Страница 88 из 141
За годы своего пребывания у власти Трумэн и его правительство сделали максимум возможного для перехода от сотрудничества с СССР к полномасштабной войне против него. Однако эта агрессивная и часто авантюристическая политика считалась чрезмерно сдержанной и неоправданно осторожной теми, кто исходил из превосходства США над остальным человечеством во всех мыслимых областях общественного развития. Сенатор Мак-карти заявлял: «Летом 1945 года Америка стояла… на высочайшей вершине своей силы и славы. Президент и человек, который должен был стать его министром обороны (имелся в виду Джордж Маршалл. — Леш.), командовали величайшими военными силами на земле, на море и в воздухе, какие когда-либо видел мир… Что же мы обнаруживаем зимой 1951 года? Предписания Москвы распространяются на страны, которые насчитывают вместе с ее собственными жителями свыше 900 миллионов людей — добрых 40 % всего человечества. Страх перед Москвой или раболепство, которое вызывает сила, склоняет к Москве многие миллионы других людей, как, например, в Индии. Страх, который является результатом инертности и предательской глупости нашей собственной политики, ставит под вопрос судьбы еще сотен миллионов людей, живущих между великими полюсами — Москвой и Вашингтоном».
Эти рассуждения Маккарти, вопиющим образом искажавшего факты недавней истории, разделяли не только узкий круг ультраправых политиканов. В своем внешнеполитическом разделе избирательной программы 1952 года республиканская партия обвиняла правительство Трумэна в том, что оно не только не использовало должным образом «беспрецедентную мощь и престиж» США в конце Второй мировой войны, но и значительно растратило их. «За это время, — утверждалось в программе, — больше чем 500 миллионов нерусских жителей 15 различных стран были поглощены силовой сферой коммунистической России, которая уверенно преследовала свои планы мирового завоевания». Республиканцы выдвигали задачу «освободить» «порабощенные народы» от коммунизма.
Поражение на выборах 1952 года кандидата от демократической партии Эдлая Стивенсона и победа кандидата республиканской партии генерала Дуайта Эйзенхауэра с перевесом в 6,5 миллиона голосов означали, что большинство в США было разочаровано итогами «войны Трумэна» в Корее и отдавали предпочтение призывам республиканцев к «решительным действиям». Угроза развязывания мировой войны заметно возросла.
Глава 27
ДОКТРИНЫ «ОСВОБОЖДЕНИЯ», «ОТБРАСЫВАНИЯ КОММУНИЗМА», «МАССИРОВАННОГО ВОЗМЕЗДИЯ», «БАЛАНСИРОВАНИЯ НА ГРАНИ ВОЙНЫ»
Нозое правительство 35-го президента США Дуайта Эйзенхауэра (1953–1961) было названо «кабинетом 17 миллионеров», так как в его состав вошли представители крупнейших корпораций США, которые обогатились на военных заказах в годы войны и первые послевоенные годы. Было очевидно, что новое правительство будет еще активнее развивать гонку вооружений и нагнетать международную напряженность в интересах «большого бизнеса». Министром обороны стал Чарльз Вильсон, руководитель концерна «Дженерал моторе». Неудивительно, что значительная доля государственных военных заказов была передана этой монополии. Объясняя свои действия, Чарльз Вильсон цинично заявил: «Что хорошо для «Дженерал моторе», то хорошо для США».
Государственным секретарем США стал Джон Фостер Даллес, провозгласивший «доктрину освобождения» в качестве основы внешней политики США. Даллес требовал «освобождения» «Латвии, Литвы, Эстонии, Польши, Чехословакии, Восточной Германии, Венгрии, Болгарии, Румынии, Албании, Монголии, Тувы, Китая, Северной Кореи, островов Хабомаи и Шикотан». Разъясняя смысл новой доктрины, выдвинутой Даллесом, видный американский обозреватель С. Сульцбергер писал: «Говоря об «освобождении, он имел в виду, что Соединенные Штаты готовы, если необходимо, силой поддержать любую контрреволюцию в Восточной Европе».
