Человек без сердца

Когда стемнело, Джек вернулся к машине и продолжил путь. С тех пор раз в три-четыре месяца обязательно приезжал на это поле, чтобы побыть в одиночестве и подумать о вечном.

Сегодня утром Джек ощутил острую, почти болезненную тягу. Он не наведывался на поле с декабря прошлого года. Последнее посещение получилось скомканным – до эксперимента оставалось два дня, Джеку не удавалось расслабиться и абстрагироваться от мыслей о предстоящем опыте. Он провел на поле двадцать бессмысленных минут и вернулся в город разочарованный и злой.

Ему было необходимо попасть туда. Как можно скорее.

Он порывисто встал, намереваясь спуститься во двор и сесть в машину, но вспомнил, что это невозможно. Абсолютно невыполнимо. Ведь он слепой. Он не видит ничего, кроме проклятой темноты. И зрение никогда не восстановится.

Джек разразился истеричным хохотом. Он смеялся как ненормальный, корчась от спазмов в животе и не замечая выступивших на глазах слез. Он смеялся долго, неуправляемо, как не смеялся никогда прежде. Он надеялся, что этот больной смех убьет его раз и навсегда. Но смех прекратился так же неожиданно, как и начался. Джек почувствовал себя разбитым. Не осталось сил даже на то, чтобы сделать два шага до дивана, – он лег прямо на пол, по-покойницки сложив руки на груди.

Кравцов всегда считал, что обладает железной волей. Был уверен: никакие обстоятельства не сломают его; не найдется испытаний, которые он не выдержит с честью. И что же в итоге? Всего лишь тридцать дней в темноте – и герой едва ли не сходит с ума. Слабак! И как наплевать на собственную слабость! Да, он не Прометей. Он простой человек и хочет жить по-человечески.

Звонок в дверь на мгновение отвлек Джека от мрачных мыслей. Однако он не испытывал ни малейшего любопытства, кто это решил навестить его. В дверь звонили и звонили, но Иван не предпринимал попыток подняться.

В кармане брюк завибрировал мобильный и спустя минуту затих.

В прихожей послышался звук поворачиваемого в замке ключа. А затем чьи-то шаги.

«Макс сделал дубликат», – безразлично отметил про себя Джек.

– Ванька, блин! Ты что творишь? Ты жив? – Макс бросился к лежавшему на полу другу и принялся тормошить его.

– Я жив, просто отдыхаю. Не надо меня трясти, – спокойно ответил Кравцов и сел.

– Ни хрена себе отдых! Еще бы венок у изголовья положил! – буркнул Макс, с трудом переводя дыхание. – Я с тобой поседею раньше времени.

– Не переживай, я этого не увижу, – усмехнулся Джек.

– А ну кончай гнилой базар! Я смотрю, и правда тебя нельзя ни на сутки одного оставить. Сразу хренью начинаешь маяться. Хорошо, что я сделал дубликат ключа от твоей хаты, перед тем как тебя сюда перевезти. Ты уж извини, что я ворвался. Но ты не поднимал трубку, и я волновался.

– Ты не один? – прервал его тираду Джек.

Глеб, до этого тихо стоявший в дверном проеме, шагнул в комнату.

– Он не один.

– Глеб? – Джек нащупал диван и оперся на него спиной, продолжая сидеть на полу. – С возвращением!

– Спасибо. Правда, возвращение получается невеселым. – Глеб приблизился к другу и, наклонившись, неловко его обнял.

– Да, есть тут некоторые поводы для грусти, – согласился тот. – Как сам? Полагаю, больше не хочешь покидать сей бренный мир?

– Больше не хочу. Спасибо тебе. Промывка мозгов мне реально помогла.

– Обращайся.

– Да нет, пожалуй, с меня достаточно, – усмехнулся Глеб, опускаясь на пол рядом с Джеком. Было странно видеть гордого и независимого Кравцова в таком унизительно беспомощном состоянии. Приятель изображал бодрость, причем довольно убедительно, и возможно, Глеб и Макс обманулись бы, если бы не знали, как обстоят дела на самом деле. Утренний визит в больницу поверг их в шок. Столичные врачи вынесли свой приговор и пересматривать его не считали уместным.

