Страница 4 из 39
— Бездумно?
— Не нравится это слово? Возьми другое: бесцельно. Тоже не нравится? А хочешь знать почему?
— Да, любопытно.
— Потому, что постоянно чувствуешь себя участником глупейшего аттракциона. И здесь, и там, наверху. Ты не обиделся?
— Нет.
— Прости, сегодня я откровенен.
— Спасибо. Однако ты упускаешь из виду одно обстоятельство.
— А именно?
— Видишь ли, самое скверное не то, что приходится орудовать бластером на полигонах невежества. В конце концов, это частность…
— Я говорил об иллюзорности выдуманной цели вообще.
— А я беру шире и говорю о тупиках человеческих представлений. Понимаешь?.. Люди неплохо знают себя в пределах Земли. Много хуже — в пределах Системы. Но в звездных масштабах… Там Абсолютная Неизвестность. И против нее нет у нас философского иммунитета. Против неожиданностей космоса иммунитет просто немыслим… Наше лихое стремление к якобы романтичным и якобы дивным мирам постепенно сходит со сцены. Мы слишком рано придумали для себя место в Галактике. Теперь же, увязнув в труднейших делах освоения Солнечной Системы, мучительно размышляем: какое такое место нам уготовила в своих пределах сама со сцены. Мы слишком рано придумали для себя место представлений…
Веки дрогнули — синяя тьма озарилась длительной вспышкой. В зале включили белое освещение.
Со стороны набережной раздались шаги. Кто–то приблизился и со стуком поставил что–то твердое на парапет. У самых ног послышался тихий скрежет. Фрэнк поднял голову и, щурясь от непривычно яркого света, посмотрел поверх собственных ботинок. Это был Вебер. Сидя на парапете, Вебер сосредоточенно вспарывал жестянку с пивом. У него было красное от загара лицо, на носу и щеках шелушилась кожа.
— Устал? — спросил он, не отвлекаясь, однако, от дела.
Фрэнк не ответил. Нащупал затылком прохладное место и обозрел потолок. Теперь потолок был белого цвета и в смысле своей естественной неподвижности выглядел благополучно. В тишине приятно скрипела жестянка.
— Ничего… Двадцать минут пассивного отдыха, теплый душ, сухая одежда — и снова будешь в отличной форме. — Вебер со скрежетом отодрал крышку от банки: — Пей.
— Кажется, ты мне сочувствуешь, Мартин? — Фрэнк поочередно поднял ноги, чтобы вытряхнуть из ботинок воду.
— Нет, я тебя поздравляю. Как ты догадался, что проще всего уничтожить шары?
— Это старо, как… Ладно, догадался, и все тут. — Фрэнк сел и потянулся к банке. Пиво было отличное, с привкусом поджаренных орехов, но слишком холодное.
— Если бы ты промазал или выстрелил в корпус кибера, мы устроили бы тебе хорошую баню, — доверительно сообщил Вебер.
— Тоже верно. Зачем размениваться на мелочи вроде пожаров, эльвы, средневековых цепей на барабанах с шипами…
Помолчали. Фрэнк машинально взбалтывал пиво и пил небольшими глотками. Вебер смотрел на его руки: ему показалось, будто руки Фрэнка дрожат.
— Я шел последним? — полюбопытствовал Фрэнк.
— Предпоследним. За тобой идет Эгул. Неплохо идет — он сейчас в кольцевой галерее, сражается с пеной. Мур Баркман не смог пройти эльву, трое засыпались на перестрелке. Хак прошел, но утопил бластер. Чисто прошли пока только Дуглас и ты. Как тебе понравился водоворот?
— Водоворот? Было слишком темно… Но я тебе благодарен.
На лице Вебера отразилось неудовольствие.
— Хотя бы за то, — продолжал Фрэнк, — что ты не догадался запустить в бассейн живых аллигаторов. Кстати, я нож потерял… Вернее, некстати.
— Нож вынесло через трубу водосброса. Стоит тебе сейчас плюхнуться в воду, и “средневековый” инструмент снова будет у тебя в руках.
Фрэнк свесился с парапета и посмотрел вниз. Нож плавал у самой стенки.
Вебер стал раздеваться.
Заметив, что Фрэнк внимательно на него смотрит, пояснил:
— Хочу освежиться, пока ты будешь занят в душевой.
Вебер вспрыгнул на парапет. Изготовился для прыжка в бассейн, но задержался.
