Страница 86 из 118
Веддинген отдал приказ:
"Немедленно после выстрела погрузиться на 15 метров и не вырываться на поверхность. Мы близки к цели".
Это приказание не было лишним, так как наши устаревшие лодки имели тенденцию выскакивать на поверхность после выпуска торпед. А если бы мы всплыли на поверхность на такой близкой дистанции от крейсеров, то тогда U-9 можно было бы сказать: "Прощай". Затем в 7.20 последовала отрывистая команда:. "Поднять перископ!" Мы считали секунды.
"Первый аппарат – пли! Перископ вниз".
В это мгновение я надавил пуговку стрельбы пальцем правой руки, одновременно крикнув в носовой торпедный отсек: "Первый аппарат – пли!" – и левой рукой опустил перископ.
Теперь наступил обычный жуткий момент после пуска торпед. Я с ужасом взглянул на указатель глубины, чтобы посмотреть – не вырвались ли мы на поверхность. Нет, мы погружались: Я обеими руками обхватил рукоятку подъема перископа, чтобы убедиться, что она смотрит вниз. Секунды шли, но ничего не случилось. Промах? Невероятно долго тянется время, пока дойдет звук взрыва торпеды, принимая во внимание время на путь торпеды до цели и на возвращение звука. Для нашей дистанции 500 метров необходимый период был равен 31 секунде. Но бывают моменты, когда и 31 секунда кажется часом.
Глухое жужжание моторов внутри лодки внезапно сменилось грохотом. У матросов вырвался крик. В то время имелось общее мнение, что удар от взрыва торпеды, в особенности на таком близком расстоянии, может серьезно повредить ту лодку, которая его вызвала. Мы с тревогой ожидали, что лодка получит течь или наш рулевой привод выйдет из строя. Однако быстрый осмотр показал, что лодка не получила никаких повреждений.
"Приведите лодку на перископную глубину!" – скомандовал Веддинген, стремясь взглянуть на то, что случилось на поверхности.
Лодка всплыла под перископ, и я нажал перископную рукоятку. Веддинген быстро взглянул, а потом с торжеством повернул окуляр ко мне. Это был мой первый взгляд на тонущий корабль, зрелище, которое вскоре стало столь обычным. Торпедированный крейсер стоял без хода, погрузившись кормой в воду. Его нос высоко поднялся, и таран вышел из воды. Четыре трубы крейсера сильно травили пар. Спускались спасательные шлюпки, переполненные людьми.
Два других крейсера стояли без хода поблизости от своего гибнущего товарища, спасая уцелевших людей. Какая роковая ошибка! Британские военные корабли до конца войны больше не делали ничего подобного.
Веддинген приготовился ко второй атаке. Я снова бросился в носовой торпедный отсек. Мне показалось, что я прошел через дом умалишенных.
Люди неистово бегали взад v вперед большими группами. Сначала они бросались в нос, затем в корму. Старший механик у рулей балласта старался привести лодку на ровный киль путем перемещения балласта. Бегающие люди и были этим своеобразным подвижным балластом.
"Все в нос", "Все в корму", – раздавались команды.
"Перезарядить первый аппарат!" – отдал я приказ в торпедном отсеке.
Теперь мы приступили к недавно выученному упражнению перезарядки аппарата в подводном положении. Операция происходила четко.
"Первый аппарат перезаряжен", – последовал мой рапорт в центральный пост.
"У нас хорошая цель", – заметил Веддинген с чувством легкого сожаления и подвинул меня, чтобы я мог посмотреть в перископ. Крейсер спускал свой катер, в то время как на мачте поднимали сигналы. На гафеле развевался британский флаг. Орудия были повернуты, подобно спицам веера, и я мог видеть команду во всем белом, стоящую на своих местах.
Я отошел назад от перископа и повернулся к Веддингену.
"Капитан, – сказал я задумчиво, – эти корабли не принадлежат к типу "Бирмингем". Это броненосные крейсера. Они имеют двойные казематы, которые я ясно различил".
