Освободительный поход Сталина

К этому времени советскому руководству стало ясно, что советско-румынские переговоры о пакте о взаимопомощи зашли в тупик. Румынская сторона пыталась добиться признания Советским Союзом аннексии Бессарабии и стремилась связать будущий договор с советско-французским, причем исключалась помощь Москве со стороны Румынии в случае советско-польской войны. На уступки по этим вопросам ни Москва, ни Бухарест идти не собирались, а значит, на скорое достижение соглашения рассчитывать не приходилось. Тем не менее 30 июня 1936 г. Титулеску уведомил румынское руководство о том, что он намерен довести до логического конца переговоры о пакте о взаимопомощи с СССР, «после чего желал бы сконцентрировать будущую деятельность на нормализации отношений с Германией, окончательным итогом которой будет (что и не столь уж невероятно) достижение соглашения между Германией и Россией», которое не должно произойти за счет Румынии.[246]

11-14 июля 1936 г. в румынском правительстве возник новый кризис, но Титулеску опять удалось, шантажируя своей отставкой, сохранить внешнеполитический курс и продолжить переговоры с СССР. 20–21 июля в Монтрё Титулеску и Литвинов решили обойти вопрос о Бессарабии и фактически согласовали основные положения договора, которые должны были стать базой для дальнейших переговоров. Стороны разошлись лишь в вопросе о связи их договора с действиями Франции. В этом документе предусматривалась возможность пропуска советских войск на территорию Румынии. Однако Титулеску не сообщил правительству о парафировании проекта соглашения, поскольку он фактически превысил имевшиеся у него полномочия. Тем более что в Бухаресте все большее влияние набирали профашистские силы. Италия, Германия и Польша мягко, но настойчиво советовали румынскому правительству отделаться от чересчур профранцузского министра иностранных дел. 29 августа правительство ушло в отставку, чтобы в тот же день вновь вернуться к своим обязанностям уже с новым министром иностранных дел В. Антонеску. Хотя Бухарест громогласно заявлял о сохранении принципов своей внешней политики, в это, естественно, никто не верил. 19 сентября Антонеску уверял Литвинова, что «внешняя политика Румынии остается неизменной в отношении союзных и дружественных держав и особенно России».[247]

1 октября в ответ на уверения в дружбе со стороны Антонеску Литвинов совершенно справедливо заявил, что «политическая дружба имеет свою ценность лишь тогда, когда она не скрывается», но если румынский министр «мне на ухо будет шептать о дружбе, а публично расшаркиваться перед Германией и Польшей, то это не принесет никакой пользы ни нам, ни Румынии». Стало очевидно, что переговоры с СССР о договоре о взаимопомощи ушли в прошлое, а Румыния все более втягивается в фарватер германской политики. В этих условиях Москва была вынуждена ограничиться ролью наблюдателя. В течение 1936 г. был зафиксирован 31 случай обстрела с румынской стороны советской территории, жителей и пограничников. Во время итало-эфиопской войны Румыния хотя и присоединилась к системе экономических санкций, но через третьи страны увеличила свой экспорт в Италию. Осенью 1936 г. Антонеску заявил, что «румынское правительство питает большие надежды на благоприятное разрешение абиссинского конфликта и что Румыния, как латинское государство, не намерена ущемлять славу и силу латинской Италии». 24 сентября 1936 г. был заключен новый германо-румынский экономический договор, расширивший поставки румынского сырья в Третий рейх на основе клиринга. В итоге оборот германской торговли с Румынией возрос с 109,6 млн марок в 1934 г. до 300 млн марок в 1937 г., а доля Румынии в германском экспорте возросла с 27,8 % в 1933 г. до 37,2 % в 1937 г.[248]

В конце ноября 1936 г. состоялся визит румынского министра иностранных дел в Варшаву, что было воспринято иностранными наблюдателями как демонстрация польско-румынского союза. В ходе визита Антонеску заявил журналистам, что Румыния не хочет быть ни в советском, ни в антисоветском блоке. Фактически Румыния публично покончила с игрой в коллективную безопасность. В ноябре 1936 г. Гитлер заявил, что он готов гарантировать румынские границы в обмен на дружественную политическую линию Бухареста в отношении Германии. «Не следует принимать близко к сердцу венгерские ревизионистские высказывания… Действительная опасность, которая угрожает Румынии в европейском мире, это большевизм. Но если Румыния захочет стать форпостом европейского порядка, то ни одно государство не будет более, чем Германия, заинтересовано в ее поддержке…» В конце 1936 г. Германия предложила Румынии присоединиться к Антикоминтерновскому пакту и была готова предоставить кредиты для закупок вооружения и заключить договор о гарантии румынских границ. Однако румынское руководство решило выждать.[249]

