Великолепная семерка

– Отпусти!

– Да перестань царапаться! Если будешь продолжать в том же духе, придется тебя в ручье искупать.

– Да я тебе голову оторву! – не могла успокоиться мексиканка.

Надеясь привести девушку в чувство, Чико крепко сжал ее хрупкие плечи и сильно встряхнул, при этом ее лицо оказалось напротив его. Они впервые посмотрели друг другу в глаза. И Малыш не без удовольствия заметил, как гримаса страха постепенно покидала милое личико пленницы. Чико отпустил плечо девушки и прижал палец к губам:

– Пожалуйста, перестань шуметь, здесь могут быть бандиты. Ты ведь не одна здесь? Где остальные? Где вы все прячетесь?

Хотя девушка уже успокоилась и полностью пришла в себя, в ней еще осталась изрядная капелька злости на этого грубого мальчишку, который так бесцеремонно накинулся на нее.

– Не твое дело! – дерзко ответила она и гордо задрала свой маленький носик.

– Ладно, – вздохнул Чико. – Не мое дело.

– Отпусти меня немедленно!

– Сию минуту! – Чико отвесил поклон, не выпуская из рук ее хрупкие запястья.

Закаленный воин и опытный следопыт, Чико привык трезво рассчитывать свои силы и понимал, что в одиночку ему с таким противником не справиться. Не обращая внимания на дикие вопли и леденящие кровь угрозы, он перекинул пленницу через круп коня и поскакал в деревню.

Его чалый мерин пару раз вопросительно оглянулся на крики, доносящиеся из-за спины хозяина. Но Чико ободряюще потрепал его по шее, и мерин прибавил ходу. Крики стали раздаваться в ритме скачки, а потом утихли. Пленница вцепилась в скатанное одеяло, на котором оказалась из-за своего вздорного нрава, и молчала, очевидно, набираясь сил.

На окраине деревни тянулась старая осыпавшаяся канава, которую, по плану Криса, следовало углубить и расширить. На эти земляные работы были мобилизованы все работоспособные мужчины. Крестьяне, привычные к такому труду, размеренно взмахивали лопатами и мотыгами. О'Райли, Гарри, Винн и Крис трудились наравне со всеми, отличаясь только одеждой. Они скинули рубашки, и их мускулистые спины блестели между белых одежд крестьян.

Гарри, выбрасывая из канавы очередную порцию рыжей земли, провожал ее взглядом. И порой бросал лопату и принимался перебирать землю пальцами. Кладоискательские привычки не оставляли его в покое.

– Золото глубже, – насмешливо сказал ему О'Райли, – до него еще копать и копать.

– Кому ты рассказываешь свои сказки? – спокойно отвечал Гарри. – Здесь не может быть золота. Не та порода.

– Так что же ты ищешь?

– Да какую-нибудь безделушку. Колечко с изумрудом. Или ритуальный кинжал жреца, к примеру, – деловито сказал Гарри. – Такие штучки здесь могут всплыть в любом месте.

– Хорошо, что предупредил, – сказал О'Райли, разгибаясь и далеко выбрасывая землю со своей лопаты. – Если найду, отдам тебе.

– Буду крайне признателен, – Гарри подобрал какой-то камешек и, рассмотрев его, с разочарованием швырнул прочь. – Надо быть повнимательнее. В этой земле сокровища ацтеков попадаются на каждом шагу. Они ведь понятия не имели, что их безделушки со временем будут так высоко цениться, и разбрасывали их везде. Моя мечта, дружище, докопаться до мусорной ямы древних ацтеков.

Гарри оперся на лопату сложенными руками и мечтательно улыбнулся. Все, кто работал рядом с ним, тоже остановились, невольно заражаясь его благодушным настроением.

– Они же не знали цены золоту и серебру. Какая-нибудь древняя красотка чуть погнет свой золотой гребень и сразу выбрасывает, потому что он ей все равно надоел. А на рынке она всегда может выбрать себе новый, еще лучше. И сколько таких красоток было в те времена? Не меньше, чем сейчас. Века проходят, красотки не меняются. Так что если кто-нибудь знает, где тут ближайшая мусорная яма, то я в доле.

Все рассмеялись.

– Ты уже сделал половину дела, – заметил Винн. – Мы стоим по колено в будущей мусорной яме. Через триста лет за твою сломанную лопату будут давать миллионы долларов.

– Это не мусорная яма, – сказал О'Райли. – По этой канаве на поле пойдет вода.

