Страница 94 из 129
Не похоже, что их заявления наши напугали…
Любимов — никаких компромиссов. Очень хорошие дела в Бонне, дают «крышу» в Финляндии, зовут в Грецию. «Медея» с А. Демидовой, «Живаго», «Борис Годунов», «Живой». Некоторое ощущение победы. Замечательно все напечатали «Московские новости». Прекрасный комментарий редакционный — Нина Агишева.
Пятница. Молитва, зарядка
«Верните театр Любимову!» Вот что должны сделать заводы — Часовой и АЗЛК, — демонстрация у театра: «Губенко! Вон из театра Любимова!! Руки прочь от Таганки!!»
Нет, такого не будет.
Странно время мое мчится. Живу в ожидании чего-то. Дал телеграмму в «Коммерсант»:
«Ни в письме Любимова, ни в заявлении труппы ни слова нет о решении суда. К чему такая дезинформация ваших читателей и наших зрителей?! Театр закрыт по причине захвата сцены Губенко. Нас не пускают даже в театр, не то что играть какие-то там спектакли. Не лучше ли напечатать обращение Любимова, чем сочинять за него текст. С уважением, В. Золотухин».
Вторник. Молитва, зарядка
Вчера хоронил репертуар, роли, пьесы. Грустно. Я прятал в сундук мою жизнь. Театр ушел в легенду. Мы, кажется (не я, я знаю, что сделал Любимов, т. е. сделали-то, безусловно, мы, то, что ему не удалось в 83-м), не совсем улавливаем до конца, что произошло.
«Литературная газета». Многие друзья отказываются комментировать.
— Что вы говорите? Это неожиданность для меня!
— Для меня тоже. То есть я-то комментирую, и позиция газеты однозначная. Но вот…
— Нет ли у вас фотографий, ранних, когда вы все еще были вместе, едины?
— Да едиными мы, в общем-то, никогда не были. Все это миф…
Суббота. Молитва, зарядка, душ
Привычка — душа державы. Голова, и душа, и сердце — все работает в направлении переживаний по поводу захвата и гибели театра. Вчера какой-то неприятный разговор в регистратуре зубной поликлиники. Бабки с такой рьяностью защищают Губенко — «талантливый актер», «организатор», «патриот»… «А ваш Любимов…» И все это с такой злорадной улыбкой и крысиным прищуром глаз. Вот тебе и общественное мнение! Фурману надо написать письмо, чтобы организовал подписи в защиту Любимова. «Губенко — руки прочь от Таганки!» Не может ли Собчак приютить Театр на Таганке в марте-апреле? Не может ли Гусев[45] интеллигенцию поднять?
Четверг. Молитвы, кофе
Победа Ельцина — наша победа над Губенко, над Моссоветом. Только была бы победа!.. Господи, помоги ему и нам! Это еще и победа Лужкова над Гончаром, и это еще, быть может, важнее в нашем деле, в деле Театра на Таганке. Но как-то так зыбко все… В который раз я слышу за один час слова «опухший президент», я и сам это отметил про себя… но мало ли, даже если выпил и проспался… Ну и что?
Не помню день недели
Но чувствую себя уверенно, с внутренней гордостью за вчерашнего «Павла I». Господь Бог не оставил меня, хотя весь день трясло от страха и за текст, и вообще за то, что произошло в стране. Но откуда что взялось? Когда артист жалеет о том, что его сейчас не видит, не смотрит режиссер, это признак хороший. Очевидно, в виду надо иметь все-таки совестливого актера. Я думаю, что я такой…
Пятница. Утро, церковь
Сергий Радонежский. День рождения Ксении. И целый день театр — кем и от кого охраняется наше здание? Моя версия: оно необходимо было путчистам как стратегическая высота и прибежище боевиков. Без саперов туда нельзя входить.
