Страница 70 из 88
В пузырьке оставалось совсем мало эликсира.
— Что вы такое? — промямлило существо.
Под испытующим взглядом существа, Юлиус пришел в волнение. Какого черта? Этот «сверхчеловек», видимо, слаб и беспомощен. Прощай, дурацкий череп и выпуклые глаза! Юлиус вскочил и побежал.
Он пробежал несколько шагов. Что-то его остановило. Существо не двинулось с места. Оно лишь уставило на беглеца тонкий палец, и мозг Юлиуса был парализован.
Существо больше не говорило. Оно молча отдавало приказания, и Юлиус слышал их как слова…
— Дай мне твою шляпу.
— Нет, — ответил Юлиус и отдал…
В следующий момент он против воли надел обезьянью шляпку на резинке.
— Надень на меня твою шляпу.
И через секунду шляпа Юлиуса балансировала на нелепой громаде черепа.
— Не хочу! — завопил Юлиус.
Ведь существо может делать с ним что угодно! Он бессилен! Все пропало…
— Не хочу! — вопил студент и все же приподнял свою красную шапочку, но резинка щелкнула, и шапочка опять прилипла к голове.
Он с ужасом заметил, что у существа пропал нос и совершенно атрофировались ноги. Тело сморщилось и завяло, от рук остались бледные щупальцы. Рот, уже не приспособленный для речи, почти пропал.
— Щелкни еще раз, — приказало существо.
— Не хочу! — и опять щелкнула красная шапочка.
— Куш! Умри! Лапы кверху!..
— Нет! Не хочу-у! — жалобно вопил Юлиус, опрокидываясь на спину и болтая конечностями. Существо придвинулось к нему и слабыми, теплыми щупальцами стало прикасаться к его лицу…
Студент в ужасе открыл глаза и встретился со взглядом маленьких синих глазок. Обезьянка шарманщика сидела у него на груди и мохнатой лапкой водила по его лицу. И на ней была красная шапочка, а на нем — его шляпа. Сзади стоял шарманщик и улыбался.
— С добрым утречком, — начал итальянец свою деловую комбинацию. — Ваш любиль музыка? Вы даваль мой обисьянка одна пенни и вам начиналь играль, э?
— Давно вы здесь? — прохрипел Юлиус.
— Скоро селий пьять минутков. Вы засипаль, а обисьянка кушаль. Вы даваль мне пенни? Я сицас ошибалься, играль музика перед дом сумашесний человека. Ницево не полуцал, — скорбно добавил он.
Юлиус оглянулся. Обезьянка откупорила пузырек с эликсиром и собиралась попробовать. С диким криком выхватил он пузырек и шлепнул его об камень; розовая жидкость растеклась по пыли. Фу-фу! Еще мгновение, и все началось бы снова.
Он быстро вскочил на ноги и понесся к деревне, по направлению к гостинице.
Когда он пробегал мимо итальянца, обезьянка сердито посмотрела на него.
— Не хочу-у! — взвизгнул Юлиус и в то же время приподнял шляпу, а вместо резинки щелкнул языком.
Итальянец с минуту соображал, потом взвыл и бросился в другую сторону: двое сумасшедших за полчаса — это уже слишком!..
Д. Мак-Муллен
Столица пчел
— Вы говорите о столице пчел? Какая ерунда!
— Однако это факт, — возразил Сетон.
— Повторяю, это фантазия, и я не верю ни слову из всей этой истории. Удивляюсь, как вы, ученый человек, можете утверждать такие невероятные вещи. Будто и опиума не курили, а бредите наяву, — с некоторым раздражением сказал Райт.
— Но вспомните пятерых исследователей, которые говорили об этой загадочной Столице Пчел так же, как и я.
— Да, но ведь все их попытки открыть эту столицу окончились неудачей, и их постигла печальная участь.
— Совершенно верно, все пятеро пропали без вести в районе реки Чиндвин. А что из этого следует?
— Почем я знаю?
— То, что они напали на след чего-то необычайного и вместе с тем опасного.
— Открыли Столицу Пчел? — иронически спросил Райт.
— Может быть.
Так разговаривали двое англичан, сидя в городском клубе в Сингапуре. Один из них — Райт — был местный коммерсант, другой — Сетон — натуралист и страстный путешественник.
