Страница 49 из 78
— Джон Грамматикус, как я вам и говорил.
Он выглядел спокойно, даже мирно, несмотря на то, что стоял перед четырьмя изготовившимися к бою космическими десантниками.
— Ты не мог выжить, — обвиняюще бросил ему Шен'ра. — Твои раны… Я видел, как ты умер на том столе. Ты не мог выжить.
— И тем не менее вот он я.
— В этом и проблема, Грамматикус, — сказал ему Нумеон. — Ты жив, когда должен быть мертв.
— И не я один.
Нумеон долю секунды помолчал, невольно выдав свои сомнения, после чего ответил:
— Говори без околичностей, — приказал он. — Хватит игр.
— Я не был с вами до конца откровенен, — признался Грамматикус.
— Надо убить его сейчас же, — сказал К'госи.
Грамматикус вздохнул.
— Ничего не выйдет. Никогда не выходит. Могу я руки опустить?
— Нет, — ответил Нумеон. — Но можешь говорить. Если я решу, что ты говоришь правду, то руки ты опустишь. Если нет, мы их опустим иным образом. А теперь объясни, почему ты еще жив?
— Я вечный. Иначе говоря, бессмертный. И ваш примарх тоже.
— Что? — нахмурился Нумеон.
— Убей его, Нумеон, — не отступал К'госи, — или я его на месте испепелю.
Нумеон вытянул руку, остановив пирокласта:
— Подожди!
— Он лжет, брат, — тихо проговорил Леодракк, вставая рядом с Нумеоном.
— Не лгу, — спокойно ответил им Грамматикус. — Это правда. Я не могу умереть… Вулкан не может умереть. Он все еще жив, но он нуждается в вашей помощи. Я нуждаюсь в вашей помощи.
Помотав головой, Леодракк мрачно ответил:
— Вулкан мертв. Он погиб на Исстване вместе со Скатом и остальными. А мертвые не возвращаются. Во всяком случае, прежними. От них остаются лишь оболочки, как на Виралисе.
К'госи согласно закивал.
— Однако огонь очищает от этой скверны… — он придвинулся на шаг, почти коснувшись вытянутой руки Нумеона нагрудником.
— Стоять.
Нумеон видел пирокласта на периферии зрения; в кольчужной маске и чешуйчатом плаще тот походил на палача — и как знать, эта роль еще могла ему достаться.
— Я не меньше тебя хочу ему поверить, — сказал Леодракк, переходя на ноктюрнский. — Но разве это возможно? Вулкан жив? Да и как бы он мог это узнать? Довольно мы потеряли из-за предательств.
— Все мы хотели бы, чтобы примарх по-прежнему был с нами, — добавил К'госи, — но его больше нет, капитан. Он погиб, как Феррус Манус. Оставь это.
— А ты, Шен? — спросил Нумеон. — Ты почти ничего не сказал. Действительно ли меня обманывают, действительно ли я поступаю глупо, веря, что наш лорд примарх еще жив?
Он рискнул покоситься на технодесантника и увидел, что тот стоял с задумчивым видом.
— Я не знаю, какова судьба Вулкана. Я знаю только, что на Исстване мы сражались отчаянно и пролили немало крови. Но если кто и способен пережить такое, это он.
— Брат… — прорычал Леодракк, недовольный ответом, который ему представлялся капитуляцией.
— Это правда, — ответил технодесантник. — Вулкан может быть жив. Я не знаю. Но этот человек был мертв. Нумеон, он был мертв, а мертвые не разговаривают. Ты наш капитан, и мы подчинимся любому твоему приказу — все мы. Но прошу, не доверяй ему.
Прежде, чем Нумеон успел ответить, Леодракк обратился к нему в последний раз:
— Мы вернее всего умрем здесь. Но я не могу допустить, чтобы мы погибли, потому что из-за легковерия не стали устранять опасность в наших рядах.
— Не мне тут угрожает опасность, — сказал Грамматикус на чистом ноктюрнском.
Легионеры попытались скрыть удивление, но им это плохо удалось.
— Откуда ты знаешь наш язык? — спросил Нумеон.
— Это дар.
— Как способность воскресать из мертвых?
— Способность, строго говоря, не моя, но да.
В комнату вошел Хриак. В его бледных глазах, скрытых за линзами шлема, метались молнии, уже образовывавшие мрачную бурю.
— Опустите оружие, — прохрипел он, входя в поле зрения Нумеона и становясь перед ним.
Никто не стал ему возражать. Они все убрали.
