Страница 42 из 50
Признаюсь, я воспользовалась ситуацией и давила на Форстера, как могла. Я и сама уже начинала поддаваться панике. Я люблю тихую, спокойную жизнь, а обстоятельства вынуждали меня плести интриги и совершать противозаконные действия.
В конце концов Форстер внял голосу разума. Я должна была прийти к нему домой окольной дорогой в десять вечера с бумагами и выписанным на его имя чеком.
— И тут все пошло не так, как было задумано?
— Это был какой-то кошмар. Я обнаружила Форстера лежащим внизу лестницы. Он был мертв. Сначала я окаменела от ужаса. Бог знает, сколько я там простояла. Но через какое-то время до меня дошло, что я могу стать козлом отпущения. Я перешагнула через него, поднялась по лестнице, схватила пакет с бумагами и ушла тем же путем, что и пришла.
— Вы уничтожили бумаги?
— Естественно. Сразу же. Мне казалось, что этого достаточно, — до тех пор, пока Джонатан не обнаружил в бумагах Форстера опись нашей коллекции и не начал с ней носиться. Я испугалась, что он обнаружит другие улики, и убедила Джессику спалить оставшиеся бумаги. Она полагала, что это необходимо для ее же собственной безопасности.
— А кто же тогда убил Форстера?
Мэри пожала плечами:
— А кто-то убивал?
— Да, — вмешался разочарованный Аргайл, — и вам это известно.
Наступило долгое молчание. Аргайл ждал, когда Мэри заговорит. Он не был уверен, стоит ли ему вмешиваться, но знал, что рано или поздно ему придется сказать свое слово. Поскольку Мэри продолжала молчать, он заговорил сам:
— Это знаю также и я. Я слышал вас в церкви.
— О чем ты, Джонатан?
— Его убил Джордж Бартон. Я слышал, как он говорил это. В ризнице. Он сказал, что сделал это с удовольствием и не испытывает никаких сожалений. Еще он сказал, что Форстер заслужил такой конец за то, что плохо относился к людям.
Мэри Верней наградила Джонатана взглядом, какой обычно приберегают для гостя, застигнутого в тот момент, когда он залез в чей-то карман, или попытался стащить серебряную ложку, или когда он накормил хозяйскую собаку шоколадками и ее вырвало на персидский ковер. Аргайл улыбнулся извиняющейся улыбкой.
— Что я мог поделать? — жалобно сказал он. Взгляд ее немного смягчился.
— Понимаю. Это ваш долг, да?
— Прежде чем мы углубимся в тонкости этикета, могу я спросить: правда то, что я слышал, или нет?
Она нехотя кивнула:
— После прихода Салли я решила поговорить с ним. Мне показалось вполне вероятным, что Джордж мог убить его, и я опасалась худшего. Увы, я оказалась права. Джордж, когда выпьет, становится агрессивным. Произошло не убийство, а несчастный случай. В трезвом виде он тише воды, ниже травы. Вы слышали, что Форстер хотел выселить его из коттеджа?
— Да.
Мэри вздохнула и продолжила:
— Джордж пошел к Форстеру и просил его проявить благоразумие. Форстер практически выкинул его за дверь. Джордж пошел и напился. Напившись, он разъярился и снова пошел разбираться к Форстеру. Я уверена: он не хотел убивать его. Он просто стал подниматься за ним вверх по лестнице и слишком сильно потянул его за руку. Форстер упал и неудачно ударился головой.
Конечно, все это — лишь мои предположения. Джордж не говорил мне прямо, что стал виновником его смерти. Его дочь поклянется, что он весь вечер был у нее, — кстати, наверное, она уже сделала это. Если спросят меня, я тоже скажу, что это совершенно нелепая мысль.
— А как же суд? Закон и порядок?
Она пожала плечами:
— При сложившихся обстоятельствах мне трудно рассуждать на эту тему. Плевать мне на закон! Я люблю Джорджа. Кто выиграет оттого, что он сядет в тюрьму?
— Может, предоставим решать это суду?
— Пожалуй, я возьму на себя смелость и решу сама, сэкономив всем время и деньги.
— Но…
— Нет, — твердо сказала Мэри. — Никаких «но». Я так решила. Со мной делайте что хотите. Но вы не дождетесь от меня показаний против бедняги Джорджа. И у меня есть подозрение, что без моей помощи вы вряд ли сможете найти что-нибудь еще.
