Страница 27 из 28
Мандрэг и Джонатан услышали тяжелый удар. Люстра в гостиной тоненько зазвенела, и сразу вслед за этим откуда-то издалека донесся пронзительный крик. Что-то испуганно вскрикнув, Джонатан выбежал из комнаты. Мандрэг, выворачивая свой тяжелый ботинок и мучительно волоча ногу, последовал за ним. С трудом поднимаясь по лестнице, он почувствовал, как екнуло сердце, и вспомнил свое ночное путешествие по дому. Он подошел к коридору, где располагались комнаты гостей, и в глубине его увидел собравшихся Уильяма, Клорис, мадам Лисс, доктора Харта и Херси. Одни в халатах, другие в вечерних туалетах, они стояли у двери в комнату Николаса. Из комнаты доносился взволнованный и настойчивый голос миссис Комплайн, прерываемый короткими возгласами Джонатана и резкими восклицаниями самого Николаса. Проходя по коридору, Мандрэг смутно ощутил, что в его облике что-то изменилось. Не останавливаясь, чтобы проверить свои подозрения, он подошел к группе у двери. Уильям с лицом в красных пятнах схватил его за руку.
— Бог ты мой, — сказал он. — Оказывается, это правда. Кто-то хочет разделаться с Ником. И, Бог ты мой, на этот раз им это чуть-чуть не удалось.
— Не надо, Билл, — воскликнула Клорис, а Херси добавила резко:
— Заткнись, Уильям!
— Но, послушайте, разве это не странно, Мандрэг? Вы знаете, он не хотел возвращаться назад. Он сказал…
— Что, собственно, произошло?
— Смотрите.
Уильям отступил в сторону, и Мандрэг заглянул в комнату. Николас сидел в кресле, прижимая к груди левую руку. Он был смертельно бледен и все время поворачивался то к Джонатану, то к матери, стоящей на коленях возле него. Между ними и дверью, хитро косясь в потолок, валялась грузная бронзовая фигура. Когда Мандрэг увидел ее, он сразу понял, чего не хватало в коридоре. Это был Будда, следивший за ним из ниши, когда он прошлой ночью крался по лестнице.
— …все случилось так неожиданно, — говорил Николас дрожащим голосом. — Я подошел и толкнул дверь — она была не прикрыта, — и мне показалось, что кто-то ее держит с той стороны. Я толкнул ее сильнее, и она открылась так стремительно, что я невольно отпрянул назад. Наверное, это меня и спасло, потому что в то же самое мгновение я почувствовал страшный удар по руке, и Элиза закричала.
Мадам Лисс произнесла из глубины коридора:
— Я увидела, как что-то стало падать с двери, и закричала.
— Ловушка, — сказал Уильям. — Ловушка, Мандрэг. Установили наверху, на двери. Мы это часто проделывали мальчишками, ставили ведра с водой. Вы знаете, его действительно могло убить. Конечно, эта жуткая тяжесть не давала открыть дверь, а когда стала падать, дверь внезапно распахнулась. Поэтому он и отскочил.
— У него сломана рука, — проговорила миссис Комплайн. — Дорогой, у тебя сломана рука.
— Не думаю. Удар был скользящий. Хотя, конечно, она чертовски болит. Но ведь, Бог мой, это могла быть и моя голова. Что теперь скажете, Джонатан? Разве не был я прав, когда пытался отсюда вырваться? — Он поднял ушибленную руку и произнес, указывая на сгрудившихся у двери: — Один из них говорит себе: «На третий раз удастся». Вы понимаете это, Джонатан?
Джонатан пробормотал что-то вроде «Боже избави». Миссис Комплайн начала опять:
— Дай мне взглянуть на руку, дорогой Ники. Милый, покажи мне.
— Я не могу ею двинуть. Послушай, мама, мне же больно.
— Может быть, вы позволите мне… — Доктор Харт прошел в дверь и приблизился к Николасу.
— Нет, благодарю, Харт, — сказал Николас. — Вы сделали достаточно. Не подходите.
Доктор Харт резко остановился. Потом, как бы постепенно осознавая, что среди гостей воцарилось молчание, повернулся и, стоя, перевел взгляд с одного лица на другое. Заговорил он так тихо, что только более заметный, чем обычно, иностранный акцент выдавал волнение.
