Наводнение

– Конечно, эту историю для прессы мы подредактируем. Им вовсе не обязательно знать, как Луиси озверел и чуть не загрыз этого беднягу. И самое забавное, Луиси, он самый безобидный из всех! Мозгляк трусливый! Потом послушаешь пленку и поймешь сам. Он просто увлекся и сболтнул лишнее. Думаю, если бы он знал, во что ему обойдется такая болтовня, он сам откусил бы свой язык…

– Это все очень мило, – оборвал майора Луис, – но как я теперь появлюсь в аудитории? Ты подумал об этом, когда звонил в свою паршивую газету? Все и каждый будут хлопать меня по спине и заставлять рассказывать, как это было. Я понимаю! Конечно, тебе хотелось напомнить о своем существовании народу Эль-Параисо! Я это очень даже понимаю, но при чем здесь я? Мне остается бежать отсюда сломя голову, чтобы не стать жертвой газетчиков. Я далек от мысли, что ты не догадывался обо всем этом, когда поднимал всю эту шумиху… – Луис постепенно повышал голос.

– Нет, чико, ты не выведешь меня из себя, как бы тебе этого ни хотелось! Я буду считать, что ты пока не в себе, и улыбаться, что бы ты мне ни говорил, дармоед сопливый! – взревел майор. – Хорошо, я тебе скажу, чего мне стоило вчера уломать прокурора оставить тебя дома, а не запереть в камеру. Он слушать сначала ничего не желал! «Если этот испанец совершил убийство, то, прежде чем выпустить его на свободу, суд должен убедиться в том, что у него не было другого выхода!» – Майор яростно-тихим голосом цитировал прокурора. – Ты слышишь, суд! А до суда ты бы с полгода посидел в тюрьме! Слава богу, что этот лысый жив! Потом я говорил со своим шефом. Я не могу повторить то, что он мне сказал. Даже если бы Люси отправилась куда-нибудь, у меня бы язык не повернулся сказать такое за столом. И он прав… Я виноват во всем, мои люди дважды упустили этих подонков за одно утро. Так я и сказал шефу пограничной службы. Мои ошибки – это мои ошибки, и я от них не отказываюсь. Еще я сказал шефу, что прокурор требует твоего ареста, но ты пока в тяжелом состоянии и за тобой постоянно смотрит врач. И тогда наш шеф позвонил прокурору сам и уломал подождать с ордером на арест. – Майор успокаивался.

– Есть тут еще один момент. Участились столкновения наших людей с контрабандистами. Они на катерах проскакивают через наши территориальные воды. У них простой расчет – с нашей стороны на континенте их никто не будет ждать. Это все катера, набитые кокаином и вооруженные до зубов. Неделю назад погибли два пограничника. Когда прокурор информировал министра юстиции, что у нас в Ринкон Иносенте «произошло побоище» – так назвал прокурор твою расправу вчера, – что три колумбийских гангстера изуродованы, а один из них доживает последние часы, министр пришел в восторг и заявил: никаких санкций! И сегодня сеньор генеральный прокурор называет тебя мужественным мужчиной, обезвредившим банду преступников. И главная причина этого – пленка. Они слушали запись все вместе! Это к вопросу о поруганной неприкосновенности твоего жилища.

– Больше всего достанется мне, – продолжал майор. – Мой шеф знает уже все, даже больше, чем нужно. Я отправил Мики вместе с пленкой, чтобы не путался под ногами. Представляю, чего нагородил обо мне этот щенок, чтобы доказать, что он не виноват! Но мне плевать на него! Факт остается фактом – я несколько дней держал их под колпаком, и, несмотря на это, они сумели напасть на гражданина дружественной Испании, который, правда, заставил их пожалеть об этом! – Роберто сделал перерыв. Его речь возымела действие. Луис повеселел.

– Теперь они начнут готовить показательный процесс. Чтобы всяким недоделанным лысым бандитам не повадно было совать нос к нам, в Эль-Параисо! Это будет громкий процесс! Ты будешь выступать главным свидетелем обвинения, и никуда тебе не деться. И разве плохо будет, если к началу процесса вся страна будет знать твою смазливую физиономию и говорить: «Вот это наш герой, Луи-си!» Это главное, о чем я думал, когда звонил в газету. А теперь попробуй убедить меня, что я не прав или что главной моей целью было увидеть на страницах газет свое имя.