— Бедняга Джордж сломал человеку шею и ушел, не оказав ему помощи, — немного сердито сказала Флавия. — Вас это не смущает?
— Не особенно.
После этого заявления все погрузились в молчание.
— И что теперь со мной будет? — нарушила тишину Мэри.
— Сознательное введение в заблуждение по нескольким эпизодам. Это как минимум. Как максимум — заговор.
— Я говорила вам, что зря согласилась принять этот дом в наследство, — грустно сказала Мэри. — Раньше все было так легко и просто. Проклятое семейство. Сожалею, что причинила вам столько беспокойства. Но, честно говоря, я просто пыталась выкарабкаться из ямы, которую выкопали мне другие люди.
Флавия и Джонатан смотрели на нее с сочувствием.
— Полагаю, ждать признания от Уинтертона в том, что он помогал продавать краденые картины, так же глупо, как ждать, что Джордж признается в убийстве Форстера, — мрачно сказал Аргайл. — Вам известно местонахождение только одной картины, похищенной «Джотто», но даже это ничего не дает — Форстер украл документы о продаже, а Мэри их уничтожила. В конце концов, вам, может быть, удастся найти что-нибудь еще, но, на мой взгляд, это все равно, что искать иголку в стоге сена. Боюсь, мы ничем не сможем помочь Боттандо на завтрашней встрече.
Снова наступило молчание.
— Дела из рук вон плохи, — безжалостно озвучил мысли Флавии Аргайл.
— В каком смысле?
— Ни одной картины мы не нашли. Против Уинтертона нет никаких улик, за исключением показаний Сандано, но кто станет слушать Сандано? Убийца Форстера неизвестен. И что хуже всего: тебе придется объявить, что непревзойденный вор-профессионал «Джотто» в действительности являлся немолодой и не очень здоровой леди. Арган раззвонит повсюду, что Боттандо пошел по ложному следу и гонялся за сумасшедшей. Твой шеф станет всеобщим посмешищем. Старина не выдержит такого позора.
— Я знаю. Но что ты предлагаешь?
— Уинтертон должен знать, куда ушли картины, так?
— По идее, да, — сказала Мэри. — Но это не значит, что он вам скажет.
— Он понимает, что если мы очень хорошо постараемся, то рано или поздно докопаемся до правды. Но с другой стороны, если ему дадут железную гарантию, что дело будет закрыто навсегда?..
— Джонатан, — раздраженно сказала Флавия, — говори прямо.
— Ты постоянно твердишь мне, что ради достижения большой цели можно чем-то и поступиться. А Боттандо вечно расхваливает тебя за то, что ты умеешь находить пропавшие картины, — осторожно добавил он.
— Да, бывает.
— Может быть, именно это тебе нужно сделать сейчас? Она отлично понимала, к чему он ее подталкивает, но все в ней восставало против этой идеи.
Аргайл изложил свой план — сначала робко, потом все более и более настойчиво и в конце концов подвел к тому, что это — единственный выход из положения. На уговоры ушел целый час, поэтому дальше пришлось действовать очень быстро.
Мэри Верней подбросила Флавию до Норвича, чтобы та успела на последний лондонский поезд. В спешке Флавия даже не собрала вещи. Аргайл пообещал привезти их потом.
На платформе Флавия поцеловала его.
— Увидимся через несколько дней, — сказала она. — Спасибо тебе за совет: сама я ни за что не решилась бы. Беру назад свои слова, что ты недостаточно тверд. И между нами — того, чем я сегодня поступилась, мне хватит на всю оставшуюся жизнь.
Знаменательная встреча состоялась в конференц-зале министерства. Это было унылое собрание. Пятнадцать человек собрались посмотреть, как состоится публичная порка Боттандо и принесение его в жертву на алтарь эффективности. Многие пришли с большой неохотой — они хорошо относились к Боттандо и ценили его заслуги. Еще несколько человек были рады, что тучи сгустились не у них над головой. Подавляющее большинство пришедших на встречу недолюбливали Аргана и внутренне противились тем идеям, которые он провозглашал.
Но никто из них не мог ему помешать; в сущности, никто и не пытался. Служебные записки Аргана давно циркулировали в министерстве, поэтому большинство понимало, что Боттандо попал в настоящую беду. Но открыто выступить на чьей-то стороне старая гвардия не рискнула, дружно решив поберечь силы до более подходящего случая.