Всю дорогу от больницы до дома Джека Макс ругался на чем свет стоит. Глеб же, наоборот, впал в сосредоточенную задумчивость, размышляя над вариантами дальнейших действий. Сначала, как и предлагал Максим, они наймут частного детектива, чтобы попытаться выйти на Лизин след. Определенная сумма у Глеба имелась – те деньги, что он снял со своего банковского счета в первые недели беспамятства. Вопрос оплаты сыщика отпадал. Дальше стояла более сложная проблема – что делать с Джеком? Нужно поискать самые респектабельные глазные клиники за границей и свозить его туда на консультацию. Если повезет, и зарубежные врачи согласятся его оперировать, надо будет прикинуть, где взять на это деньги. Предположим, можно продать машины Макса и Джека, но этого хватит разве что на первоначальный взнос.

Повисла тяжелая тишина. Макс первым прервал ее:

– Старик, не отчаивайся и не теряй надежду. Мы тебя не оставим.

– Звучит угрожающе, – сыронизировал Джек, с удивлением отмечая, что визит друзей оставляет его равнодушным. Еще пару месяцев назад психотерапевт Кравцов пришел бы в восторг, появись Глеб на пороге его квартиры. А теперь это событие воспринималось им как сухой факт – без чувств и эмоций.

Глеб рассказывал о своих приключениях, о том, что испытал, проснувшись в незнакомом месте без намека на то, кем является; Джек слушал и задавал вопросы, но в глубине души оставался безучастным. Нет, он не сдался. Не опустил руки. Он будет бороться и, может быть, даже победит… Но это будет потом. А сейчас ему хотелось тишины и отчаяния. Погрузиться в унылую тоску и всласть погоревать о своей судьбе. Иногда нужно вдоволь нахлебаться, чтобы почувствовать желание выплыть. Но похоже, товарищи не собирались оставлять его наедине со своей бедой.

– Кстати, я все у тебя уточнить хотел, – обратился Макс к Глебу, когда тот закончил рассказ. – Про ту соседку, которая едва тебя не прирезала. Ты ее обидел чем-то, что ли?

Глеб на мгновение заколебался – стоит ли говорить правду? Ольга Велецкая была частью их общего прошлого, но надо ли ворошить то, что забыто? Решил, что лучше друзьям не знать некоторых деталей. Спокойнее спать будут.

– Нет, не обидел. Просто нарвался на сумасшедшую.

– Сумасшедшая – не то слово, – хохотнул Макс. – Она ж едва тебя не угробила! Не разбираешься ты в бабах, старик.

– Зато ты у нас знаток, – не остался в долгу Глеб. – Как, ты говоришь, твою проститутку звали? Ту, что ваши ночи любви на видео записывала? Олеся?

– Алиса, – поправил Макс, нисколько не обидевшись. – Я, по крайней мере, ее трахнул. Несколько раз. А ты так и остался неудовлетворенным.

– А ты жесток, бьешь по больному. – Глеб улыбнулся, наслаждаясь диалогом. Ему и правда не хватало этих дружеских перепалок. Каким он был идиотом, добровольно обрекая себя на одиночество! Если в жизни и есть какой-то смысл, то явно не в том, чтобы страдать. Очень жаль, что сейчас Джек повторяет его ошибку, замыкаясь в собственном горе.

– Ты сегодня что-нибудь ел? – Макс обратился к притихшему Джеку. Тот скептически покачал головой.

– Ты меня реально пугаешь. Следующий вопрос будет, сходил ли я нынче по-большому?

– Насчет второго я не сомневаюсь.

– И на том спасибо, друг. Приятно, когда в тебя верят. – Джек помолчал. – Что там слышно о Елизавете?

Наигранная веселость Макса сменилась угрюмой серьезностью.

– Пока ничего. Мы с Глебом наймем сыщика, может, он что-то разнюхает.

– Хорошая идея, – бесцветным голосом произнес Джек.

– Ага. Чем черт не шутит, вдруг он выяснит личность злобного старика.

– Злобного старика? – не понял Глеб. – Ты о ком?

– Я же тебе рассказывал про мужика, который нам подлянки строит.

– Ты не говорил, что он старик.

Макс неопределенно махнул руками:

– Ну, как старик. Лет шестьдесят ему, наверное. Не первой свежести юноша.

– А как он выглядел? – Глеб насторожился, еще толком не понимая, что именно его так взволновало.

– Да как выглядел? Нормально. Седой, в деловом костюме. Заметно, что при бабках. Запонки у него на манжетах с брюликами. Привык руководить. Но, по ходу, впечатлительный и ручки замарать боится. Приказал своему зверью меня отделать, а сам в коридорчик вышел, чтобы не видеть.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.