Если царевна – жаба

– Просто я больше ничего не хочу. Не хочу встречаться с мужчинами, не могу смотреть на счастливые семьи… Не верю я в это счастье, и вообще я больше никому не верю, – с тоской ответила Таисия.

– Ну и скажешь, что это не депрессия? – спросила Надя. – Ты сдулась, как проколотый воздушный шарик! А я, между прочим, за тебя переживаю. Ты подурнела, опустила руки, плюнула на себя! И все это из-за этого паразита, мелкого пакостника. Неужели ты думаешь, что это ты не женщина?! Да это он не мужик! Да и муженек твой тоже хорош! Ты мужчин-то настоящих не видела!

Таисия сидела абсолютно ошарашенная и уничтоженная такой «правдой жизни».

– И не воспринимай нас как врагов, – добавила Алла Владленовна.

– Вы хотите меня лечить? – спросила Таисия.

– Мы хотим помочь. И все будем согласовывать с тобой, – заверила ее психотерапевт.

– Таблетки? – вздрогнула Тася.

– Чем плох антидепрессант в минимальной дозе? – подняла брови Алла Владленовна. – Можно подобрать.

А Тася уже рыдала на плече у подруги:

– Неужели все так плохо?

– Дорогая моя, неужели ты думаешь, что, будь по-другому, я бы обратилась к Алле? Конечно, плохо! Но ты не отчаивайся! Мы обязательно все наладим.

Глава 2

После встречи с Надей и Аллой Владленовной Тася решила принять теплую ванну с ароматной пеной. Раньше это ее всегда успокаивало. Но не в этот раз.

«И руки-то, ноги у меня худые, длинные и нескладные… И вроде как живот наметился… И талия уже не та, и грудь маленькая, и сутулость… – всматривалась Тася в свое отражение в зеркале. – А чего я хочу? Возраст-то какой уже! Да, раньше я так не думала. Слава просто душу из меня вытащил! Раньше я ощущала, что жива как женщина, а теперь чувствую, что никому не нужна, – вела она сама с собой диалог. – Почему моя самооценка так зависит от того, есть у меня мужик или нет? Я сама по себе ничего не значу, что ли? Неполноценная? Может, это потому, что раньше я жила с мужем, плохо или хорошо – это другой вопрос. А теперь осталась одна и потерялась?» – Таисия уже поверила, что на самом деле больна и должна постараться сама вытащить себя из этого состояния.

На работу Тася явилась в хреновом настроении. Она даже хотела зайти к заведующему Василию Николаевичу Копылову и попросить отпуск. Разве могла она нести «доброе и полезное» пациентам, если сама была больна?

В ординаторской она снова уставилась на себя в зеркало. Такой страшной Таисия себя никогда раньше не видела.

– Ну и рожа у меня! – не сдержавшись, вслух произнесла она.

– Как всегда! – отреагировал ее коллега Олег Игоревич, высокий, худой мужчина в очках с толстыми линзами.

– Нет. Мне кажется, много хуже, – не согласилась Таисия, проходя за свой стол.

– Что за настроение? – спросил он.

– И ты заметил?

– Что именно?

– Что я стала страшная, – закусила губу Тася.

– Я заметил, что у тебя плохое настроение, – ответил Олег Игоревич и добавил: – Тебя заведующий для чего-то вызывал. Я по палатам. – И он покинул ординаторскую.

Таисия осталась одна.

Она обвела взглядом кабинет. Только сейчас заметила, насколько убогая у них обстановка.

Дешевые стеллажи из фанеры, заваленные документами и папками, выполняли еще и роль перегородок между столами врачей. Сами столы тоже выглядели не ахти – с обгрызенными углами, словно в них в приступе ярости вонзали свои зубы пациенты. На двух столах столешницы покосились, под ножки были засунуты старые газеты, сложенные в несколько слоев.

На подоконниках пластмассовые горшки с завядшими растениями. А вокруг зеркала без рамы, криво прикрученного к стене, и вовсе висел пластиковый вьюнок. Естественно, весь в пыли.

Вспомнив свое бледное лицо с темными кругами под глазами, дрожащие, обиженные губы, уныло висящие щеки, Таисия вздрогнула. Ну, точь-в-точь как на керамической фотографии на могильной плите!

