Флейта Кришны

Подобным образом, если кто-то испытал боль и несчастье тотально, если он погрузился в нее всем своим бытием, не пытаясь убежать от нее, он также превзойдет боль. Он никогда больше не будет взволнованным из-за страданий. Кришна не просит, чтобы вы убили свою чувствительность, наоборот, он хочет, чтобы вы достигли расцвета своей чувствительности для того, чтобы она стала тотальной. Кришна выступает за чувствительность, за тотальную чувствительность.

Мы можем понять это еще по-другому. Что я имею в виду, когда говорю о тотальной чувствительности? Например, кто-то оскорбляет меня, и я чувствую боль. Если я знаю, если я думаю, что я испытываю боль, это означает, что я неполностью испытываю эту боль. Я еще нахожусь на каком-то расстоянии от боли, и в этом случае я говорю, я испытываю боль, я не говорю, что я — это боль. Даже когда я говорю, что я испытываю боль, остается какое-то расстояние между мной и болью. Но я никогда не нахожусь тотально, полностью в боли. Я удерживаю какое-то расстояние от нее, я никогда не говорю, что я есть сама боль. До тех пор пока я не познаю и не буду говорить правильно, расстояние между болью и мной будет сохраняться. Но истина в том, когда я чувствую боль, я не отделен от боли, потому что расстояние, которое я сохраняю между собой и болью — это способ сопротивляться ей. Это способ избежать ее, не встретиться с ней тотально.

Это нужно понять глубоко. Мы разделяем все в жизни, и это неправильно. Жизнь, на самом деле, неделима. Когда я говорю, что «я люблю тебя», лингвистически это предложение правильно, но жизненно оно неправильно. Когда я люблю кого-то, я, на самом деле, становлюсь самой любовью в отношении этого человека, и тогда я полностью люблю. Никакая моя часть не остается вне любви. Если во мне есть хотя бы какая-то частичка, которая знает или говорит, что любит, это означает, что я не полностью в любви, а если я частично в любви, то я вообще не люблю.

Любовь не может быть частичной, ограниченной. Я могу либо любить, либо не любить. Частичная любовь — это не любовь, частичное счастье — это не счастье, но из-за того, что мы такие, как есть, мы разделяем все на части, и в этом наши трудности, в этом наше несчастье. Когда кто-то говорит, что он счастлив, знайте о том, что он отказался от счастья. Счастье, должно быть, посетило его, даже несмотря на то, что он не знал об этом, и он, возможно, был на самом деле счастлив в это единое мгновение, но в то мгновение, когда он узнал о том, что он счастлив, в это мгновение счастье оставило его. Кто тот, кто знает о том, что он счастлив? Это, определенно несчастливая часть его бытия знает о том, что такое счастье. Для того чтобы знать, что такое счастье, нужно несчастье для сравнения.

Если вы интегрированы и тотальны, то не будет никого, кто смог бы узнать или сказать, что он счастлив или несчастлив. Такой человек не будет счастлив. Он будет самим счастьем. Он не будет несчастлив, он будет самим несчастьем. И тогда, и только тогда, его чувствительность будет живой и тотальной. Тогда чувствительность будет на своей вершине, наивысшем развитии.

В таком состоянии тотальной чувствительности каждая клетка моего бытия, моего тотального бытия, будет счастлива или несчастлива, она будет любить или ненавидеть, она будет спокойна или находится в беспокойстве. Тогда не будет никого, кто будет беспокоиться или даже знать. Если я тотально в счастье или в несчастье, если я есть само счастье или несчастье, я не сравниваю ее и не пытаюсь увеличить, я не отождествляю себя и не осуждаю, я не цепляюсь за это и не сопротивляюсь этому. Я даже не знаю, как это назвать.

Когда чувствительность тотальна, вопрос возбуждения или беспокойства не возникает. Тогда нет причины, по которой человек может взволноваться. Он спокоен в своей мудрости, и он пребывает в своем разуме.

