Страница 52 из 52
— Ну и славно. Я рад. А теперь к более важным делам: какое решение ты приняла?
Флавия набрала в грудь побольше воздуха и кивнула.
— Ну?..
— Я остаюсь здесь и буду руководить.
Боттандо расцвел.
— Рад, очень рад это слышать. Мне бы ужасно не хотелось отдавать управление в чужие руки. Ты чудесно справишься. Лучше тебя никого не найти.
— Я в этом не уверена.
— Поверь мне. Тебе просто нужно понять кое-какие тонкости общей политики — как врать, изворачиваться, ловчить… Я, конечно, всегда буду под рукой — ты можешь обращаться ко мне за советом в любое время дня и ночи. Не говоря уж о том, что формально я остаюсь твоим начальником. — Он тепло улыбнулся ей. — Спасибо тебе, дорогая.
Флавия засмеялась.
— Это вам спасибо. Скажите, а это будет очень неправильно, если я начну с того, что уеду в отпуск?
— Ты вольна делать все, что захочешь.
— Это совет?
— Я думаю, это будет отличное начало. Поезжай в отпуск, освежись. Отдохни хорошенько.
Она пожала ему руку, поцеловала в щеку и ушла. Она была готова поклясться, что в глазах Боттандо блеснула слеза, когда она уходила.
Торопясь на встречу с Боттандо, Флавия убежала из дома так рано, что не успела просмотреть утреннюю почту. И упустила последнюю сцену спектакля.
Зато Аргаил насладился ею вполне — большей частью благодаря привычке начинать день в строго определенной последовательности действий: пробуждение, кофе, душ, снова кофе, газета, кофе, тост. После второй чашки кофе он выходил за газетой и заодно вынимал из ящика почту. Сегодня это были два счета, циркуляр из университета и толстый белый конверт, надписанный незнакомым почерком. Джонатан предпочитал узнавать плохие новости сразу, поэтому начал с конверта. Внутри находился ключ и письмо с адресом римского аэропорта.
Дорогой Джонатан!
Надеюсь, ты простишь меня, что я пишу тебе в такой спешке, но мне необходимо срочно уехать из Рима. Я хочу погостить немного в Греции; надеюсь, ты поймешь меня.
Икона сейчас находится в руках законного владельца, которому отец Ксавье намеревался продать ее изначально. И чтобы подвести окончательную черту под этим делом и избежать дальнейших преследований, он считает необходимым заплатить ордену оговоренную цену — 240 тысяч долларов.
Посредник должен был передать эти деньги отцу Ксавье в тот день, когда па него было совершено покушение. Питер Буркхардт оставил деньги в багажном отделении центрального терминала на вокзале Остиенсе. Тебе не обязательно знать, каким образом ключ от ячейки оказался у меня, но я буду благодарна, если ты возьмешь на себя труд доставить сумку с деньгами в монастырь. Я обращаюсь с этой просьбой от своего имени, потому что покупатель хочет сохранить анонимность.
Не сомневаюсь, что еще ниже упала в твоем мнении за ту неделю, что прошла со дня моего приезда в Рим, о чем весьма сожалею. Сейчас не время объяснять, каким образом я оказалась впутана в это дело, но, надеюсь, когда-нибудь мне представится возможность объясниться. Я только хочу, чтобы ты понял: у меня не было никакого корыстного интереса. И я рада сообщить тебе, что результат оправдал мои надежды. Теперь я могу окончательно отойти от дел — надеюсь, навсегда.
Пожалуйста, пе редай мои лучшие пожелания Флавии и извинись от меня за причиненное ей беспокойство. Я не отказалась бы с ней сотрудничать, будь это в моей власти.
С любовью и приветом,
Мэри Верней.
P.S. Срок хранения истекает в среду, в одиннадцать часов утра. Постарайся забрать сумку до истечения этого срока, иначе сотрудники вокзала вскроют ячейку и могут украсть деньги. Ты же знаешь, какими нечестными бывают люди.
Джонатан дважды перечитал письмо и широко улыбнулся. У него было сильное подозрение, что миссис Верней собиралась оставить деньги себе, но поспешный отъезд из Рима лишил ее этой возможности. В свойственной ей манере она сумела обернуть ситуацию в свою пользу и сделала благородный жест. Очень тонко.
Он посмотрел на часы — без двадцати пяти одиннадцать. Если повезет, еще можно успеть. И Джонатан отправился на вокзал, представляя, как получит деньги и предъявит отцу Полю убедительное доказательство того, что чудеса действительно существуют.