Несмотря на такое неблагоприятное развитие событий, правительство СССР не оставляло попыток договориться с США. Еще до инаугурации Эйзенхуэра Сталин, отвечая на вопрос корреспондента «Нью-Йорк тайме» Джеймса Рестона 21 декабря 1952 г., заявил о готовности «сотрудничать» с будущим правительством США в любом «новом дипломатическом мероприятии, имеющем целью положить конец войне в Корее». Сталин подчеркнул возможность нормализации отношений с США и выразил готовность начать переговоры с представителями победившей на выборах 1952 г. республиканской администрации и встретиться лично с вновь избранным президентом США Дуайтом Эйзенхауэром для обсуждения вопроса «об ослаблении международного напряжения».
Однако после прихода к власти ни Эйзенхауэр, ни кто-либо из членов его кабинета не откликнулся на заявление Сталина. Внезапная же смерть И.В. Сталина 5 марта 1953 года породила в США, по словам Ю. Мельникова, «иллюзорные надежды на возникновение «внутренних осложнений» в СССР, «ослабление» его мощи». Свидетельством этого явились события 17 июня 1953 года в столице ГДР — Берлине. Хотя для недовольства берлинских рабочих были веские причины, было очевидно, что их забастовка и демонстрации были в значительной степени спровоцированы западной пропагандой и умелыми действиями западных разведок. Однако быстрый разгром этого выступления показал иллюзорность расчетов на непрочность позиций СССР и ее союзников в Европе.
В это время правительство США не раз заявляло о своей готовности расширить масштабы военных действий на Дальнем Востоке. Выступая на пресс-конференции, президент Эйзенхауэр заявил о том, что продолжение военных действий в Корее может привести к вовлечению в них Тайваня, Индокитая, Малайи и других стран, к нападению на КНР, к применению атомного оружия. Отвечая на вопрос корреспондента («будем ли мы рады или опечалены, если завтра коммунисты примут предложенный Индией компромисс для урегулирования войны в Корее»), Даллес сказал: «Мы будем сожалеть об этом. Я не думаю, что мы сможем многое получить от корейского урегулирования, если не покажем всей Азии наше явное превосходство». Так осуществлялась политика, получившая название «балансирование на грани войны».
Все же США подписали соглашение о перемирии в Корее 27 июля 1953 года. Однако мир в Корее вызвал разочарование в правых кругах страны. Орган военно-промышленных компаний журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» писал в статье «Что пожинают Соединенные Штаты в корейской войне»: «Победы нет, миллиарды затрачены, потеряны 140,5 тысячи человек».
Еще большим разочарованием для США стали новости из СССР в августе 1953 года. У. Лоуренс писал: «Летом 1953 года Россия объявила потрясенному миру об успешном испытании термоядерной бомбы, которая была сброшена на большой высоте с бомбардировщика, тогда как наши испытания в ноябре 1952 года и в марте 1954 года были взрывами наземных устройств, представлявших громадные сооружения, занимавшие большую часть острова. Лишь в мае 1956 года, спустя три года после успешного испытания Советским Союзом данного вида оружия, мы, наконец, сумели провести испытание водородной бомбы, которая была сброшена с самолета Б-52».
Однако появление в СССР водородной бомбы и прекращение войны в Корее не привели к переменам во внешней политике США. Правительство США постаралось успокоить крупные корпорации: после прекращения корейской войны спада в производстве оружия не будет. 10 июля 1953 года Даллес объявил на заседании кабинета: «Сейчас такое время, когда мы обязаны удваивать наши ставки… Сейчас самое время потеснить врага — и может быть, покончить с ним раз и навсегда. Но если мы будем медлить, он сможет консолидироваться и, вероятно, отбросит нас назад». Эти слова означали переход от «сдерживания коммунизма» к политике «отбрасывания коммунизма».
В конце 1953 года Совет национальной безопасности завершил разработку новой военной доктрины, получившей название «массированного возмездия». Объясняя ее смысл, Даллес говорил: «Мы живем в мире, в котором всегда возможны критические ситуации, и наше выживание может зависеть от нашей способности встретить эти кризисы. Чрезвычайные меры дороги; они поверхностны, и они означают, что враг держит инициативу… Мы хотим для самих себя и других свободных наций максимальных средств устрашения по сносной цене. Местная защита должна быть подкреплена далее устрашающей силой массированного возмездия… Основное решение состоит в том, чтобы зависеть в первую очередь от огромной способности к возмездию мгновенно, средствами и в районах по нашему собственному выбору». Даллес провозгласил эту доктрину официально в своем выступлении в Совете по международным отношениям в Нью-Йорке 12 января 1954 года.