Страница 32 из 100
22 сентября в Варшаве началась советско-румынская конференция, которая должна была «наметить программу будущей конференции, которая положит конец фактическому положению в отношениях между Россией и Румынией». Советскую делегацию возглавлял Л. М. Карахан, румынскую — Г. Филалити. По мнению советской делегации, на будущих переговорах следовало рассмотреть следующие вопросы: «Вопрос о Бессарабии, в настоящее время оккупированной румынскими войсками, вопреки договору, заключенному между Россией и Румынией об очищении этой области. Урегулирование русско-румынских границ. Урегулирование судоходства по Дунаю. Взаимные расчеты. Возобновление торговых отношений. Возобновление дипломатических и консульских сношений. Охрана интересов национальных меньшинств. Взаимное невмешательство во внутренние дела обеих стран. Ликвидация банд, переходящих из Бессарабии на украинскую территорию с преступными целями. Конвенции о возобновлении почтово-телеграфных и железнодорожных сообщений».
Румынская делегация отказалась обсуждать на конференции вопрос о Бессарабии, так как, по ее мнению, «с точки зрения исторической и национальной Бессарабия составляла интегральную часть Румынии до 1812 г.; с точки зрения этнической население Бессарабии в значительном большинстве является румынским; с точки зрения принципа национальностей население Бессарабии присоединилось к своей родине по решению, принятому 20 марта 1918 г. „Сфатул Цэрий“ — парламентом Молдавской республики, признанным правительством Керенского; румынская армия перешла Прут после решения „Сфатул Цэрий“ присоединиться к Румынии и по требованию бессарабцев». Точно так же румынская сторона отказывалась от обсуждения вопроса о нацменьшинствах и о судоходстве на Дунае. В отношении банд, переходящих с Украины в Бессарабию, Филалити предложил создавать по каждому такому факту смешанные комиссии для их расследования. В целом румынская сторона предлагала обсудить на будущей конференции следующие вопросы: «Ценности, находившиеся в России в качестве вклада. Помещение и имущество румынского посольства в Петрограде. Вклады, сделанные румынскими комиссиями по снабжению в банках России. Освобождение, если возможно немедленное, с разрешением вернуться на родину румын, задержанных в России… Русские беженцы в Румынии, а также русские из армии Врангеля».[186]
23 сентября стороны согласовали вопрос об обсуждении на будущей конференции проблемы взаимных расчетов. Вопрос о судоходстве на Дунае, по мнению Филалити, уже был решен в Париже, но он обещал запросить в Бухаресте инструкций. При обсуждении вопроса о нацменьшинствах Карахан сослался на советско-польский договор, в котором эта проблема нашла свое отражение. Что же касается Бессарабии, то советская делегация изложила следующее мнение: «Бессарабия не могла быть неразрывной частью Румынии, потому что независимость Румынии была признана в 1878 г.; с точки зрения этнографической можно доказать противоположное тому, что утверждает {румынская сторона}; тот факт, что Румыния стремилась в 1920 г. путем договора с санкции великих держав к присоединению Бессарабии, доказывает, что акты „Сфатул Цэрий“, касающиеся присоединения Бессарабии, не являются никоим образом неоспоримыми; провозглашение Молдавской республики (24 января 1918 г.), так же как и образование самого „Сфатул Цэрий“, имело место в конце ноября 1917 г. после свержения правительства Керенского; независимо от того что „Сфатул Цэрий“ не имел полномочий решать вопрос о присоединении Бессарабии, его постановления были приняты под прямым давлением военных властей и под влиянием административного террора; договор, подписанный русским правительством и генералом Авереску (9 марта 1918 г.), предусматривал эвакуацию Бессарабии румынами».[187]
В личной беседе с Филалити Карахан предложил ему обойти вопросы о Бессарабии, нацменьшинствах и румынских ценностях на будущей конференции. По его мнению, это позволило бы восстановить дипломатические отношения и вопрос о румынских ценностях можно было бы решить позднее в дипломатическом порядке. Однако, как докладывал в Бухарест Филалити, по его мнению, «большевики нацелены только на одно: чтобы восстановить отношения и с нами, как были восстановлены со всеми соседями, и чтобы послать нам в Бухарест 80-100 человек, как они сделали здесь {в Варшаве}, которые начнут пропаганду». Соответственно румынский представитель считал, что «восстановить отношения с большевиками означало бы играть в их игру без всякой пользы для нас».
