Страница 60 из 104
Наконец, уже одно то, что немецкие войска вошли во взаимно урегулированную советскую сферу интересов, а Берлин открыто продемонстрировал свое намерение или передать эти земли Венгрии[308], или создать марионеточное «Украинское» (вариант «Галицкое») государство, уже само по себе могло трактоваться, как посягательство на нарушение условий секретного протокола. Таким образом, договора, которые были подписаны 23 августа 1939 г., не обеспечили реальную безопасность на западных границах СССР.
Любой вариант развития событий без советского вмешательства (марионеточная Польша, союзная Германия — как пример словацкого государства Тиссо или Хорватского Павелича), угорская оккупация «Галичины» (Украины), полная оккупация территории довоенной Польши вермахтом и т. д. представляли реальную угрозу для интересов СССР.
Еще до советской акции 17 сентября 1939 г. подобным образом в аналогичных условиях угрозы собственным интересам действовали и другие Великие державы: Франция, Великобритания, США. На раннем этапе войны вплоть до принятия известной Атлантической хартии они не ставили под сомнение «право» силой оружия брать под контроль иностранные территории, которые представляли для них интерес.
Так, утвержденный 5 февраля 1940 г. Верховным советом союзников (Франция и Англия) план действий предусматривал как нарушение нейтралитета и суверенитета Скандинавских стран (Норвегии и Швеции) — военную оккупацию Нарвика, Тронхейма, Бергена и железнодорожной ветки до Лулео на берегу Ботнического залива. Юридическим прикрытием должна была стать резолюция Лиги Наций, которая призывала всех членов организации оказывать помощь Финляндии[309].
10 мая 1940 г. английские и французские войска оккупировали принадлежащие Голландии острова Аруба и Кюрасао. Формальные основания — стремление предотвратить захват Германией ресурсов голландских колоний.
Еще в апреле 1940 г. в правительственных кругах США обсуждались планы установления американского контроля над Британской и Французской Гвинеей. После разгрома Франции не только голландские острова, но и французские владения — Мартиника, Гваделупа, Французская Гвинея — Соединенные Штаты рассматривали как «ничейные» территории[310].
17 июля 1940 г. Конгресс США принял закон о том, что Соединенные Штаты не признают перехода какой-либо территории в Западном полушарии от одного неамериканского государства к другому. Это означало, что французские владения в Западном полушарии в случае раздела французской колониальной империи могут перейти к США (или получить формальную «независимость»), но не Германии и даже не Англии.
Со временем в окружении Рузвельта взяли вверх элементы, которые считали необходимым не афишировать свою заинтересованность в разделе «наследства» европейских колониальных империй, захваченных Гитлером. 10 апреля 1941 г. сенат и палата представителей на совместном заседании Конгресса утвердили закон о «Трансфере территории в Западном полушарии» (55 ст. 133), согласно которого «1. Соединенные Штаты не признают ни одного трансфера и не дадут молчаливого согласия ни на одну попытку трансфера какого-либо географического региона этого полушария от одного неамериканского государства до другого неамериканского государства; если такой трансфер или попытка трансфера возникнет, Соединенные Штаты проведут, в дополнение к другим мероприятиям, срочные консультации с другими американскими республиками, лишь бы определиться с теми шагами, которые необходимо осуществить для защиты их интересов»[311].
После захвата Гитлером Дании сначала английские, а позже и американские войска (США в то лето 1941 г. еще формально в состоянии войны не были) высадились в Исландии, которая еще в 1918 г. вошла в особую унию с оккупированной немцами Данией. И, хотя при этом было заявлено, что после окончания военных действий оккупационные войска покинут остров, определенные преимущества (не только военно-стратегические, но и экономические) от нарушения суверенитета Исландии англо-американские оккупанты получили.
Под предлогом недопущения усиления позиций противника (Германии) в формально суверенной стране Иран, Великобритания и СССР совместно ввели туда свои войска (август 1941 г.). Мир с пониманием воспринял эту акцию.
Опираясь на эти факты, констатируем, что повод предотвращения захвата недружественной страной суверенных государств (Исландия, Ирак) или колоний (французских, бельгийских) для обоснования правомерности их оккупации собственными армиями в годы Второй мировой войны использовался и демократиями.
Следует особо отметить, что указанная практика не была отожествлена с т. н. правом войны, поскольку, например США, вводя оккупационные войска в Исландию в августе 1941 г., формально не были в состоянии войны ни с одной страной мира.
Советская дипломатия (особенно после 22 июня 1941 г.) постоянно разъясняла акцию 17 сентября 1939 г. как шаг вынужденный и направленный на защиту интересов собственной безопасности.