Она вздохнула, стянула волосы в унылый хвостик и поспешила к заведующему отделением Василию Николаевичу, который ее зачем-то вызывал.

Пока Тася шла длинным больничным коридором, она окрепла в мысли, что необходимо попроситься в отпуск, пусть даже и за свой счет. Но заведующий встретил ее с распростертыми объятиями.

– Тасечка, проходи, садись! Только на тебя и могу положиться!

– В чем? – растерялась Таисия.

– В работе, конечно! Ты же у меня лучший психотерапевт. – Василий Николаевич сразу же взял быка за рога.

– Я? Не смущайте меня! Я пришла попросить отпуск, – промямлила Таисия.

– В отпуск? Только не сейчас! Дорогая моя, ты режешь меня без ножа!

– А что случилось-то? – поинтересовалась Тася. – Почему сейчас я так нужна?

– Я же говорю, ты мой лучший врач!

– Да ладно… – засмущалась Таисия.

– Ты ответственная, серьезная, порядочная! Нет, Таисия, серьезное дело я могу доверить только тебе!

– Какое дело? – спросила она.

– Присядь и послушай! Обратились ко мне люди прямо оттуда! – округлил глаза Василий Николаевич, указывая пальцем вверх.

Тася подняла глаза и тупо уставилась на дешевый пыльный плафон с тусклой лампочкой.

– Масштабнее бери! – словно прочитал ее мысли заведующий.

– А-а, выше!

– Прямо оттуда обратились! – заговорщически произнес Василий Николаевич, делая ударение на слове «оттуда».

– С того света, что ли? – не поняла Таисия.

– Юморишь? Тася, ты что? С какого «того света»? Из определенных органов ко мне обратились! – Поднятый вверх палец не менял направления.

– От президента? – Таисия сделала понимающее лицо.

– Уже теплее! – обрадовался Василий Николаевич, приглаживая топорщащиеся усы. – Из Следственного комитета, из ФСБ, из разведки, до конца не знаю, да и не скажет мне никто правду! Но откуда-то оттуда, сверху, это точно! К нам в больницу доставили человека, который им очень нужен. Кто он и откуда – всё покрыто мраком, всё засекречено, понимаешь? Может, разведчик какой? Гипноз к нему, мне сразу же сказали, применять нельзя. Это будет приравнено к разглашению государственной тайны. Короче, это нельзя, то нельзя… Но дали понять, что человек важности первостепенной. Вот как!

– А он, случайно, не того? – покрутила пальцем у виска Таисия.

– Да ты что! Я так понял, что его надо снять с героиновой наркозависимости.

Тася даже присвистнула:

– Ничего себе, разведчик. Я думала, что таких на почетную пенсию провожают или с позором выгоняют, а не лечат в отдельной палате.

– Ну, это не наше дело, – туманно завел глаза к потолку Василий Николаевич. – Наше дело врачебное, помочь, чем сможем.

– А если он не слезет? Вы же понимаете, сколь невелик процент успеха. Как таким людям можно доверять? – поежилась Таисия.

– Еще раз говорю, это не наше дело. Меня попросили выделить ему лучшего врача, я его и выделяю. Это – ты. А там уж по схеме, как со всеми. Понятно, что очень многое будет зависеть и от него самого. Но это очень важная птица, поверь мне.

– А почему я? – раздраженно нахмурилась Таисия.

– Ну а кто? Я ж говорю, такое «счастье» на нас свалилось.

– Учтите, я не буду перед ним заискивать, несмотря на то, что он блатной, – сразу же предупредила Таисия.

– Да и не надо! Ты же прекрасный врач! Общайся с ним так же, как и со всеми, это устроит всех, – заверил ее заведующий. – Назначь ему всё, что посчитаешь нужным, самое лучшее, и, естественно, все услуги платного отделения им тоже будут оплачены. С деньгами у него полный порядок.

– Я рада за него, – буркнула Таисия, засунув руки в карманы халата.

Василий Николаевич, заметив ее настроение, интерпретировал его по своему.

– Да нет же, Тася! Ты не напрягайся! Может, он и важный тип, но я имел честь с ним познакомиться, мужчина весьма приятный, абсолютно без звездной болезни. Уверен, что у тебя не возникнет с ним никаких проблем.

– Я тоже на это надеюсь, мне только проблем на работе еще не хватало, – вздохнула Таисия и вышла из кабинета.