— И вот еще что… — сказал он, не оборачиваясь. — К вопросу об аллигаторах. Если ты испытываешь потребность упражнять свое остроумие, то при чем здесь Вебер? Я тренирую ваши мышцы и нервы. Но кто сказал, что в мои обязанности входит тренировка вашего интеллекта?
Эхо разнесло по залу шумный всплеск.
“Действительно, — подумал Фрэнк, — при чем здесь Вебер, если ни в какие ворота не лезет сама система…”
От нечего делать Фрэнк знакомился с географией облысения черепа пятидесятилетнего человека. Фрэнк не рискнул бы причислить это занятие к категории достаточно развлекательных, но он был выше Вебера на целую голову, а кабинка цилиндрического лифта была для двоих слишком тесной.
Внизу что–то щелкнуло, кабинка вздрогнула, остановилась. Закругленная стенка раздвинулась — в дверную щель заглянула серо–зеленая мгла, пахнуло прохладой. Вебер шагнул за порог, постоял — руки в карманах. Свет из кабинки освещал его сзади, шея и обнаженные локти на фоне зеленоватого полумрака казались неестественно красными.
— Могу ли я считать кабину свободной? — осведомился Фрэнк.
— Лифт мы использовали до конца. Я проведу тебя на эскалатор. Это недалеко. И потом… ты мне еще нужен.
Фрэнк вышел. Оглянулся на лифтовый ствол. Над сферической крышей кабины угадывались очертания механизма подъемника.
— Скользящая подвеска. — Вебер кивнул на темные перекладины ферм. — Трубы лифтовых стволов можно двигать с места на место. Да и не только трубы… Хозяйство сложное.
Скользящая подвеска Фрэнка не заинтересовала.
Они шагали по бетонированной платформе вдоль светящейся серо–зеленой стены. На платформе уложены рельсы. Было очень сыро, холод пронизывал до костей. Фрэнк старался обходить большие лужи, ежился и чувствовал, что скоро начнет дрожать и лязгать зубами, — летний костюм не мог защитить от леденящего сквозняка. Оголенные до локтей руки Вебера покрылись пупырышками.
— Нельзя сказать, что у тебя за кулисами слишком уютно, — проворчал Фрэнк.
— Кулисы гораздо ниже. А здесь у нас кухня, где готовится весь реквизит.
На ходу Вебер вынул из кармана паллер и, перехватил левой рукой за короткий тупоносый ствол, не глядя, протянул Фрэнку:
— Держи.
Фрэнк машинально принял оружие. Это был небольшой, но довольно увесистый импульсный лучемет в керамической облицовке — рукоятка удобно лежала в руке. “Заряд трехразового действия”, — подумал Фрэнк.
— На всякий случай, — пояснил Вебер. — Возможно, тебе придется отразить внезапную атаку.
Если Вебер говорит “возможно”, с этим надо считаться. Фрэнк сунул паллер в карман.
Засмотревшись на серо–зеленую стену, Фрэнк въехал в лужу ногой, брезгливо отряхнул ботинок. Сначала стена показалась ему покрытой светящимся пластиком, но потом он заметил резвую струйку воздушных пузырьков и понял, что стена стеклянная и все это сооружение — огромный аквариум. Фрэнк приотстал. В мутноватой глубине аквариума он разглядел большое желтое колесо с выступающими по ободу спицами и черными лопастями…
Где–то пронзительно взвизгнул металл. Фрэнк оглянулся. Вебер стоял на краю платформы и, потирая озябшие локти, смотрел вниз. Фрэнк подошел и тоже посмотрел вниз.
На дне бетонированного котлована поочередно вспыхивали разноцветные столбы. Их было восемь, они стояли ровным рядом: молочно–белый столб, за ним все остальные — семь цветов радуги. Возле столбов расстилалась идеально ровная площадка размером с хоккейное поле, а вокруг были навалены горы песка. В песке копошилась гусеничная машина с кузовом, организованно сновали небольшие “жуки” — автоматы. Вспыхивал белым сиянием первый столб — гусеничный автопогрузчик, урча, приближался к площадке и покрывал ее слоем песка, опорожняя кузов через шипящий и извивающийся рукав со щелевым наконечником. Белый столб угасал, вспыхивал красный — на площадку спешили отряды “жуков” и ровняли песок; зажигался оранжевый — другие “жуки”, с непомерно раздутыми брюшками, наползали в челночном порядке, заливая песчаный прямоугольник темной и остро пахнущей жидкостью. Волна неприятного запаха быстро достигла края платформы. Фрэнк отшатнулся.