Страница 46 из 94
– Пошли, – прохрипел он, завязав тугой узел. Отряд проследовал по длинному коридору, спустился по лестнице и вышел на улицу. С ним едва не столкнулся мужчина лет тридцати в серой шинели без знаков отличия. Он только что появился из-за угла и вовремя успел отскочить назад. А когда шум автомобиля стих на ночной улице, мужчина бросился к подъезду, спотыкаясь, вбежал на третий этаж и в ужасе остановился перед открытой дверью жилища Шпееров. В глубине квартиры на полу лежали трупы его родителей…
С того дня, когда штабс-капитан фон Шпеер в одно мгновение лишился и родителей, и фамильной коллекции бриллиантов, минуло два месяца. Только очень внимательный взгляд мог угадать в невзрачного вида молодом человеке в старой шинели, торгующем на вокзале пирожками, наследного барона и блистательного офицера. Впрочем, таких сломанных судеб в то время было много. Поэтому на необычного продавца мало кто обращал внимание.
– Пирожки! Пирожки горячие! – кричал на весь вокзал молодой Шпеер простуженным голосом.
Торговля шла плохо, и товар с лотка не расходился. Шпеер уже собирался уходить, когда к нему подошел интеллигентного вида гражданин.
– Два, пожалуйста. – Мужчина протянул мелочь. Шпеер поддел вилкой пару румяных пирожков.
– Извольте.
Гражданин спрятал сверток в портфель и спросил:
– Вы не подскажете, как мне добраться до Эрмитажа?
Шпеер вскинул глаза на приезжего.
– А вам-то зачем в Эрмитаж? Нашли время… Интеллигентный гражданин немного обиделся и, по-провинциальному гордо, ответил:
– Командировочные мы, по делу. – Потом смахнул с воротника снег и добавил: – Между прочим, в Рембрандте и Тициане разбираются не только в столице…
Шпеер попытался объяснить, что имел в виду совсем другое, но мужчина покинул дебаркадер вокзала и скрылся в толпе на Невском. Барон махнул рукой и хотел было продолжить торговлю, но неожиданная мысль заставила его отшвырнуть лоток и броситься вслед за уездным искусствоведом. Шпеер настиг его на Аничко-вом мосту.
– Эй, браток, погоди! – крикнул он. – Давай провожу. Лицо мужчины расплылось в счастливой улыбке:
– Ну вот. А мне говорили, что все столичные – снобы. Он остановился и, порывшись в карманах, достал кисет с махоркой.
– Может, закурим в честь знакомства?
– Почему бы не закурить, закурим. Тем более дорога неблизкая, – улыбнулся в ответ Шпеер, скрутил самокрутку и артистично указал новому знакомому в сторону шпиля Адмиралтейства: – Нам – туда.
Когда они поравнялись с Екатерининским каналом, Шпеер взял своего нового знакомого под локоть и ненавязчиво увлек в сторону храма Спаса на крови.
– Здесь покороче будет.
На набережной канала, в отличие от Невского, прохожих в этот поздний час не было.
А где-то в районе Инженерной улицы Шпеер вдруг притормозил и тут же нанес искусствоведу удар ножом в район шеи. Мужчина удивленно обернулся, захрипел и осел на землю. Барон лихорадочно обыскал труп. В боковом кармане пальто он нашел завернутые в тряпицу документы, которые быстро перекочевали в карман серой шинели. Оглянувшись, Шпеер одним махом перебросил тело убитого через перила набережной…
Глава 12
После чего как-то по-домашнему Герман Степанович потянулся, разминая затекшую спину.
– Таким образом я получил новую фамилию, имя и даже работу, – закончил он свой рассказ.
Однако его глаза продолжали цепко следить за Лешки-ным кулаком. Он не упускал алмаз из виду ни на секунду.
– Мне повезло, – продолжил старик. – Сотрудникам Эрмитажа провинциальный коллега очень понравился. А через месяц я пришел устраиваться к ним на работу, сказав, что переехал в Питер. Теперь я был Германом Варфоломеевым, одиноким человечком с Лиговки. А еще через год рекомендации моих новых друзей из Эрмитажа позволили устроиться на работу в Смольный, где я рассчитывал узнать о судьбе моей фамильной коллекции. Там же, в Смольном, я встретил и своего бывшего сослуживца капитана Татищева – твоего, Алеша, отца.
Лешке показалось, что он ослышался. Герман Степанович заметил произведенный эффект.
– Да, Алеша, знатным офицером был в прошлом штабс-капитан Татищев.
При этих словах Варфоломеев вновь сладко потянулся и, не давая воспитаннику опомниться, продолжил:
– Ты ведь не знаешь, что и он вот уже много лет вынужден жить под чужим именем и по чужим документам…
Казарина неожиданно прорвало:
– Отец?!! Штабс-капитан?!! Варфоломеев насмешливо закивал головой.
– Точно так-с, мил-человек. Ну уж о том, что он медик по образованию, тебе папа сам расскажет. Тебя же интересует история вот этого алмаза, так?
Лешка теперь уже сам не знал, что его интересует больше. Он как будто находился в забытьи, сквозь которое доносился монотонный голос Варфоломеева:
– Через три месяца я уже знал, где хранится часть семейных камней. Нужен был лишь удобный случай, чтобы взять их. А потом произошло непредвиденное: вся коллекция алмазов переехала в Москву – в кремлевские запасники. Можно было сложить руки и впасть в отчаяние. Но тут мне повезло: часть специалистов направлялась в Москву, и я в числе прочих получил назначение на службу в Кремль. Такое же назначение вручили и водителю правительственного гаража Владимиру Казарину – такая теперь была фамилия у бывшего штабс-капитана Татищева… Да, забыл тебе сказать главное: я обязан был вернуть коллекцию, ведь, по-нашему семейному поверью, наш род будет жив, пока мы обладаем этими камнями. В общем, коллекцию в Кремле я нашел и потихоньку начал забирать ее обратно. Я не торопился, у меня было много времени… А ты, дурачок, даже не подозревал, что помогал мне в этом деле. Помнишь, как носил Когану на оценку кое-какие предметы? Помнишь? – Герман заглянул в Леш-кины глаза, пытаясь разглядеть ответ. – То-то, брат. В них-то я и прятал камни. Только вот обратно приносил ты не настоящие алмазы, а стеклянные стразы, заказанные в ювелирном магазине Когана.
Воспоминания трехлетней давности привели Казари-на в чувство, его мозг вновь заработал, быстро просчитывая все варианты.
– Почему же вы так доверяли Когану? Ведь он вас мог и обмануть, и предать.