Сразу за ним появился Домад, занявший место у двери. Он не направлял болтер на человека, но держал его наготове.
— Опять попытаешься взломать мне сознание? — спросил Грамматикус, настороженно смотря на приближающегося библиария.
Хриак секунду молча разглядывал его:
— Для человека ты… необычен. И не только из-за способности до последнего цепляться за жизнь.
— Интересная формулировка. Но ты не первый легионер, который это заметил, — ответил Грамматикус.
Проигнорировав его попытку пошутить, Хриак добавил:
— Я слышал о биомантии, позволяющей исцелять плоть и сращивать кость, — он протянул руку и коснулся вылечившегося Грамматикуса, — но этого она не могла. С ее помощью нельзя было воскрешать умерших.
— Я ни при чем, — ответил Грамматикус. — Я просто служу высшим силам, которые называют себя Кабалом.
— Высшим силам? — спросил К'госи. — Значит, ты веришь в богов?
Грамматикус приподнял бровь:
— А вы не верите после всего, что видели? — он продолжил: — Они дали мне вечную жизнь. Им я и служу.
Нумеон уловил в его голосе горечь и, встав рядом с Хриаком, спросил:
— И для чего же, Джон Грамматикус? Ты определенно не являешься порождением Древней Ночи, иначе бы мой брат немедленно призвал нас уничтожить тебя. И в том, что ты можешь быть ксеносом, я также сомневаюсь. Но если у тебя нет злого умысла, то какова твоя цель?
Грамматикус посмотрел Саламандру в глаза.
— Спасти Вулкана.
Градус напряжения в мануфакторуме резко возрос.
— Вот как, — отозвался Нумеон. — Но я думал, что он бессмертен, как и ты? Разве наш примарх в таком случае нуждается в спасении?
— Я сказал, что мне нужно спасти его, а не спасти ему жизнь.
Леодракк усмехнулся, не скрывая, какое раздражение вызывает у него этот разговор.
— И почему ты решил, что способен справиться там, где мы, его легион, потерпели неудачу?
Нумеон подавил желание сказать брату, что они не «потерпели неудачу», и дал Грамматикусу продолжить.
— Из-за копья. Того артефакта, который ваши враги забрали у меня. Они и мои враги тоже. Оно нужно мне. С ним я смогу его спасти. — Грамматикус повернулся к библиарию: — Можете заглянуть внутрь, если не верите. Вы увидите, что я говорю правду.
Хриак едва заметно кивнул Нумеону.
Но Грамматикус тоже увидел кивок.
— Честное слово. У нас общий враг, а также общая цель.
— Союз?
— Я его предлагаю с тех пор, как вы меня схватили.
— Тогда где он? — спросил Нумеон. — Скажи, где наш примарх, чтобы мы смогли его спасти? И как может простой человек, пусть и бессмертный, надеяться это сделать? Ты говоришь, что для этого тебе нужно копье, но что оно дает? Какой силой обладает?
— Он далеко отсюда, это все, что я знаю. Остальное — тайна даже для меня.
— Скажи Хриаку, чтобы вскрыл ему череп, — зарычал Леодракк. — И мы узнаем все, что ему известно.
— Пожалуйста… Помогите мне вернуть копье и покинуть Ранос. Я сумею до него добраться.
Нумеон некоторое время размышлял над этим, но потом махнул Хриаку.
— Скажи нам, что он знает, — мрачно приказал он.
Библиарий шагнул вперед и прижал ладонь правой руки ко лбу человека.
— Не надо… — забормотал Грамматикус. — Ты не понимаешь, что…
Он затрясся, когда его прошила боль от психического вторжения. Затем Хриак дернулся, и из-за решетки его шлема вырвался хриплый стон.
Нумеон потянулся к нему:
— Брат?
Но Гвардеец Ворона остановил его, выставив руку.
Хриак не мог говорить, только тяжело дышал, из-за напряжения своих способностей хрипя еще сильнее. Он упал на колено, но не отводил взгляда и держал руку поднятой, показывая остальным, что в порядке. Затем он потянулся к горжету, отсоединил замки шлема, отчего в воздух вырвалась небольшая струйка сжатого воздуха, и снял его.
У него была бледная, почти белая, как кость, кожа. Половина лица у Гвардейца Ворона была обезображена и искажена в вечной гримасе. Шею пересекал шрам от страшного пореза. Рана была глубокой, а затянувшись, оставила серый и уродливый рубец. Грамматикус отшатнулся при виде этого мрачного зрелища; с того момента, как Хриак почувствовал недомогание, его собственная боль заметно ослабла.