— Это уже слишком, — произнес он. — Разве недостаточно, что меня здесь все время оскорбляли? Что мистер Комплайн начал оскорблять меня сразу же, после моего приезда в этот дом? Неужели всего этого было мало и потребовалось еще одно чудовищное обвинение? Я прекрасно знаю, что вы говорили за моей спиной. Вы шептались, что это я напал на мистера Мандрэга, приняв его за Комплайна. Что я, побуждаемый скрытой враждой и тайной злобой, замыслил искалечить и убить Комплайна. Говорю вам, что не я виновник всего этого кошмара. И если, как полагает Комплайн, с ним случится что-нибудь еще, не я буду в этом виноват. Я не отрицаю, что я его ненавижу, но я заявляю ему сейчас: где-то среди нас у него есть куда более опасный враг. Пусть он это имеет в виду… — Он взглянул на руку отпрянувшего от него Николаса. — Не думаю, чтобы это был перелом. Если ободрана кожа, нужна перевязка. Миссис Комплайн, я думаю, может сделать это сама. — И он вышел из комнаты.
Миссис Комплайн закатала рукав халата Николаса. Рука распухла и посинела. Сбоку была ссадина. Николас повертел рукой, морщась от боли.
— Ну, — сказал Уильям, — кажется, он прав, Ник, рука не сломана.
— Чертовски больно, Билл. — Мандрэг изумился, заметив, что эти удивительные братья обменялись почти дружескими взглядами.
Уильям подошел и склонился, осматривая руку.
— Достаточно аптечки первой помощи, — решил он, и Джонатан умчался, бормоча, что у миссис Паутинг есть все необходимое. — Это, вне всякого сомнения, Харт. — Уильям повернулся и пристально посмотрел на мадам Лисс, все еще стоящую в коридоре вместе с Клорис и Мандрэгом. — Да, — повторил он задумчиво. — Это Харт. Знаете, он, наверное, сумасшедший.
— Уильям, — обратилась к нему мать, — о чем ты говоришь? Вы оба что-то от меня скрываете? Что вам известно об этом человеке?
— Это не важно, мама. — В голосе Николаса послышалось раздражение.
— Нет, важно. Я все равно узнаю. Что вам стало о нем известно?
— Сандра! — воскликнула Херси Эмблингтон. — Не надо. Это совсем не то. Перестаньте!
— Ники, дорогой! Ты знаешь. Ты догадался! — Глаза миссис Комплайн показались Мандрэгу горящими углями на мертвом лице. Проследив за взглядом Николаса, она посмотрела на мадам Лисс. — А, вы тоже все знаете. И это вы рассказали моему сыну. Значит, это правда.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, мама, — задиристо произнес Николас.
— Я тоже не понимаю, — сказала мадам Лисс. Мандрэг не думал, что ее голос мог быть таким резким. — Это просто смешно. Я ничего не говорила.
— Херси, — повернулась миссис Комплайн, — вы видите, что получилось. — Она обняла Николаса за шею и погладила его по плечу с какой-то мучительной одержимостью. — Ники все узнал и пригрозил разоблачением. А он решил убить Николаса.
— Послушайте, — сказал Уильям. — Что все это значит?
— Это полная и злополучная неразбериха, — резко проговорила Херси. — И разумеется, это не для чужих ушей. Мистер Мандрэг, вы извините нас?
Мандрэг, пробормотав: «Да, конечно», — повернулся и закрыл дверь, оставшись в коридоре с Клорис Уинн и мадам Лисс.
— Совершенно очевидно, что эта женщина сумасшедшая, — сказала мадам Лисс. — О какой тайне она говорит? Что я должна была сказать Николасу Комплайну?
Мандрэг, чувствуя, как в нем поднимается сильная и совершенно необъяснимая неприязнь к мадам Лисс, громко произнес:
— Миссис Комплайн думает, что вы рассказали ее сыну, что доктор Харт был тем хирургом, который когда-то оперировал ее лицо.
Он слышал, как Клорис, затаив дыхание, прошептала:
— Нет, нет, это невозможно, это чудовищно.
Как сквозь пелену, он слышал собственный голос, объясняющий, что во всем виноват Джонатан. Он сознавал, что в нем возникает некое родство с миссис Комплайн, которая тоже вынуждена мириться с физическим изъяном. Он хотел объяснить Клорис, что ничего нет мучительнее уродства. Сквозь эту неразбериху мыслей и чувств он ощущал пристальный взгляд мадам Лисс, слышал позади за закрытой дверью невнятный голос миссис Комплайн, которая, наверное, уже рассказывала сыновьям историю доктора Франца Хартца из Вены. По правде говоря, Мандрэг был на грани нервного срыва. Утренние переживания, признание Клорис, чувство нависшей над Николасом опасности, которая, как в нелепом сне, казалась то полукомичной, то полузловещей, — все эти события взвинтили его нервы и истощили воображение. И когда в конце коридора показался спешащий с аптечкой Джонатан, Мандрэг подумал: «Вот хитрец. Хладнокровный, как рыба».