Страница 12 из 32
Воображаемая граница приближалась. Прежде чем пересечь участок, освещенный ярче остальных, командир снова остановился, на этот раз надолго.
Сейчас он был в невыгодном положении: находясь там, где освещенность была больше, он хуже различал происходившее впереди, во мраке. Командир не мог преодолеть ощущения, что оттуда, от костров, он виден так же хорошо, как видны ему сидящие там. И еще ему чудилось, что впереди, во тьме, затаился кто-то и внимательно наблюдает за командиром, распластанным на земле, как козявка на листке бумаги.
Командир, не поднимая головы, надел инфракрасные очки. Но даже с их помощью впереди не удалось разглядеть ничего, кроме бесчисленных деревьев, плохо различимых на фоне нагревшейся за день и теперь отдававшей накопленное тепло земли. Крупных теплокровных зверей поблизости, видимо, не было. Тогда командир вытащил из специального кармашка на левом плече наушники унифона, закрыл глаза и напряг слух.
Сначала ночной лес, воспринятый сквозь акустические линзы унифона, оглушил, подавил командира множеством обычно неслышимых звуков – шорохов, стуков, тресков, скрипов, писка, шипения – приглушенного дыхания жизни. Прошло не менее двух минут, пока он привык не обращать внимания на скрип трущихся сучьев, на стук падающей шишки, на трепет листьев, взволнованных близким пролетом какой-то крылатой твари… Командиру не нужны были обычные звуки; он искал других. Их не было, и он уже приготовился двинуться вперед.
Привычным движением он выбросил вперед правую руку, чтобы в следующий миг перенести на нее тяжесть тела. И замер в этом положении. Что-то донеслось до него, прозвучало в наушниках и словно током ударило по нервам – что-то настолько знакомое, что командир в первое мгновение решил, что стал жертвой слуховой галлюцинации.
16
Слышался звук мотора, приглушенный рокот мощного мотора, работающего на малых оборотах.
Он медленно нарастал. Слишком медленно – очевидно, вездеход шел по лесу курсом, перпендикулярным направлению отряда. Если дать машине пройти мимо, догонять ее придется долго.
Командир приподнял голову. Оглянувшись, поискал глазами Мозеля, нашел и сделал знак, подзывая.
– Вызови вездеход, – шепнул он. – Они тут, рядом.
На лице Мозеля, со свежей царапиной на щеке от случайного сучка, возникла радостная улыбка. Установив нужную частоту, он послал вызов. Командир ощутил прикосновение к своему локтю и увидел рядом любопытствующие глаза штурмана. Командир неожиданно подмигнул ему. Мозель продолжал шарить в эфире, улыбка медленно сходила с его губ: эфир молчал.
– Значит, не слушают, – пробормотал командир и вдруг почувствовал себя усталым и оскорбленным. Он покосился на штурмана, и обида еще усилилась: ползя без оружия и комбинезона, навигатор, конечно, устал куда меньше остальных, и теперь ему не лежалось на месте. А если бой?.. Но командир подавил неприязнь.
Он снова надвинул наушники, вслушиваясь и медленно поворачивая голову, чтобы установить направление. Потом вытянул руку вперед и вправо.
– Уходят туда. Видно, мы слишком отклонились. Поторопимся. Я иду.
– Дай понесу твой излучатель, – проговорил штурман.
– Следовало взять свой.
– Мне не надо, я не боюсь ничего тут. Давай поползу первым.
– Нет.
Командир не прибавил ничего, и штурман пополз сбоку, отставая от командира на какие-нибудь полметра.
Вскоре они оказались на линии костров. Теперь они ползли, стараясь вжаться в землю как можно глубже; командир жалел, что никто из них не обладает способностью крота или дождевого червя. Несколько секунд им казалось, что путь этот никогда не кончится; но вокруг стало темнеть, и командир понял, что самое опасное место они миновали. Никто из расположившихся у костров так и не заметил проползших мимо вооруженных, уставших и раздраженных людей, а теперь мрак стал наконец из враждебного снова спасительным.
Продвинувшись еще метров на пятьдесят, командир с удовольствием поднялся на ноги и провел рукой по груди, животу и коленям, стряхивая с комбинезона приставшую хвою, листья, раздавленных насекомых и прочую пакость. Штурман встал рядом с ним, и командир не сдержал улыбки: светлый тонкий комбинезон не выглядел теперь светлым, да и комбинезоном его можно было назвать лишь весьма условно. «Всякое нарушение правил таит в себе семена наказания», – мельком подумал командир, поджидая остальных.
– Движутся довольно быстро, – сказал он, прислушиваясь. – Возможно, они дальше, чем я думаю. Пошли!
Семеро двинулись за командиром быстро, почти бегом. Усталость куда-то отошла, отодвинутая надеждой на скорое завершение затянувшейся экскурсии. Шли шумно, никто теперь не боялся привлечь к себе внимание. Командиру пришлось напомнить о тишине.
Прошло десять минут, позади осталось не менее километра. Огни костров больше не были видны, слышнее стал звук мотора. К его рокоту примешивался какой-то треск.
– Торопятся, – удовлетворенно сказал командир. – Ломятся напрямик. Думаю, что мы встретимся на той прогалине, впереди. В чем дело?
Вопрос был обращен к штурману, внезапно схватившему командира за руку.
– Ничего… Но треск, мне кажется, доносится не оттуда…
– Ты думаешь?
– Сними наушники. Мотора не слышно, а пора бы… Смотри! Вот они! Это люди!
Командир взглянул туда, куда указывал штурман.
Сначала ему показалось, что штурман ошибся и это не люди. Вереница странных хохлатых птиц ростом с человека пересекала прогалину, на которой командир надеялся встретиться с вездеходом.
В следующее мгновение стало ясно, что это все-таки люди. Хохлы на их головах были не чем иным, как высокими, из перьев, гребнями шлемов. Сквозь инфракрасные очки были ясно видны металлические пластины на груди и плечах, пояс из узких, металлических же пластин, охватывающий бедра, высокие поножи, круглые щиты и короткие мечи у пояса. Обладавшему острым зрением командиру почудилось даже, что он разглядел рукоятку одного такого меча – витую, увенчанную головой с гневно отверстым ртом. Командир повернулся, не скрывая изумления:
– Античная пехота?
– Не только пехота, – пробормотал штурман.
За людьми показалась колесница, запряженная квадригой, другая, третья… Наверное, впереди была просека – иначе трудно было представить, как четверка лошадей могла проехать тут, не задевая за деревья. За колесницами снова шли люди, на этот раз – тяжеловооруженные гоплиты. В заключение процессии протянули – возможно, на мулах, но в этом никто не был уверен – массивную конструкцию, опутанную канатами: катапульту или другую осадную машину.
Командир озадаченно качал головой, остальные переглядывались, пожимали плечами. Штурман смотрел спокойно, словно ему уже издавна было известно, что именно сегодня и именно на этой планете встретит он армию, оснащенную подобно фаланге Александра или легионам Рима… Когда прошли последние, командир взглянул на часы. Они потеряли двадцать минут.
– Придется догонять, – сказал он. – Мотор едва слышен. Будьте внимательны: где-то поблизости мы должны пересечь след нашей машины.
Несколько минут они шли молча. Нарушать тишину было опасно: встреченное ими войско было, наверное, не единственным поблизости. О том, откуда взялось это войско, стоило бы, пожалуй, поразмыслить, но людям было не до того. Лишь Мозель проворчал:
– Как они прошли тут с их техникой, не понимаю. Надо быть возничим межпланетного класса. Экстракласса…
Больше ни слова не было произнесено до того момента, когда командир, подняв голову, сказал:
– Вот и след. Теперь – вправо.
Рубчатый след гусениц уходил, изгибаясь между деревьями. Люди пошли по следу, стараясь не выпускать его из виду. Командир прислушался. Мотор мягко гудел вдалеке. Мозель, человек с профессионально острым слухом, стал уже различать его звук и без помощи унифона.
Даже обладай восьмеро свежими силами, вряд ли они смогли бы идти быстрее. Ветви хлестали по лицам. Лесные голоса испуганно замирали, когда люди проносились мимо.