Страница 105 из 121
- Попытка подкупа сотрудника приюта? – с усмешкой уточнила я у графа. – Интересно, что вы могли во столько оценить?
- Это всего лишь благотворительность, - совершенно спокойно ответил он. Вот только взгляд был… с вызовом.
- Уверены в этом? – жестом приказав Стефании отойти, уточнила я.
Наставница и хотела бы, но не подчиниться не могла.
Как только она сделала пару шагов и, заняв ее место, сильнее выдвинула ящик стола.
- Как любопытно… - протянула я, доставая оттуда завернутый в бумагу и плотно стянутый тонкой веревкой сверток. – Что это? – повернулась к побледневшей Стефании. Папку, лежавшую на самом дне, я решила пока не трогать.
- Простите, Анастасия Николаевна! – воскликнула Стефания, отступая к стене. Натолкнувшись на стоявшее неподалеку кресло, замерла, ладонями закрыла рот, словно боясь сказать лишнее. Смотрела при этом не на меня, на графа. Со страхом смотрела.
- Вы продолжаете настаивать на благотворительности, Александр Игоревич? – многозначительно улыбнувшись, поинтересовалась я у Шуйского, оставив пока что наставницу в покое.
- Это похоже на допрос, - со снисходительной насмешкой, ответил он. – Вы меня в чем-то обвиняете?
- Если так будет продолжаться, дойдем и до обвинений, - сменила я интонации, – а пока я лишь уточняю причину вашего присутствия здесь и назначение монет, которые вы передали девушке.
- Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, - бросив быстрый взгляд на Самюэля, который стоял ближе к нему, едва ли не презрительно произнес он. – Я – подданный Ровелина….
- Эта проблема легко решается моим присутствием, - входя в комнату через другую дверь, прокомментировал так и не законченное заявление графа князь Северов. – Анастасия Николаевна, прошу простить за столь бесцеремонное появление, но, похоже, я здесь лишним не буду?
- И почему мне кажется, что Елизавета Николаевна тоже где-то здесь, поблизости? - буркнула я тихонечко. Меня все услышали, но ни один не произнес ни слова. Даже Стефания, которая как-то слишком быстро перестала выглядеть испуганной. – Вы весьма вовремя, Ваша светлость, - подтвердила я уже громче, подчеркивая официальность происходящего в этой комнате. – Насколько я понимаю, граф Шуйский только что пытался приобрести у наставницы приюта свидетельства по делу о проникновении в консульский отдел посольства Ровелин.
- Свидетельства? – вроде как укоризненно посмотрел князь на Шуйского.
Того подобная экспрессия нисколько не смутила. Впрочем, основания для спокойствия у него имелись. Это в том случае, если я была не права.
Если права…. Все происходящее сейчас являлось фарсом. И все это прекрасно понимали.
- Свидетельство о смерти девочки и ее личные вещи, - тем не менее, ответила я на вопрос Северова.
- И чем же какая-то девочка, умершая в этом приюте, сумела так заинтересовать графа Шуйского, что он был готов выкупить ее вещи? И какое отношение она имеет к проникновению в посольство? – продолжил издеваться князь. И все это с выражением искреннего непонимания на лице.
Я, с трудом сохраняя хотя бы внешнюю бесстрастность, посмотрела на Сэма…. Выдержка того еще не покинула, но сжатые кулаки говорили сами за себя.
- Исходя из примет, которые должны в обязательном порядке быть перечислены в заключение о смерти лица, имя которого достоверно не установлено, эта девочка являлась дочерью князя Леонида и Юлии Вертановой, - заставляя себя дышать, сухо ответила я, проклиная и этот день, и весь мир, в котором вновь осталась одна. Потом достала папку, открыла ее и, удивляясь тому отстраненному равнодушию, с которым воспринимала написанное, зачитала нужные строчки: - Около шести лет. Правильное, соответствующее возрасту, телосложение. Светло-русые волосы, зеленые глаза…. Сросшиеся второй и третий пальцы на ступнях обеих ног. Свежий шрам на руке, возможно, от удара кривым ножом. На спине следы от побоев кнутом. На правом плече пять родинок, расположенных в виде звезды….
Я закрыла папку, положила ее на стол, подняла взгляд на князя:
- Вы можете присутствовать при вскрытии свертка, который будет произведен в Следственном департаменте, и потребовать передачи вещей империи Ровелин. Пока же я объявляю их уликами по делу и, в соответствии со Сводом правил дознания, ограничиваю доступ к ним….
Ответом мне была тишина…. Точно такая же, как и та, что поселилась у меня внутри….
***
- Да, я подтверждаю, что эта одежда принадлежала Амалии Вертановой, дочери Юлии Вертановой, находившейся под защитой султана Рашида, - ровно произнес Аль Абар. - Эта игрушка, - он положил на стол тряпичную куклу, с нарисованным на белом полотне лицом, - тоже, - закончил он и отошел к Елизавете Николаевне.
Тронул ее за локоть… та вздрогнула, посмотрела на меня сухими, безжизненными глазами, перевела взгляд на находившегося здесь же князя….
Что-то в ней полыхнуло, отозвавшись во мне яростью и… она буквально упала на вовремя подставленный Ибрагимом стул. О том, кто был моей матерью, она догадалась, но вот о прошлом этой девочки, умершей в ее приюте от черной лихорадки, действительно не знала.
- Граф, - Соул повернулся к Шуйскому, который находился тут же, - у моего ведомства нет к вам претензий, вы можете быть свободны.
Я ожидала какой-нибудь выходки, но граф лишь довольно манерно поклонился матушке, затем – мне, и покинул кабинет.
Дышать после его ухода легче не стало. Как я ни надеялась.
- Я хотел бы забрать эти вещи, чтобы передать их императору Владиславу? – дождавшись, когда за Шуйским закроется дверь, вежливо попросил Северов. На меня он даже не смотрел.