Страница 20 из 58
Несколько месяцев спустя, в 1069 г., Изяслав с Болеславом во главе большого польского войска вторглись в русские пределы, двинулись к Киеву. Князь Всеслав бежал в Полоцк, а захватчики торжествующе вошли в город 2 мая 1069 г. Изяслав жестоко покарал всех участников киевского восстания 1068 г. и распустил польское войско на постой в дома жителей столицы и ее окрестностей. Но неожиданно для агрессоров дальнейшие события почти с точностью повторили то, что произошло в Киеве ровно 50 лет назад. Размещение поляков «на прокорм» по домам киевлян незамедлительно вызвало возмущение, и снова началось массовое избиение ненавистных населению иноземных захватчиков «отай» (тайно). Король Болеслав вынужден был спешно бежать из Киева.
Как отмечает историк, «Изяслав поддался влиянию чужеземных сил, подчинил свою политику интересам польского короля, в свою очередь находившегося под сильным воздействием католического духовенства и политики папской курии». Его действия носили характер прямой измены интересам православной Руси, о чем говорит в своем «Слове о вере хрестьянской и о латынской» знаменитый игумен Киево-Печерского монастыря Феодосии и которое он посвятил именно князю Изяславу Ярославичу[154]. Игумен первого православного монастыря на Руси открыто упрекал князя Изяслава в его ориентации на латинян-поляков[155].
Однако, вернувшись в Киев благодаря поддержке иностранного войска, князь-изменник так и не смог до конца утвердиться на отцовском престоле. В 1073 г., когда возникли новые разногласия между братьями Ярославичами, Святослав с Всеволодом, поднявшись на Изяслава, Заставили его во второй раз покинуть Киев. И он вторично же отправился за помощью к королю Болеславу Смелому. Правда, пишет исследователь, цена той помощи, которую хотел получить изгнанный князь, оказалась теперь значительно выше, чем он рассчитывал. Летописец рассказывает, что из Киева Изяслав ушел «со имением многим», т. е. с большой казной, и надеялся вернуться с большим войском наемников. Памятуя, очевидно, урок 1069 г., польский король принял кузена Изяслава холодно, взял у него деньги, но военной помощи не оказал[156].
И тогда, получив отказ родича-католика, Изяслав из Польши прямо отправился в Майнц, к врагу Болеслава —германскому императору Генриху IV, чтобы просить помощи уже у него, о чем рассказывают немецкие хронисты. Кроме того, находясь в Майнце, Изяслав вел переговоры не только с императором. Одновременно он отправил своего сына Ярополка с посольством еще дальше —в Рим, куда Ярополк Изяславич действительно прибыл весной 1075 г., чтобы от имени отца искать поддержки непосредственно Святейшего престола. Факты, думается, комментариев не требующие…
Заметим, это был 1075 год —время, когда римским понтификом только что стал уже упоминавшийся выше и знакомый читателю Григорий VII (Гильдебранд) — один из самых рьяных сторонников идеи превосходства духовной власти над светской и создания всемирного универсального церковного государства под главенством католического Рима. Именно Григорий VII наиболее упорно и систематически осуществлял грандиозную программу подчинения римскому престолу всей Европы, буквально заставляя владетельных государей различных стран одного за другим приносить себе ленную присягу и отдавать свои владения «в лен св. Петра». Открыто соперничать и противостоять этому напору осмелился тогда лишь германский император Генрих IV —разумеется, для защиты своих собственных экспансионистских замыслов в Европе. Между папой и императором разгоралась жестокая борьба. Как раз в этот момент и появился в Риме сын беглого русского князя —Ярополк Изяславич. Появился и, конечно, немедленно был взят под прицел цепких ватиканских стратегов. Обращение русского князя-изменника являлось как нельзя удобным поводом для прямого вмешательства во внутренние дела Руси с целью ее порабощения.
