенками. — Я не бедный старый Энгивук! Перед тобой трагический герой!
Он бросился в пещеру и хлопнул за собой дверцей. Ургула со вздохом покачала головой и пробормотала:
— Он ведь хороший! Только, бедняга, малость не в себе! Ну, надо идти паковать вещички, — снова вздохнула она, вставая из-за стола. — Много, конечно, не унесешь, только то, без чего уж никак нельзя. Да, пора!
— Вы решили уйти отсюда? — спросил Атрейо. Ургула удрученно кивнула: