Страница 5 из 5
Первое и главное — внешний вид. Накануне я был у какого-то супермодного визажиста. По моей просьбе он умудрился из моих черных волос сотворить седые — для пущего благородства облика (молод, а уже седина — серьезный, много переживший человек!). Поколдовал над лицом — в итоге каким-то необъяснимым образом я чудо как похорошел (при изрядном облегчении карманов!).
Потом я заглянул к одному знакомому специалисту по косметике-парфюмерии и проконсультировался у него насчет афродизнаков. То бишь чтобы от меня шел не сильный, но такой возбуждающий самку аромат, что, пардон, она бы «потекла». Этот спец за большие бабки извлек из своих запасов какой-то темный французский флакон и посоветовал перед свиданием помазать за ушами и немного шею. Было сделано.
Я надел свой лучший, идеально подогнанный по фигуре (надо заметить, весьма атлетической) темный костюм «с искринкой», классные американские туфли. На палец левой руки натянул тоненькое золотое колечко — с умыслом, естественно. В целом прикид был, если объективно, сногсшибательным.
Второе — у меня был повод подойти к ней, я сам создал его по наитию в прошлый раз!
И третье — я до мелочей продумал всю тактику поведения, разговора, любые повороты и неожиданности. Удивить, в чем-то ошеломить, заинтересовать, но не спугнуть ни малейшим намеком на вольность «в такой день».
…О, донна Анна!.. Я тихо приближался к столику, где Татьяна сидела в задумчивости, как и месяц назад, с полной рюмкой водки и ломтиками лимона на блюдце. Немногочисленные посетители с любопытством поглядывали на это воплощенние скорби и одиночества.
— Простите меня, — мой голос был на удивление нежен, мягок и чуточку взволнован. Она вздрогнула и, выйдя из задумчивости, подняла на меня глаза. — Понимаю, что вам сейчас явно не до разговоров с совершенно посторонним человеком, но мне показалось, что вы нуждаетесь в участии… — Я смотрел на нее прямо и твердо, в эти… «ах, эти черные глаза!».
— Почему вы так решили? — она слегка расширила ноздри (афродизнак!).
— Я встречаю вас здесь во второй раз, а впервые — месяц назад. Вы так же сидели в одиночестве, а потом выбежали и забыли сумочку…
— Да… помню… кажется, вы мне ее тогда отдали. — Она, повинуясь женскому инстинкту рассмотреть любой новый предмет (в данном случае одушевленный), опустила глаза вниз по моему костюму до ботинок и, когда снова взглянула мне в лицо, по каким-то едва уловимым изменениям ее глаз я понял — осталась удовлетворенной. Первое очко я выиграл, ибо она увидела не банального ресторанного приставалу, но настоящего мужчину. — Вы что, преследуете меня? — продолжала она. — Я не верю в совпадения такого рода.
— Упаси Боже, просто вы тогда выглядели так… необычно, что я вас запомнил, несколько раз заглядывал сюда — я тоже люблю это заведение! — и вот опять вас увидел… Позволите мне присесть?
Она как-то машинально кивнула и открыла было рот, чтобы задать вопрос типа: «Что вам от меня нужно?» — или сказать, что ей хочется побыть одной, но я опередил ее, нельзя было оставлять Татьяне ни секунды на раздумье.
— Вижу, у вас какое-то большое горе, при вашей красоте и молодости быть одной…
— Сорок дней назад погиб мой жених, — просто сказала она и отвернулась.
— Простите. — Я помолчал и слегка подвинул вазочку с засохшими цветами к краю стола. — Он был в Чечне?
— Нет, все получилось так ужасно… глупо… Он спортсмен… был… нырнул с крутого берега, а там оказались камни…
— Подождите, подождите… извините, как вас зовут?
— Татьяна.
— А я Дмитрий, — решил не менять имя, чтобы потом не путаться. — Его случайно звали не Алексей? Я тогда с ужасом прочитал в газете, что Лешка погиб.
— Лешка? Вы его знали?
— Конечно, я учился на одном курсе с Зубовым… Да я и на похоронах был… Вы, естественно, тогда меня не видели. Как здорово… ой, простите, все-таки это хорошо, что мы встретились. — Я замолчал (много болтаю) и выжидательно посмотрел на Татьяну.
