Серебряное небо

— А я откуда знаю?! — возмутилась Лесли.

— Так ты что, с ним не… — еще один жест, столь же откровенный — очевидно, хорошее воспитание заставляло Дженет избегать неприличных слов, но на телодвижения этот запрет не распространялся.

— Нет, конечно!

— Ну ты даешь! — покрутила головой Дженет, взглянула вроде бы даже с жалостью. — Такой здоровенный, мускулистый…

— Мне нужно, чтобы он за мной манатки таскал, — сердито перебила Лесли. — И только.

— Ну, раз так, это упрощает дело, — усмехнулась старейшина. — Видишь ли, меня девочки просили с тобой поговорить — ты нам его не одолжишь на вечерок? Ну, то есть… на ночь.

— Зачем? — спросила Лесли, в тот же миг догадалась сама и почувствовала себя дурой.

Дженет подтвердила ее догадку все тем же неприличным жестом, добавила еще и на словах:

— Некоторые из наших женщин детей хотят. Думаешь, откуда у нас детишки по поселку бегают? Не от святого же духа! А твой Джедай здоровый, непьющий… а травма головы — она, сама понимаешь, по наследству не передается.

— Но как… он же ничего не соображает! И ни на что не реагирует — я при нем и переодевалась, и мылась…

— Ничего, справимся, — ухмыльнулась Дженет. — Ну так что, ты согласна? А мы тебе за это еще две дюжины стрел дадим!

— Спасибо, у меня стрел теперь достаточно, — полумашинально ответила Лесли, лихорадочно ища повода отказать — душа к этой просьбе не лежала — и в то же время понимая, что, скорее всего, придется согласиться. В общем-то, ничего особенного у нее не просят — ну потрахается мужик, ему же в удовольствие. А хорошие отношения с Дженет тоже дорогого стоят…

— Ну, что-нибудь другое — что бы тебе хотелось? — нетерпеливо спросила старейшина.

Лесли про себя поморщилась: делать нечего, придется согласиться, вслух же сказала:

— Замшевые… нет, лучше кожаные штаны и свитер с вышивкой.

Дженет не усмотрела в этой просьбе ничего чрезмерного, спросила только:

— Какого цвета? — и тут же сама себя перебила: — Ладно, после ужина выберешь.

— Хорошо, — кивнула Лесли. — Только вы мне это… совсем уж его не заездите, а то как он потом рюкзак потащит?! — последнее удалось произнести даже со смешком.

Свитер она выбрала ярко-алый, с красивым широким воротником и белой вышивкой. Он был уже практически готов, оставалось лишь пришить рукава, штаны же поселковым мастерицам еще предстояло сшить — как в читанной Лесли в детстве сказке, всего за одну ночь.

Впрочем, заверила ее Дженет, с этим проблем не будет.

Похоже, у всех, кроме нее, в этот вечер было отличное настроение. Женщины смеялись, подшучивали друг над другом и над ней. Лесли понимала, что все уже знают, какой «товар» идет в обмен на штаны и свитер, и на душе, хотя она и улыбалась шуткам, было весьма погано.

Куда увели Джедая, она не знала — когда после обеда вышла из столовой, на крыльце его уже не было. Самой же ей Дженет на эту ночь предложила свою собственную постель, сказала, что найдет, где переночевать.

Предложение было щедрым — это Лесли поняла, едва зайдя в спальню. Кровать с металлической спинкой была накрыта толстым лоскутным одеялом, в изголовье лежала подушка в белоснежной наволочке. Поставив на стол спиртовой светильник, Лесли присела на постель и поерзала — мягко!

Когда же она последний раз спала под крышей, на настоящей кровати — вот на такой, с простыней, подушкой и одеялом? Ах да, в позапрошлом году, в этом же поселке…

Она разделась, задула светильник и залезла под одеяло — потом вылезла, сняла с ремня нож и сунула под подушку. Хотя никакая опасность ей, по идее, не грозила, но уж очень непривычно было спать раздетой. Непривычно и не по себе — может, поэтому заснуть никак не удавалось.

Из головы не шел Джедай. Вроде бы ничего особенного с ним делать не собирались, но стоило подумать об этом, и на душе вновь становилось неприятно.