Воскресенье. Молитва, зарядка
Всю эту панихидную канитель по утраченному времени надо бросить и начать снова новую жизнь в новой России. А письма Филатова я все-таки опубликую. Хотя в свете танкового удара президента хотел я ему это простить, но Шацкая вовремя меня остановила. Не будем злорадствовать — артистов подставили, но они вели и ведут себя все-таки омерзительно. Какое-то собрание было у них. «Это дело кончилось», — слова А. Богиной, ставшей почему-то под знамена Седых-Бондаренко — Губенко. А был ли Губенко на этом собрании?
Ночь у меня одна была странная — я всю ночь сочинял письмо к ним с тезисами о примирении, сесть опять рядком да поговорить ладком, забыть обиды и не выяснять отношений, не считать грехов друг друга и не отгадывать, кто начал и зачем. Но мне наутро объяснила Л. М.: «С высоты победителей для них это унизительно». Но почему мир, даже с высоты победителей, хуже войны? Впрочем, еще поглядим.
Понедельник. Ту-154
Пец считает, что срыв двух спектаклей в Рейсельгаузе — вина Любимова, который в интервью в Бонне иностранным журналистам много говорил, что театр умер, театра нет, театр он закрыл. Политика, политика, и ни слова о «Живаго». «Какая Таганка? Ее же нет!»
Вторник. Молитва, зарядка
Что касается освобождения театра — оно затягивается. Так просто их оттуда не выкуришь. Бумага за бумагой, суд да пересуд. «Зачем вам помещение, если вы объявили о закрытии театра?» И правильно говорят. Поэтому пусть власти, если они хотят, чтоб была Таганка, вернут нам помещение и выкурят охрану «Эдила».
Четверг. Молитва, зарядка
Со мною Бог, а с ними Колька…
«Петровка, 38.
Начальнику ГУВД г. Москвы Панкратову В. И.
Уважаемый Владимир Иосифович!
Решением арбитражного суда Театру на Таганке возвращено его помещение. Однако частная охрана «Эдил», нанятая Губенко с бывшим депутатом Седых-Бондаренко, не подчиняется решению суда и не пускает нас в театр. Убедительно просим Вас вмешаться в нашу проблему и снять частую охрану с государственного театра.
Пятница. Молитва, зарядка
Мозг, душа, сердце — все органы и все время подчинены одной проблеме, одной цели: что бы еще изобрести, кому дозвониться, написать, послать факс или телеграмму с просьбой помочь выбить губенковскую охрану из театра.
Суббота. Молитва, зарядка
И вот нет Турбина, и вот я уже не поговорю с ним о Хлестакове, а он звал, предлагал… Боже! Как мы не любим себя!
К вопросу «возлюби ближнего, как самого себя», к вопросу об эгоизме.
Воскресенье — отдай Богу
Я вывесил в театре решение совета коллектива следующего содержания:
«В связи с решением арбитражного суда о возвращении Театру на Таганке всего комплекса зданий, а также с резко изменившейся политической ситуацией в стране просить художественного руководителя и директора Театра на Таганке Ю. П. Любимова разрешить подготовить театр к открытию 30-го сезона 12 декабря в день новых демократических выборов премьерой спектакля „Доктор Живаго“».
Приклеено это было 14-го, а 15-го утром я увидел только следы от листка. Противоборствующая сторона хозяйничает уже и на нашей стороне. Чудовищно! Сплошное насилие. Грязь и запустение на той половине. Мусор лезет из урн. Бродят голодные кошки, ОМОН сутками смотрит телевизор. Нашли теплое место.
Понедельник. Молитва, зарядка
Коротаю вечер, чтоб скорее лечь спать, ничего не лезет в ум после девяти часов вечера. Утомляемость жуткая. Безделье это называется, я тоскую по 307-й гримерной, по закоулкам той сцены и ее закулисья. Неужели мы не вернем себе эту сцену? Провал их замыслов очевиден, их жалко, и все-таки они не сдаются, не уходят, не поднимают руки вверх! Хочется предложить им написать каждому индивидуальное письмо Любимову, дескать, прости, отец родной, бес попутал. Да разве они пойдут на это?! Гордые.
45
Гусев Владимир — директор Русского музея в Петербурге.