— Да, — она задумчиво кусала кусочек лимона, — я ведь знаю практически всех его друзей, а вы…
— Я, собственно, не был с ним в особенно близких отношениях… Мы вместе начинали, когда он на втором курсе увлекся плаванием. Потом я бросил это, меня все больше увлекали экономические проблемы, а он вообще перевелся в институт физкультуры. Мы с ним уже лет шесть не виделись. И вот на тебе… Татьяна, а вы тогда были с ним? — Я махнул рукой официанту, когда он подошел, заказал водки и два апельсиновых сока.
— Нет, я еще спала на даче… Это случилось рано утром, он имел привычку вставать в шесть утра и бежал нырять с этого берега. Но откуда там взялись камни? Вода еще темная, только-только рассвет — он и не разглядел, когда вниз головой. — Она прикрыла ладошкой рот и смотрела на меня широко раскрытыми вопрошающими глазами.
Я махнул водку, глотнул сок…
— Наверное, было следствие?
— Да, меня тогда расспрашивали и пару раз вызывали… А что я могла им сказать? Все в округе знали, что нырять там можно, дно песчаное без валунов… Подводные камни были только метрах в пятидесяти от того места. Кому понадобилось их перетаскивать?..
— И что, не нашли никаких следов?
— Ну, ведь если кто-то их и перекатывал под водой — какие же там останутся следы? — Татьяна махнула рукой и добавила: — Тем более никто из соседей по дачам ни вечером, ни ночью и утром не заметил никого чужого и подозрительного. В общем тишь да гладь. А человек разбился. Дело прикрыли, мол, несчастный случай.
— Да, чего уж ждать от наших доблестных ментов, — вздохнул я и, помолчав, тихо продолжил: — У меня тоже пять лет назад… невеста…
— О Боже, что? — Татьяна подняла глаза и посмотрела на меня с неподдельной тревогой.
— Авиакатастрофа. Летела из Мурманска от родителей… Через неделю собирались в загс. — Я как бы автоматически повертел колечко на левой руке.
— Как я вас понимаю. — Она вздохнула и, наконец подняв, медленно выпила свою рюмку, закашлялась, промокнула рот салфеткой. — И что же вы все пять лет… больше ничего не было?
В зале зазвучала веселая музыка, публики явно прибавилось. Я покачал головой:
— Серьезного ничего. Так, случайные подружки, надо же как-то жить…
— Вы правы, и мне вот тоже пора приходить в чувство.
Пора, милая, это точно. Для этого я здесь и сижу.
— А вы, Татьяна, где-то учитесь?
— На журфаке в университете. Живу одна, с отцом… Он тоже тяжело переживает смерть Алексея, так ждал нашей свадьбы, внуков… Мама умерла два года назад…
— Такая штука — жизнь, — философским тоном заметил я и продолжил: — Все там будем! (И тут же сам устыдился этой вопиющей банальности.)
Но Татьяна уже смотрела на меня совсем не отчужденно, с какой-то теплотой. Решила, дуреха, что нас с ней многое объединяет. Это хорошо, так и надо.
— А вы, Дмитрий, что-то говорили об увлечении экономикой?
— Да, я получил специальность экономиста… Потом — курсы менеджмента. В общем, пошел в широкий бизнес. Вас это не пугает?
— Что же тут плохого? — удивилась она. — Я неплохо разбираюсь в людях, — профессия обязывает, — и вы мне кажетесь вполне порядочным человеком.
— Спасибо. А то многие видят в таких, как я, только «новых русских», этакое тупое мурло из анекдотов.
Она улыбнулась. Дальнейший наш разговор (пили кофе и ликер) был достаточно легкой болтовней о том о сем. Татьяна, казалось, забыла о времени, месте и поводе, по которому пришла сюда. Однако взглянув случайно на часики, ойкнула и заторопилась расплачиваться.
— Позвольте мне, — сказал я твердо и учтиво, — я так привык.
— О, значит, вы часто подсаживаетесь к незнакомым девушкам?
— Ну зачем вы так? — Я укоризненно покачал пальцем. — Тем более мы теперь не совсем чужие и незнакомые, правда?
— Да… — Она как бы с удивлением осознала, что за какой-то час-полтора достаточно сблизилась с этим неотразимым (как я о себе думал) мужчиной, который к тому же когда-то был приятелем ее Лешки…
Я сунул подошедшему официанту 50 баксов (краем глаза заметив, как Татьяна открыла рот) и, не дав своей новой знакомой ничего больше говорить и делать, мягко взял ее под локоть, и мы вышли на улицу. Накрапывал легкий дождь, но моя машина была неподалеку, и я спросил Татьяну, куда ее отвезти. Она секунду подумала (видимо, стоит ли продолжать знакомство и открывать место своего проживания) и сказала: «К вокзалу».
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.