28 сентября премьер-министр Румынии Авереску в телеграмме Филалити подтвердил неизменную позицию Бухареста относительно Бессарабии и напомнил ему, что вопрос о румынских ценностях остается «требованием первейшей важности». Тем не менее от румынской делегации требовалось «не ускорять события, а затягивать их в зависимости от обстоятельств». 3 октября Авереску напомнил Филалити, что относительно «Бессарабии следует найти формулировку, позволяющую обсуждать все вопросы, вытекающие из фактического положения дел, которое сложилось в ходе событий времен войны», а «вопрос о взаимозачетах не может быть исключен из программы. Напротив, он должен явиться одним из главных пунктов для выяснения… При всех обстоятельствах наша тактика должна заключаться в выигрыше времени — мы должны быть покладистыми с точки зрения формы и очень осторожны в том, что касается сути».
3 октября РСФСР и УССР направили Румынии ноту, в которой отметили, что румынское правительство не согласилось выслать из страны представителей правительства УНР, указанных в советской ноте от 13 августа, и приводили новые факты деятельности петлюровских агентов на территории Бессарабии и помощи им со стороны румынских войск. Сделанное ранее предложение о возможности преследования советскими войсками бандитов на территории Бессарабии учитывало аналогичную договоренность между Румынией и Болгарией. Во всяком случае сохранение петлюровских организаций в Бессарабии сохраняет актуальность такой возможности. Развитие переговоров в Варшаве, где советские правительства готовы устранить «все существующие недоразумения», будет зависеть от действий Румынии, направленных на прекращение «организации враждебных действий против Советских республик».[188]
5 октября, инструктируя Филалити, Авереску указал, что «советское правительство является из всех возможных русских правительств тем, с которым мы можем самым для нас благоприятным образом вести переговоры по вопросу о Бессарабии — действительно спорному пункту между Румынией и Россией. Согласие этого правительства на признание фактического положения дел может в будущем, если в России все изменится, оказаться мощным рычагом. Поэтому необходимо приложить максимум усилий, чтобы добиться этого». Конечно, и вопрос о румынских ценностях «не должен выпасть из программы, поскольку без него переговоры потеряют для нас всякий интерес». В тот же день на очередном заседании советско-румынской конференции Филалити огласил декларацию румынского правительства: «Румынское правительство не допускает ни в коем случае и ни в какой форме дискуссии относительно легальности или окончательного характера воссоединения Бессарабии с Румынией. Однако само собой понятно, что если Республика Советов пожелала бы заключить договор с правительством Румынии относительно последствий этого воссоединения, мы могли бы вступить на этот путь. Впрочем, так как Республика Советов нам предложила включить в программу вопрос о навигации по Днестру, каковой пункт мы согласились принять в качестве предмета дискуссии, мы тем самым затронули ряд вопросов, вытекающих из присоединения Бессарабии к Румынии». Румынская делегация вновь напомнила, что вопрос о румынских ценностях «является одним из главнейших требований румынского правительства».[189]
Вечером 6 октября Карахан вновь беседовал в частном порядке с Филалити и предложил ему, чтобы в качестве уступки Румыния взяла на себя обязательство «в случае войны, объявленной Советской России другим государством… сохранять нейтралитет на взаимной основе». Со своей стороны, Чичерин 10 октября запросил Карахана: «Указывали ли Вы Филалити, что с Румынией была война и все переданное нам есть добыча? Указывали ль, что самоопределение Бессарабии было комедией, протестовал даже сенатор Александр? Указали ль, что, пока мы не признали Бессарабию за Румынией, владение ею непрочно, ибо мы во всякий момент можем отнять, причем в Бессарабии уже теперь почти поголовное восстание даже молдаван». В тот же день румынская делегация вновь получила указание тянуть время. 11 октября Филалити запросил в Бухаресте инструкций относительно готовности признать УССР одной из договаривающихся сторон и сообщил, что советская делегация сохраняет за собой право поторговаться относительно признания Бессарабии частью Румынии.
186
Бессарабия на перекрестке европейской дипломатии. С. 277–276; Советско-румынские отношения. Т. 1. С. 132–135.
187
Бессарабия на перекрестке европейской дипломатии. С. 278; Советско-румынские отношения. Т. 1. С. 136–136.
188
Советские Россия — Украина и Румыния. С. 61–65; ДВП. Т. 4. С. 387–392.
189
Советско-румынские отношения. Т. 1. С. 143.