Один друг посетил меня вчера и сказал, что он очень обеспокоен из-за того, что привязан к курению. Я сказал ему: «Мне кажется, что ты разделил себя на две части. Одна часть привязана к курению, а другая часть беспокоится из-за этого. Иначе как бы было возможно то, что ты курил и беспокоился одновременно? Лучше либо кури, либо беспокойся, но так как ты куришь и беспокоишься одновременно, очевидно то, что в тебе есть две личности: одна, которая курит, и другая, которая сопротивляется этому, осуждает, проклинает. И трудность как раз в этом. Та часть, которая курит, продолжает курить, и будет курить до конца жизни, а другая часть будет продолжать сопротивляться этому до конца жизни. Та часть, которая сопротивляется, будет принимать обеты, клятвы, она будет снова и снова клясться в том, что бросит курить, а другая часть, которая курит, будет продолжать нарушать эти обеты и клятвы, будет нарушать безнаказанно клятвы одну за другой.

Поэтому я сказал ему: «Ты должен сделать одно: либо кури без сожалений, либо сожалей без курения. Если ты будешь делать и то, и другое одновременно, ты будешь всегда в аду. Если ты будешь курить, стань тотальным курильщиком, не разделяйся на части, будь полностью вовлечен в курение. Пусть все твое бытие до последней клетки будет погружено в курение. Не позволяй себе даже немного разделяться и быть отделенным, быть судьей, который осуждает курение или который подтверждает его.

И потом я продолжал: «Если ты сможешь стать интегрированным и целым в курении, однажды наступит такое мгновение, когда ты полностью сможешь отказаться от курения, причем сделаешь это без усилий, полностью. Тот, кто курит тотально, однажды может также бросить тотально. Такой человек никогда не будет вечно жить в борьбе между тем, курить или не курить, быть или не быть, и он будет наслаждаться и курением, и некурением.

Разделенный человек не здесь и не сейчас. Он постоянно находится в борьбе, в несчастье, в аду, ни рыба ни мясо. Он несчастен, когда курит, потому что другая часть осуждает его и говорит, что он грешник. А когда он бросает курить, курильщик в нем восстает, говорит ему, что он упускает огромное и счастье, и он ему говорит, что «ты не должен быть в несчастье из-за этого, ты не должен быть обеспокоенным, беспокойным, несчастным в любом случае», и он снова начинает курить. Что бы он ни делал, он не может избежать борьбы, беспокойства, несчастья. Он никогда не может быть спокойным и невзволнованным.

Только тот может быть невзволнованным и спокойным, кто интегрирован и тотален, потому что тогда ни одна часть не приходит в беспокойство и нестабильность. Тот, кто совершенен, кто тотален, кто становится единым в любой ситуации, которая встречается ему на пути — такой человек перестает быть свидетелем, он превосходит свидетельствование. Свидетельствование — это средство, а не конец. Кришна — это не свидетель, несмотря на то, что он побуждает Арджуну быть свидетелем. Кришна тотален, он достиг. Теперь он уже не отклоняется от субъекта и объекта, между ними нет расстояния, нет расстояния между наблюдателем и наблюдаемым. Теперь есть только наблюдение, процесс наблюдения. Это наблюдение тотально.

Свидетель, наблюдатель делит мир на субъект и объект, на свидетеля и то, что свидетельствуется, поэтому до тех пор, пока есть свидетель, двойственность продолжается. Свидетельствование — это последнее препятствие в двойственном мире, после которого начинается недвойственность, но вы не можете достигнуть недвойственного состояния без того, чтобы стать свидетелем, а быть свидетелем означает то, что вы теперь не делите мир на множество частей, вместо этого вы делите его всего на две части: на свидетеля и то, что этот свидетель свидетельствует. И когда я сокращаю многие части до двух, уже не будет тяжело полностью объединить существование, и тогда двойственность исчезнет. Когда наблюдатель и наблюдаемое станут едины, станут одинаковы, если вы преуспеете в том, чтобы стать свидетелем, вскоре у вас будут проблески единства. И когда нет ни свидетеля, ни того, что он свидетельствует, остается только процесс свидетельствования.

Например, если я люблю кого-то, есть тот, кто любит и тот, кого любят. Если любовь истинна, наступает такое мгновение, когда оба возлюбленных исчезают и остается только энергия любви между ними двумя, которая соединяет их, и будут такие мгновения, когда возлюбленный исчезнет и останется только любовь. Это мгновение адвайты, недвойственности, мгновение единства, единства одного и другого.