Наводнение

Собравшись в туалете, «ударная группа» получила приказ раздеваться. Лысан первым подал пример, оставшись в широких, усеянных ядовито-оранжевыми ромашками трусах.

– Надо, значит, замаскироваться! А то на нас тут все глаза пялить будут, – приговаривал он, наблюдая, как Алексис с Шакалом выполняют его распоряжение. Свою одежду Лысан после долгих колебаний свернул в комок и бросил в угол одной из кабин. В руках у него остался небольшой потертый портфель, в котором хранились деньги и запасные документы.

Оставшись в трусах, «ударная группа» действительно почти слилась с праздной публикой, заполнившей многочисленные холлы, кафетерии и бары гостиницы «Прелести моря». Так и не найдя места, где можно было присесть, Лысан углубился в изучение сложной схемы-путеводителя гостиницы и выяснил, что должен быть открыт бар на последнем этаже «с впечатляющим видом на океан и пляжи Ринкон Иносенте».

Вместе с группой туристов «ударная группа» просочилась в огромный лифт и без приключений поднялась на последний этаж гостиницы. Выйдя из лифта, Лысан решительно повернул в противоположную от входа в бар сторону и, пройдя метров двадцать по коридору, нос к носу столкнулся с дремлющим в кресле Рамоном, охранявшим вход в помещение пограничной службы Ринкон Иносенте. Приняв Рамона за официанта, Лысан дернул его за плечо и сурово осведомился:

– Бар с видом на море, значит, здесь будет?

– Это в другую сторону, чико! – откликнулся Рамон, не открывая глаз. – Пойдешь до конца коридора и упрешься! – пробормотал охранник и продолжил свое дежурство, так и не увидев того, кого так страстно желал заполучить майор Роберто Кастельянос…

Только тонкая прозрачная стена из стекла отделяла «ударную группу» от тех безобразий, которые творили дождь и ветер на стометровой высоте последнего этажа гостичицы. Принимая во внимание боевые условия, Лысан расщедрился на завтрак и пиво, от которого Шакал, впрочем, отказался, сославшись на то, что он и без пива все время хочет в туалет. Подбирая остатки завтрака, Лысан напряженно размышлял, затем потребовал от подчиненных внимания и разразился самым длинным и значительным за всю историю кампании монологом. Монолог содержал план спасения, который не только не мог спасти, но напротив, безжалостно привел Лысана и возглавляемую им «ударную группу» к злой развязке.

Трудно сказать, почему события последних дней уложились в голове Лысана в такой логической схеме, выводом из которой стал последний роковой приказ, отданный Лысаном в качестве руководителя. Скорее всего, виной этому было пиво, вдруг ударившее Лысану в голову и одурманившее его подозрительный и малоинициативный мозг.

– Как человек опытный и ваш старший товарищ, – демократично начал Лысан, – я должен вам сказать, значит, всю правду откровенно! – Он окинул младших товарищей пронзительным взглядом. – Честно говоря, мы с вами уже почти трупы. То есть шансов выбраться отсюда у нас никаких. Я это понял, еще когда в машине у того парня рацию увидел…

Начало монолога подчиненным не понравилось. Алексис горестно вскинул совиные брови, а Шакал заерзал на круглом кресле так, словно сквозь мягкое сиденье проступили шипы.

– Еще когда Суарес инструктировал меня перед вылетом, он, значит, сообщил мне некоторую сугубо секретную информацию, которую я вам сейчас расскажу. Суарес сказал, что у «профессора», если он окопался и закрепился тут, на этом поганом острове, все должно быть куплено на корню, вся полиция, все пограничники. И в свете текущего момента я вижу, что так оно и есть. Он не только сам на нас охотится, но и пустил за нами легавых! – Лысан умолк, многозначительно осматривая пришибленную новым грозным известием «ударную группу». – Так что наше дело пропащее! Никуда не денемся, если легавые закроют аэропорты, а они наверняка уже все прикрыли. А куда больше деваться? Пешком не уйдешь, потому как вода, значит, кругом! – Лысан зловеще замолчал, но по его лицу было видно, что пропадать сам он пока не собирается.