Чтобы отвлечься, Лесли, в который раз за вечер, мысленно вернулась к сегодняшнему разговору с Дженет. Была одна вещь, о которой она не сказала старейшине — и которая, если подумать, шла вразрез со всеми ее умозаключениями: у тех трех парней, с которыми она столкнулась в Оклахоме, запас горючего был всего ничего — канистра галлонов на пять.

Так что — выходит, их база не на юге, а куда ближе? Или все ее выводы с самого начала были чепухой, и она зря только Дженет напугала?..

Подожди-ка — а может, у них имеются тайники с горючим? В самом деле, почему бы и нет — если у нее самой есть схроны, почему у других людей их быть не может?

Внезапно в голову ей пришла идея, в первую секунду показавшаяся бредовой, но чем дальше, тем более логичной: а что если это не схроны, а машина?! Грузовик, который идет по шоссе — конечно, на нем и трещины есть, и песком засыпано, но кое-как проехать можно — и, дойдя до нужной точки, выпускает в разные стороны две-три группы мотоциклистов. И ждет, а когда они возвращаются, идет дальше… или обратно. Вспомнился военный термин — «машина поддержки».

С этой мыслью Лесли и заснула.

Проснулась она от колокольного звона, раздавшегося, казалось, прямо над ухом. Еще не открывая глаз, судорожно стиснула рукоятку ножа — и в следующее мгновение расслабилась, вспомнив, где она и что с ней.

Этот звук она слышала и раньше, для жительниц поселка он означал, что наступило утро и пора вставать. Поскольку Лесли никуда особо не спешила, то решила подождать, пока женщины позавтракают и разойдутся на работу, поэтому не торопясь встала, оделась — и, усевшись на пол, принялась разбирать рюкзак и вещмешок, удобнее перекладывая их содержимое и освобождая место для всего того, что вчера к концу торговли значилось в блокнотике у Дженет.

В столовую она попала лишь минут через сорок, и первым, кого увидела, был Джедай. Он сидел за столом и ел кашу. Рядом, прижавшись к его левому локтю, сидела Эниз, та самая дебелая повариха, которая, как Лесли смекнула еще вчера, была одной из главных «действующих лиц» в событиях прошлой ночи. Она что-то говорила ему, одновременно намазывая на разрезанную вдоль булочку мягкий козий сыр из стоявшей перед ней плошки.

«Будто он понимает!» — про себя усмехнулась Лесли; вздохнула с облегчением: вроде бы он выглядел не хуже обычного.

В следующий миг и Джедай заметил ее. Обрадовался ужасно, это было очевидно; вскочил и, даже не заметив, как стряхнул руку попытавшейся удержать его Эниз, заспешил к ней.

— Привет! — Лесли улыбнулась, похлопала его по плечу. — Пойдем, доешь.

Он не двигался с места, переминаясь с ноги на ногу и заглядывая в глаза с таким видом, словно спрашивал: ты больше не уйдешь, не бросишь меня, нет?

Она взяла его за руку.

— Все в порядке! — ведя его за собой, подошла к Эниз и поздоровалась, скрывая за любезной улыбкой ревнивое ехидство:

— Привет! А для меня миска каши найдется?

— Да, сейчас принесу, — кивнула повариха. Нарочито неспешно домазала булочку и, встав из-за стола, протянула Джедаю.

— На, возьми! Такому большому сильному мужчине и кушать надо много.

Вместо того, чтобы схватить булочку, он отступил назад.

— Бери-бери, чего ты?! — рассмеялась Эниз.

Он все же не выдержал и взял; взглянул на зажатое в руке лакомство, словно пытаясь что-то сообразить, и сделал то, что крайне растрогало Лесли — протянул булочку ей.

Она разломила ее пополам, вернула Джедаю половину и слегка подтолкнула его к столу:

— Садись, доедай, — обернулась к Эниз. — Ты когда мне кашу понесешь, если есть, прихвати ему что-нибудь сладенькое — компот там или еще что-то. Он у меня любит сладкое.

— Хорошо, — кивнула та, смирившись с поражением. — Я вам сейчас кофе принесу с патокой.

Когда после завтрака Лесли зашла к Дженет, та уже ждала ее. На столе были разложены четыре связки стрел, плетенка с сыром и все прочее, включая кожаные штаны и красный свитер.

— Привет! Зря ты беспокоилась… — едва завидев ее, начала старейшина и осеклась, взглянув на вошедшего Джедая. — А он?..