Перископ никогда не показывает ясной картины, в особенности трудно различить детали корабля на большом расстоянии. Я был уверен, что атакованные нами корабли были больших размеров, чем Веддинген предполагал вначале.
Веддинген осмотрел изображение в перископе, но продолжал думать, что я ошибаюсь. Однако он все же решил стрелять по второму крейсеру не одной, а двумя торпедами. Если корабли действительно были броненосными крейсерами, то одной торпеды для потопления цели было явно недостаточно. Точно через 35 минут после первого взрыва я снова нажал пуговку стрельбы.
Дистанция была около 300 метров.
"Убрать перископ!" – и мы снова нырнули на 15 метров.
Одновременно Веддинген приказал дать одному мотору задний "Почему?" – спросил я.
"Иначе мы можем таранить его", – последовал ответ.
В самом деле, течение воды увлекало нас в направлении тонущего вражеского корабля. Два взрыва слились в один. К счастью, мы уже пятились назад. В переговорной трубке раздался голос старшего квартирмейстера:
"Капитан, как долго это будет продолжаться?".
Одновременно пришло донесение старшего механика: "Батарея почти разряжена".
Вследствие того, что появление неприятеля прервало зарядку нашей батареи, мы пошли в атаку только с частично заряженными аккумуляторами, и теперь электроэнергия была почти полностью израсходована. Если мы быстро не развернемся и не уйдем прочь, то можем оказаться вынужденными всплыть на поверхность для зарядки батареи – и это в весьма опасном районе, который в настоящее время наверняка кишел вражескими силами. В Темзе находилась станция эсминцев, и они, будучи вызваны сигналом бедствия с крейсеров, скоро перешли бы в атаку против нас.
"Мы будем продолжать атаку", – сказал Веддинген. У нас оставались еще 2 торпеды в кормовых аппаратах и одна запасная для носовых. Я снова перезарядил последний.
При выходе лодки на перископную глубину мы обнаружили ужасную картину. Два больших корабля медленно погружались кормой. Один, первый из поврежденных нами, ушел в воду значительно ниже второго.
Третий крейсер стоял тут же.
Водная поверхность была покрыта обломками и переполненными спасательными шлюпками, а также тонущими людьми. Третий крейсер принимал на борт уцелевших. Теперь мы пошли топить и его.
Зачем он тут стоял после того, как два его товарища были повреждены?
Правда, британские корабли еще не получили жестокого приказа уходить из района гибели торпедированного корабля, но ведь этот корабль видел гибель двух своих спутников и должен был заподозрить, что наступает и его очередь.
Во время наблюдения за ним ни Веддинген, ни я не сказали ни слова.
Через час после первого торпедного выстрела наши две кормовые торпеды вышли из аппаратов. Но мы были уже столь смелы, что после залпа не погрузились ниже перископной глубины. Дистанция залпа равнялась 1000 метров. Крейсер увидел след наших торпед и в последний момент, пытаясь избежать попаданий, дал ход.
Мы так долго ждали звука взрыва, что подумали о промахе. Затем раздался глухой треск. Мы прождали секунду, но ничего больше не было слышно.
Стало ясно, что вторая торпеда промахнулась.
В перископ было видно, что крейсер стоял без всяких наружных перемен.
Он не был поврежден достаточно сильно, чтобы начать крениться.
"Мы ему это обеспечим", – сказал Веддинген, и наша последняя торпеда вышла из аппарата. Она попала точно в цель. У борта обреченного корабля поднялся столб дыма и огромный белый фонтан. Теперь перископ показывал страшную картину.
Гигант с четырьмя трубами стал медленно переворачиваться. Люди, как муравьи, карабкались по его борту, и затем, когда он совершенно перевернулся, они побежали к его ровному плоскому килю, пока через несколько минут корабль не исчез окончательно под водой.
Веддинген и я наблюдали по очереди в перископ. В течение долгих минут мы находились в оцепенении, как бы в трансе. Мы позвали тех из команды, кого могли, и дали им посмотреть в перископ.