Граф и Луис не притрагивались к еде. Они слушали монолог Роберто, не пропуская ни одного, самого тонкого, оттенка интонации майора. Потом граф, никогда не пивший пива, налил себе половину бокала, сделал несколько глотков и весело посмотрел на майора.

– Тебе никак не откажешь в изобретательности, Роберто! Я думаю, ты не мог сделать ничего лучше того, что сделал! А как ты думаешь, Луиси? Мне кажется, ты начинаешь смиряться с ролью борца с кокаиновой мафией. Это тоже неплохо! Но если серьезно, без сенсации действительно не обойтись. Я еще не забыл, сколько писали газеты о парне, который поймал на вокзале грабителя. Сама идея процесса мне нравится, Луиси. Эль-Параисо – остров, не покоренный мафией. И пусть эти господа посмотрят, как обращаются с ними здесь и как будут обращаться, если они сунутся сюда. Это будет полезно, Луиси. Со своей стороны, я готов предстать перед правосудием Эль-Параисо и дать любые показания по этому делу.

– Изобретательность майора Кастельяноса не знает ни границ, ни меры, – язвительно отозвался Луис, глядя майору в глаза. – Поставить «жучки» в доме друга! Гениальная идея! Скажи мне, милый друг, Роберто, Ивис – тоже твой агент? Все-таки эта чрезмерная простота, с которой здесь делаются часто совсем не простые вещи, меня убивает… Я задал вопрос!

– Нет, Хуан, наш Луиси действительно спятил! Я встаю и ухожу и не вернусь, пока ты его не подлечишь! При чем здесь эта девчонка? Я бы не отказался от такого агента! Но она почему-то предпочитает спать с вот такими смазливыми и нахальными мальчишками!

Губы Луиса слегка вздрагивали. Он с трудом сдерживал улыбку. Луис не умел долго злиться.

– Я не договорил! Наш доверчивый граф может подумать, что ты действительно хочешь, чтобы я участвовал в процессе. Он просто недооценивает твоей изобретательности!

Майор решительно встал из-за стола.

– Мария! – прогремел его голос. – Ты превзошла саму себя! Все свиньи Эль-Параисо будут теперь молиться, чтобы ты, и только ты, готовила из них жаркое! Я пошел! Кстати, Луиси, «парго», которую ты подстрелил, мерзнет в холодильной камере. Это непорядок! Мы договорились, что вечером ее запекут в гриле и она приедет сюда на машине под охраной Гидо. Надеюсь, ты ничего не имеешь против? Так что лечись, чико! Чтобы к вечеру вся дурь из тебя вышла! Начнем чествовать нашего героя! Ну-ну, не надо таращить на меня глаза, я уже уезжаю. До вечера! За тобой остается «дайкири». Да, «жучки» у тебя дома убраны. И вообще все прибрали, так что смело можешь идти. А винчестер получишь, когда перестанешь ругать меня. Неблагодарный мальчишка! – уже спускаясь по ступенькам, прокричал Роберто Кастельянос.

В гостиной танцевала небольшая толпа. Здесь были все, кого майор Кастельянос решил захватить с собой в гости к графу, те, кого, в свою очередь, решили захватить гости майора, и, наконец, гости гостей майора.

Нравы Эль-Параисо просты и беспредельно демократичны. Если вы приглашаете в гости друга, то с ним обязательно придет несколько его друзей, каждый из которых захватит подругу или, в крайнем случае, целый выводок двоюродных братьев и сестер. Следует принимать это как неизбежное следствие приглашения. Майор пригласил только Гидо, но среди друзей, знакомых и родственников Гидо оказалось почти два десятка людей, пожелавших навестить доктора. Разумеется, была Мария с многочисленными детьми и внуками, была жена майора Кас-тельяноса, томная блондинка, имеющая четырех сестер, каждая из которых, естественно, привела с собой мужа или друга. Словом, была «фиеста» в духе Эль-Параисо.

Радушный граф с помощью гостей подготовил гостиную к приему. В углу комнаты на большом столе красовалась уже наполовину съеденная, и от этого казавшаяся еще больше, рыбина. «Парго» готовили в гриле в ресторане под непосредственным руководством и наблюдением Гидо. Пиво принесли с собой гости. Гидо привез на служебной машине глыбу льда, и целая пирамида переложенных льдом ящиков с пивом возвышалась на террасе.