– Когда-нибудь, – согласился Винн.

– Не когда-нибудь, а когда мы разберемся с бандой, – сказал Крис. – Пока это только оборонительное сооружение. Потом канава займется делом. Будет и от нас польза.

Он собрался прикурить очередную сигару и уже зажег спичку о подошву сапога, как вдруг его внимание привлек всадник, быстро скакавший со стороны гор. На таком расстоянии невозможно было распознать, кто это был, и Крис инстинктивно тронул кобуру. Догоревшая спичка успела обжечь Крису руку, прежде чем он узнал во всаднике Чико, который вез что-то белое за своей спиной. Крис закурил от другой спички и обнаружил, что Винн, стоявший рядом, тоже наблюдает за приближением Чико.

– Наверно, мне надо что-то делать с глазами, – сказал Винн. – Или не с глазами. Но мне кажется, что у него за седлом… женские ноги.

– Ноги в белых штанах и я вижу, – сказал Крис. – Но с чего ты взял, что они женские?

– Черт возьми, да я скоро в каждом кактусе буду видеть женские ноги, – вздохнул Винн.

Тем временем всадник приблизился. Чико, соскочив с коня, без особой галантности помог даме спуститься на землю.

– Смотрите, какие интересные зверьки водятся здесь в горах, – с напускным равнодушием сказал он. – Сразу и не поймешь, что за порода. Царапается, как пума. Шипит, как змея.

– И красива, как лесная фея, – сказал Винн, приподнимая шляпу. – Буэнас диас, сеньорита.

Сеньорита стояла, потупив взор. Перед взрослыми мужчинами, среди которых было так много ее соседей, она потеряла и слух и дар речи. Девушка являла собой воплощение скромности, кротости, благочестия и всего остального списка благодетелей. И только Чико, благоразумно державшийся на безопасном расстоянии, знал хрупкость этой ложной оболочки. В его ушах до сих пор стоял шум от ее звонкого голоса.

– Откуда эта девушка? – обратился Крис к подошедшему Хилларио.

– Это Луисита. Она из нашей деревни, сеньор, – ответил фермер, виновато уставив глаза в землю.

– И что она делала в лесу? Совсем одна?

– Да она там не одна… – проговорился Хилларио.

– Теперь все ясно, – сказал Винн. – Вы их спрятали. А я-то уж начал думать, что вы съели всех девушек, а старушек используете только по хозяйству, потому что их мясо жесткое.

– Сеньор, вы ошибаетесь, мы все приличные люди… А это…

– Это! – со злостью передразнил Чико. – Они спрятали своих женщин! Они нас до сих пор боятся, Крис! Боятся тебя, меня, Винна, всех нас. Эти тупые трусливые крестьяне наговорили своим женщинам, что мы их изнасилуем!

– Это они после солдат стали такими умными, – заметил О'Райли.

Крестьяне смущенно счищали комья глины со своих лопат и ничего не говорили.

– Не помню, чтобы мы давали повод для таких опасений, – сухо сказал Крис.

– А что же ты так мало захватил? Привез бы еще парочку, – потирая руки, облизнулся Винн.

– Да я бы с удовольствием, только она, – Чико подтолкнул локтем стоявшую рядом с ним девушку, – отказывается говорить, где остальные. И правильно! Вот доберется до них Кальвера, наступят у них веселые деньки.

– Ладно, Чико, приведи сюда остальных, – приказал Крис. – Объясни им, кто мы такие и зачем пришли сюда. Объясни, как ты это умеешь. А Луисита покажет тебе дорогу. Ты покажешь, Луисита?

Девушка кивнула, не поднимая глаз.

– Ну что, поехали, недотрога, – сказал Чико и молодецки взлетел в седло.

Луисита, понурив голову, повернулась к лошади и неловко взялась за край седла.

– Ну почему я не пошел в лес к роднику вместо тебя, Чико? – сокрушенно спросил Винн, подсаживая девушку за спину Малышу. – И как только ты ее выследил?

– А я и не выслеживал, больно мне надо выслеживать таких кусачих! – пренебрежительно отозвался Чико. – Если б она не побежала, как сумасшедшая, я бы и не погнался за ней.

– А знаешь, Малыш, – Винн говорил, не отпуская стремени, – так воюют апачи. Они делают вид, что в панике отступают, и белые пускаются в погоню. А в результате у апачей пополняется коллекция скальпов. Так что осторожнее с ней, Малыш, осторожнее… Береги скальп.