Известно также, что советская мотивация Освободительного похода вызвала существенное недовольство Берлина: «взять под защиту единокровное население». От кого?
Советское правительство в сентябре 1939 г. делало все возможное, лишь бы формально отмежеваться от гитлеровской агрессии в Польше. В приказе — обращении военных советов фронтов разговор шел о защите местного населения от жандармов и завоевателей, о защите имущества граждан, о лояльном отношении к польским военнослужащим в том случае, если они не оказывают сопротивление Красной армии. Войскам запрещалось бомбить авиацией города[312].
В обращении военного совета Украинского фронта к населению говорилось: «Мы идем в Западную Украину не как завоеватели, а как освободители наших украинских и белорусских братьев. Мы освободим белорусов и украинцев раз и навсегда от всякого гнета и эксплуатации, от власти помещиков и капиталистов»[313].
Эти пропагандистские мероприятия дали ожидаемые результаты. Даже по наиболее пессимистическим подсчетам, советские потери во время т. н. Освободительного похода в Западную Украину и Западную Белоруссию были на фоне грандиозных событий незначительными: 1139 убитыми и 2383 ранеными[314]. Официальные советские данные были приблизительно вдвое меньше: соответственно 737 убитыми и 1862 ранеными. Для сравнения, гитлеровцы в сентябре 1939 г. потеряли лишь убитыми более 37 тыс. чел. Потери Красной армии могли быть большими, если бы польская сторона расценивала Освободительный поход как агрессию против Второй Речи Посполитой. Подсчитано, что в польской армии 17 сентября 1939 г. насчитывалось около 650 тыс. военнослужащих, из них 440 тыс. воевало против немцев[315]. Польские историки указывают, что на 15 сентября 1939 г. в районе Восточной Польши, то есть восточнее линии Висла — Сан, скопилось 340 тыс. польских солдат и офицеров; эти силы имели в своем распоряжении 540 пушек и минометов, 160 противотанковых орудий и более 70 танков[316]. Без сомнений, в случае недостаточных аргументов для акции 17 сентября 1939 г. советские потери могли быть не меньше немецких.
Советские власти интернировали около 230 тыс. польских солдат и офицеров[317]. Если принять во внимание, что часть военнослужащих просто дезертировала, то можно сделать вывод о желании польских военных в сентябре 1939 г. сложить оружие именно перед Красной армией, подобно тому, как немцы в мае 1945 г. предпочитали сдаться в плен англо-американцам, а не большевикам. Можно также сделать вывод о лучшем отношении населения Польши и остатков ее армии к Союзу ССР, чем к Германии в сентябре 1939 г. И этот момент позднее использовала Москва. Гитлер так и не осмелился на проведение плебисцита даже в районах, населенных до Первой мировой войны преимущественно этническими немцами и присоединенных непосредственно к рейху осенью 1939 г. А Сталин определенное время мог рассчитывать даже на симпатии части поляков, особенно дезориентированных коммунистической интернациональной пропагандой.
308
Macartney С. A., Palmer A.W. Independent Eastern Europe. A History. — London: Macmillan & Co, Ltd, 1962. P. 412
309
Аптон Э. «Зимняя война» // От Мюнхена до Токийского залива. Взгляд с Запада на трагические страницы истории Второй мировой войны / Пер. с англ.; Сост. Е. Я. Трояновская. М.: Политиздат, 1992. С. 119
310
История дипломатии. Изд. второе. Том IV. Дипломатия в годы Второй мировой войны. М.: Издательство политической литературы, 1975. С. 89
311
Cases and Other Materials on International Law / Ed. by Manley O. Hudson. Third ed. — St Paul, Mi
312
История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945. М.: Воениздат, 1960. Т. 1. С. 247
313
Воззеднання украiнського народу в единiй Украiнськiй Радянськiй державi 1939–1949 pp.: 3б. док. i матерiалiв. К.: Держполiтвидав, 1949. С. 66–67
314
Bicтi комбатанта. 1994. № 2. С. 65
315
Литвин М. Р., Луцький О.I., Науменко К. С. 1939. Захiднi землi Украiни. Львiв: Iнститут украiнознавства iм. I. Крипякевича НАН Украiни, 1999. С. 45
316
Rawski Т., Stapor Z., Zamojski J. Wojna wyzwolencza narodu polskiego w latach 1939–1945. Warszawa: Wyd-wo Ministerstwa Obrony Narodowej, 1968. Т. 1. S. 168
317
Коваль В. Друга свiтова вiйна i доля Украiни: причини i наслiдки (Фрагмента iсторичного досвiду) // Сучаснiсть. 1999. С. 73