– Я думаю так, – быстро заговорил Алексис. – Остается море! Я хочу сказать, уходить нужно морем! Я смотрел по карте – тут всего девяносто миль до континента. Мы ничем не рискуем! Если прихватят пограничники, всегда можно сказать, что мы туристы, заблудились. Да я не знаю, есть ли здесь пограничники!

Лысан с удовольствием слушал, но когда Алексис заговорил о пограничниках, он защурился и упрямо наклонил голую голову.

– А пограничники тут, значит, есть! Тут все море радарами прощупывается, а подальше курсируют большие катера с пушками, с пулеметами, с ракетами самонаводящимися! – Лысан грязно выругался.

Информацию о пограничниках Эль-Параисо он получил перед вылетом от одного из референтов Суареса. В том, что он сообщал теперь своим подчиненным, была некоторая доля истины. Морская граница Эль-Параисо время от времени патрулировалась большими пограничными кораблями Военно-Морских сил, которые, кстати, действовали сами по себе и пограничной службе не подчинялись. Проводилось такое патрулирование обычно в хорошую погоду и всегда совпадало с посещением кораблей береговой охраны президентом и морским министром. К этому времени расчехлялись стволы орудий, смазывались пулеметы, регулировались радары, и отряд кораблей береговой охраны показывал товар лицом, расстреливая картонные мишени при помощи ультрасовременных самонаводящихся ракет под аплодисменты высоких гостей.

Заканчивались такие маневры подводной охотой – спортом, которым по национальной традиции обязательно должны были заниматься все президенты Эль-Параисо. Репортаж о подводной охоте президента велся национальным телевидением прямо с борта катера. Вся страна болела и переживала за президента, который непременно должен был настрелять рыбы больше, чем его всегдашний конкурент и соперник – морской министр. Войдя в азарт, комментатор называл плавающих где-то вокруг него руководителей государства так просто, как умеют называть только в Эль-Параисо, и пытался подавать советы с борта катера, обращаясь к президенту на «ты»…

Но Лысан ничего не знал ни об этих соревнованиях, ни о том, что весь отряд береговой охраны состоял из четырех фрегатов, два из которых постоянно ремонтировались, и таким образом охрана морской неприкосновенности Эль-Параисо была возложена на маленькие и неустойчивые тунцовые катера пограничной службы. Лысан начитался справок о том, что морская, равно как и воздушная, граница Эль-Параисо «заперта на железный замок». Аналитикам Суареса могло показаться, что это так, лишь в сравнении с совсем никем не охраняемыми границами многих других латиноамериканских стран.

Не догадывался Лысан и о том, что Алексис предлагал самый разумный из возможных вариантов бегства. По случаю циклона катера пограничной службы болтались на приколе, и никто в мире не помешал бы «ударной группе» покинуть Эль-Параисо, если бы у ее членов хватило мужества выйти в неспокойное море. Достать катер было совсем легко. Сотни их находились без охраны и даже без присмотра у причалов по соседству с большими отелями. В голове Лысана прочно укрепилось убеждение, что без заложников им отсюда не выбраться. Сочетание этой банальной, дежурной идеи кокаинового бандита с предложением Алексиса породило план, ставший самым опасным и, к счастью, последним из планов Лысана.

– Исходя из особенностей сложившейся ситуации, я принял решение и хочу сообщить вам его, значит, чтобы всем вместе выбираться отсюда! – продолжил свой исторический монолог Лысан. Он выпил еще бутылочку пива и порозовел. – Насчет моря мысль хорошая, правильная, но этот, «профессор» купил здесь все. Понимаете меня – все! Это значит, нас будут караулить и в море, и на суше. – Лысан сделал ораторскую паузу. – А мы его тут накроем! – с воодушевлением продолжил он. – Он нас по кустам да горам ищет, а мы к нему домой заявимся… Прямо сейчас, значит, пиво допьем – и пойдем! – Лысан повысил голос и гордо вскинул блестящую голову.

– Куда пойдем? – тревожно заинтересовался Шакал.