— Вот уж ни за какие сокровища мира не пошел бы я открывать пчелиную столицу, — сказал Райт. — В детстве меня так часто жалили пчелы, что я стараюсь избегать их соседства. Когда жужжит над головой одна пчела, и то делается жутко, воображаю, какое удовольствие быть в окружении миллионов пчел, да еще диких! Я скорее согласился бы жить среди красных муравьев.
— Красные муравьи… Почему вы упомянули о них? — спросил Сетон, выпрямляясь на стуле, на котором он полулежал.
— Потому что они кусаются также больно, как и пчелы, если не больнее. А почему это вас так заинтересовало?
— Странная вещь, — сказал Сетон. — Сегодня, думая о пчелах, я вспомнил о красных муравьях. Интересные насекомые. Своего рода аристократия среди муравьев. Так как их челюсти слабы, они не могут прокормить ни самих себя, ни своих личинок. Им нужны даровые рабочие руки. Но добровольно в кабалу никто не идет, даже муравьи, поэтому эти насекомые-эксплуататоры устраивают целые организованные военные походы для ловли рабов. Захватив муравьев меньших размеров, они с триумфом возвращаются в свое жилище. Рабы кормят их, ухаживают за ними. Тех из рабов, которые пробуют убежать, они быстро нагоняют и уничтожают. Красные муравьи опасны для многих видов животных. Однако есть животное, которое свободно может жить среди них. Это панголин, или чешуйчатый муравьед… Жаль, что вас не интересует Столица Пчел, — добавил Сетон, уловив зевок Райта. — Мне пора. Всего хорошего.
Сетон вышел из клуба и направился вниз по улице к лавке китайца Лин-Тзи-Сина. Он хотел было поделиться с Райтом своими предположениями и планами будущих путешествий, но теперь был доволен, что промолчал. Райт не понял бы его и, пожалуй, счел бы его планы больной фантазией. «Ну что же, попытаюсь осуществить мою мечту в одиночку, — размышлял по пути Сетон. — Лин-Тзи-Син поможет мне. Странный человек этот старый Лин. Всех и все знает. Живая энциклопедия. Он никогда ничему не удивляется, по крайней мере до тех пор, пока в его карман льется золото. Отличается своеобразной честностью, но надо держать с ним ухо востро и не спускать с него глаз…»
Лин-Тзи-Син сидел в глубине своей небольшой лавочки и курил манильскую сигару — не совсем обычное занятие для китайца. Это был пожилой человек с довольно темным прошлым, но державшийся с большим достоинством. Много лет назад он приехал в Сингапур из Пекина и открыл небольшую лавочку, в которой торговал слоновой костью, старинным шелком и другими восточными редкостями. Покупатели его — иностранцы — обыкновенно упорно и долго торговались с ним и уходили, довольные, что удалось дешево купить ценную вещь. Но Лин-Тзи-Син был не глуп: уступая покупателям, он всегда оставался в большом барыше.
К Сетону Лин-Тзи-Син относился весьма доброжелательно, встречал его как близкого приятеля и оказывал ему особые знаки внимания: жал руку, усаживал в кресло и угощал душистым китайским чаем. За чаем и сигарой разговаривали о погоде, затем хозяин спрашивал о здоровье гостя; Сетон в свою очередь должен был осведомиться о здоровье хозяина. Только после всей этой церемонии и нескольких чашек ароматного чая можно было приступить к деловому разговору.
— Ну, как дела? Узнали? — спросил Сетон.
— Да. Я был у мастера, видел его работу по металлу, показал ему ваш чертеж и рисунки. После недолгого размышления он согласился сделать копию в месячный срок.
— Металл будет легкий, не так ли?
— Наилегчайший — алюминий, — ответил Лин.
Сетон был человек небольшого роста, худой. Темные брови срослись у переносья и придавали лицу угрюмый вид. Черные глаза слегка косили. Несмотря на хрупкое сложение, он был необычайно силен, вынослив и обладал прекрасным здоровьем. К тридцати годам приобрел богатый жизненный опыт. Сетон отличался бодрым и веселым характером. Терпение и настойчивость были его основными чертами.
Услышав от Лин-Тзи-Сина, что заказанная им вещь будет готова только через месяц, Сетон стал терпеливо ждать, так как по опыту знал, что местные мастера не отличаются аккуратностью. И действительно, прошло два месяца, а заказ еще не был готов.