Со второй половины 1936 г. стало ясно, что единство Малой Антанты является в значительной степени иллюзорным, поскольку ни Румыния, ни Югославия не были готовы поддержать Чехословакию в случае ее конфликта с Германией. В целом эта позиция Румынии отвечала стремлениям Германии, заинтересованной в разобщении своих восточноевропейских соседей. Стремясь усилить раскол Малой Антанты, германская пресса обрушилась с критикой на Чехословакию, представляя ее проводником коминтерновского влияния, но превозносила Румынию, отказавшуюся от договора с СССР. Понятно, что внешняя политика Бухареста все более дрейфовала в сторону Берлина, а Англия и Франция практически прекратили активную политику в Восточной Европе. 20 марта 1937 г. Берлин предостерег Румынию от заключения договора Малой Антанты с Францией, поскольку это привело бы ее в один лагерь с Советским Союзом. Германия обещала Румынии защиту от притязаний Венгрии и Болгарии, призывая ее стоять на страже «советского варварства» и не брать новых обязательств в отношении Франции и Чехословакии. Весной 1937 г. была фактически достигнута устная договоренность, что никаких новых соглашений, которые можно было бы интерпретировать как антигерманские, Румыния заключать не будет и не позволит никакой иностранной армии пройти через свою территорию. Со своей стороны Берлин гарантировал целостность румынской территории.[250]

Понятно, что в период гражданской войны в Испании Румыния оказалась, по сути, на стороне франкистов, а похороны двух погибших в Испании добровольцев из румынской «Железной гвардии» 13 февраля 1937 г. вылились в торжественный смотр всех антидемократических сил страны с участием дипломатов Германии, Италии, Польши, Японии и Португалии. Румынские власти саботировали выполнение поставок нефтепродуктов в республиканскую Испанию, но способствовали поставкам франкистам, получившим в 1936 г. 66 278 т, а в 1937 г. — 229 351 т нефтепродуктов. Румыния запретила продажу оружия законному правительству Испании, но для Франко запретов не существовало. В апреле 1937 г. Совет Малой Антанты отверг предложение Чехословакии о заключении между тремя странами единого договора о взаимопомощи. Посетивший 22–25 апреля 1937 г. Румынию польский министр иностранных дел Ю. Бек убеждал румынское руководство создать новую Малую Антанту в составе Румынии, Югославии, Венгрии и Болгарии и обещал добиться от Германии воздействия на Будапешт, чтобы ограничить венгерские притязания к Бухаресту. Однако румынское руководство не спешило принимать однозначное решение, так как Франция, хотя и не очень активно, указывала на недопустимость прогерманского крена Бухареста.

28 апреля Румыния зондировала СССР на предмет заключения договора о нейтралитете в обмен на признание аннексии Бессарабии. 25 мая в Женеве в беседе с Литвиновым Антонеску вновь говорил о возможности подписать советско-румынский договор о нейтралитете, если Советский Союз откажется от прав на Бессарабию. Понятно, что советская сторона отклонила это предложение.[251] Эпизодически румынский премьер говорил советскому полпреду в Бухаресте о стремлении Румынии к заключению договора о взаимопомощи с СССР, но дальше общих фраз дело не шло. Тем более что румынская сторона считала непременным условием такого соглашения признание Советским Союзом аннексии Бессарабии, тогда как Москва не собиралась идти на такую уступку. Тем временем инциденты на Днестре продолжались. Так, в 22.50 11 апреля 1937 г. на участке заставы Глинное произошла перестрелка с 3 неизвестными, переправившимися на лодке через реку, и с прикрывавшей их румынской погранохраной. 10 июня выстрелом с бессарабского берега был убит местный житель Р. Урсул, а около Каменец-Подольска произошло нападение на советскую пограничную охрану. 29 августа при задержании в районе Тирасполя переправившегося через реку румынского разведчика с противоположного берега по советским пограничникам был открыт огонь. Несмотря на настойчивые усилия советской дипломатии, румынская сторона практически сорвала расследование этих случаев.

246

История Бессарабии. С. 195.

247

ДВП. Т. 19. С. 432–433; Советско-румынские отношения. Т. 2. С. 86–90.

248

Залепеев В. Н. Внешняя торговля нацистской Германии в 1930-х годах//Всеобщая история. Современные исследования. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 11. Брянск. 2002. С. 176.

249

Шевяков А. А. Указ. соч. С. 235.

250

Лебедев Н. И. Указ. соч. С. 142–143; История Бессарабии. С. 198.

251

Шевяков А. А. Советско-румынские отношения и проблема европейской безопасности. С. 237; ДВП. Т. 20. М., 1976. С. 207–212; Советско-румынские отношения. Т. 2. С. 145–147; Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Европа. С. 351.