Документы, свидетельствующие об этом, доныне хранятся в Ватиканском секретном архиве. Достоянием исторической науки они стали благодаря тому, что еще в середине XIX века их извлек и опубликовал А. И. Тургенев. Согласно древним латинским манускриптам, Ярополк, явившись ко двору римского понтифика, просил от имени своего отца помощи в возвращении Киева и дал даже присягу папе в том, что в случае благоприятного исхода этого дела он подчинится духовной власти папы и сделает Русь «леном св. Петра». Так, письмо Григория VII от 17 апреля 1075 г. на имя Изяслава и его жены (причем в тексте письма, как и во всех других западноевропейских источниках, Изяслав именуется «Дмитрием, королем Русским») гласит: «Сын ваш, посетив город апостольский, пришел к нам и, желая из рук наших получить королевство в дар от святого Петра, выразил должную верность тому же блаженному Петру, князю апостолов… Мы согласились на просьбу и обещание сына вашего, которые казались нам справедливыми, как потому, что даны с вашего согласия, так и по искренности просителя, и передали ему кормило правления над вашим королевством от имени блаженного Петра, с тем намерением и повелением, чтобы святой Петр своим ходатайством перед Богом хранил вас и ваше царство и все ваши блага и содействовал вам до конца жизни вашей удержать царство ваше во всяком мире, чести и славе»[157].
Во имя исполнения этих проникнутых «отеческой любовью» слов, папа срочно организовал начало новых переговоров между Изяславом и польским королем Болеславом. Специально направленный к королю папский легат просил Болеслава Смелого оказать русскому беглецу всяческую помощь в завоевании великокняжеского престола. И король Болеслав, незадолго до этого уже принесший вассальную присягу Святейшему престолу, не имел права не исполнить сию настоятельную «просьбу» —приказ, пришедший из Рима. Между ним и Изяславом было заключено соответствующее соглашение, по которому польский король дважды, в 1077 и 1078 годах, действительно оказывал военную поддержку отправившемуся на Русь Изяславу. Правда, пользоваться этой помощью короля Болеслава князю пришлось совсем недолго. Уже 3 октября 1078 г. Изяслав погиб в битве на Нежатиной ниве (близ Нежина). Его тело привез в Киев, чтобы похоронить, сын Ярополк. А великокняжеский престол по праву старшинства занял брат Изяслава —Всеволод Ярославич.
Так практически ничем завершилась и эта попытка распространить на Руси влияние и власть Римско-католической церкви. Думается, вышеприведенные события как нельзя лучше свидетельствуют о том, что за немногими исключениями уже первыми Рюриковичами изначально четко была осознана экспансионистская угроза западной «цивилизации». Точно так же, как были глубоко поняты и агрессивные цели главного на тот момент идеологического центра этой «цивилизации» —Римской церкви, стремившейся к установлению широчайшей, универсальной, или (как сказали бы теперь) глобальной, Власти над миром. Именно поэтому русскими князьями и была начата тогда, тысячелетие назад, борьба с агрессией Запада. Борьба, которая не завершена для России и сегодня…
Глава III
Усиление агрессии запада
Хотя дипломатическое, а отчасти и военное наступление, организованное Римской церковью против Руси в конце X–XI в., было пресечено Великими князьями Киевскими, но попытки распространить католическое влияние на обширнейших русских землях, разумеется, не прекратились. Новая вспышка агрессивных замыслов Ватикана по отношению к державе Рюриковичей приходится на XII —начало XIII в. И опять эти замыслы самым тесным образом увязаны были с той общей политикой папства, с тем упорным стремлением католического Рима к господству над всем миром, которые уже отмечались выше.
Так, наиболее «выдающимся» успехом Римской церкви стала в этом смысле организация папой Иннокентием III[158] еще одного грабительского Крестового похода на Ближний Восток, во время которого, словно бы «попутно», западные крестоносцы захватили Константинополь[159]. Во время этого похода, отмечает исследователь, на первое место уже со всей очевидной циничностью выступила «не религиозная, а политическая идея. (Поход) отличается хорошо обдуманным и искусно проведенным планом», направленным против Византии[160].
154
См. Рамм Б.Я. Указ. соч. Стр. 61.
155
См. Греков Б.Д. Киевская Русь. Стр. 290.
156
История Польши. Стр. 53.
157
См.: Historica Russiae monumenta. Ed. A. I. Turgeniew. St.-Petersb., 1841. Том l.№ 1.
158
К слову сказать, именно «Иннокентий III, — пишет А. Тойнби, — первым из пап перестал называть себя «наместником Петра», предпочтя титул «наместника Христа». Это был примечательный отход от самоуничиженности Григория Великого, называвшего себя «рабом рабов Божиих»…». См. Тойнби А. Указ. соч. Стр. 243.
159
См. Заборов М.А. Папство и захват Константинополя крестоносцами в начале ХШвека. // Византийский временник. № V. М., 1952. Стр. 152 —177.
160
Успенский Ф. И. История Крестовых походов. Стр. 175.