Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки

Крауэль"[271]

26 мая 1941 г. от германского посланника в Бухаресте в Берлин по

ступила следующая шифртелеграмма:

"№ 1507 от 26.5. Очень срочно!

Совершенно секретно, государственной важности

Имперскому министру иностранных дел

Согласно сообщению, полученному генералом Антонеску из достоверного источника, в ближайшем окружении Сталина высказывается мысль, что советское правительство должно пойти на очень серьезные жертвы для того, чтобы выиграть время. Тем не менее там не намерены делать никаких уступок военного характера и откажутся отвести советскую армию от границы, в том числе нашей, если этого от них потребуют. Сталин твердо убежден, что войну можно оттянуть, но ее нельзя предотвратить. Мерой, способной оттянуть войну, считают снабжение Германии продукцией из Советского Союза, в то время как всю промышленность Советского Союза переключают на военное производство. Советскому правительству ясно, что подготовка его армии оставляет желать много лучшего…

Киллингер"[272]

11 июня 1941 г. в "бюро Риббентропа" ("личный штаб" германского министра иностранных дел) поступило следующее сообщение:

«Русские вновь и вновь дают понять, что они… хотят во что бы то ни стало избежать конфликта… Один финский дипломат рассказал, что он слышал в Москве, будто бы Сталин сказал: "Не следует делать ничего, что могло бы вызвать раздражение Гитлера". Эту мысль он выразил русской поговоркой, которая звучит очень выразительно. В настоящий момент русские пытаются устранить все, что может стать… причиной конфликта. Поставки хлеба очень большие. Они в 8 раз превышают поставки 1939 г… Русские надеются, что с помощью нынешних поставок, которые могут быть даже увеличены, они смогут обеспечить мир с Германией»[273].

О готовности СССР к экономическим уступкам Германии с целью добиться выигрыша времени говорилось и в нескольких более ранних агентурных донесениях, поступивших в Берлин в марте 1941 г.[274] Что же касается возможности территориальных уступок СССР Германии, то Москва, как можно заключить по отдельным свидетельствам, полностью исключала возможность таковых. В частности, через советскую резидентуру в Берлине в начале июня 1941 г. немцам было дано понять, причем в очень резкой форме, что о таких уступках не может быть и речи[275]. Как свидетельствуют дневниковые записи У. фон Хасселя, бывшего германского посла в Италии, находившегося в оппозиции Гитлеру, в мае 1941 г. в определенных кругах в Берлине, высказывавших опасения относительно способности Германии вести войну на два фронта, взвешивалась возможность предъявления СССР ультимативного требования передачи рейху Украины и обеспечения участия Германии в эксплуатации советских нефтяных месторождений[276]. Однако на уровне высшего политического руководства Германии возможность предъявления такого рода ультиматума Москве даже не рассматривалась. Гитлер сознательно и целенаправленно готовил внезапный удар по СССР, и втягивание в переговоры с Москвой по какому бы то ни было вопросу в его планы не входило. И Хассель, и Вайцзеккер в своих дневниковых записях от июня 1941 г. единодушно подчеркивали: ни о каких зондажах и контактах, официальных либо неофициальных, между советскими и германскими представителями им не известно[277]. Записи бесед Вайцзеккера с советским послом в Германии В. Г. Деканозовым за апрель-июнь 1941 г.[278], а также донесения Шуленбурга в Берлин тогда же о встречах и беседах с советскими должностными лицами[279] подтверждают, что вплоть до позднего вечера 21 июня 1941 г. принципиальные вопросы советско-германских отношений ни советской, ни немецкой стороной не поднимались. Но и в ходе встреч вечером 21 июня 1941 г. Молотова с Шуленбургом в Москве[280], а Деканозова с Вайцзеккером в Берлине[281] германская сторона не предъявляла никаких требований уступок, а советская сторона, в свою очередь, их не предлагала.

По свидетельству В. М. Бережкова, занимавшего в то время должность первого секретаря советского посольства в Германии, в ночь на 22 июня 1941 г. Деканозов получил из Москвы распоряжение сообщить немцам, что Кремль готов "выслушать возможные претензии Германии" и провести для этого советско-германскую встречу на высшем уровне[282]. Однако готовность "выслушать возможные претензии", о чем сообщает Бережков, еще отнюдь не означала, что Москва намеревалась эти претензии удовлетворить. Поэтому вряд ли можно согласиться с его утверждением: "Фактически это был намек на готовность советской стороны не только выслушать, но и удовлетворить германские требования". Без убедительных доказательств, — а их Бережков не приводит — данное утверждение является весьма спорным. Оно не подтверждается ни уже излагавшимся в отечественной литературе содержанием телеграммы, направленной из Москвы в Берлин в 00 час. 40 мин. 22 июня 1941 г.[283], ни записью беседы Деканозова с Риббентропом ранним утром того же дня[284].

Критический анализ немецких документов о советско-германских отношениях накануне 22 июня 1941 г. позволяет сделать однозначный вывод: агентурные донесения, в которых сообщалось о готовности СССР к далеко идущим уступкам Германии, слухи на этот счет, циркулировавшие весной — в начале лета 1941 г. во всем мире, спекуляции по этому поводу, содержавшиеся в сообщениях некоторых дипломатов, не имели под собой реальной основы. Они являлись результатом дезинформационных и пропагандистских акций ведущих европейских держав.

Пытаясь "экономически умиротворить" Германию, Советский Союз, тем не менее, не предлагал ей уступок политического, военного и территориального характера, а также новых экономических уступок. У "оппозиции" в Москве не было оснований для обвинения Сталина и советского правительства в "непомерных уступках" Берлину, ввиду чего и сами сообщения о наличии такой "оппозиции" представляются ложными, дезинформационными.

Речь Сталина 5 мая 1941 года: анализ одной версии

Речь И. В. Сталина на приеме в честь выпускников военных академий Красной Армии 5 мая 1941 г. является предметом давних споров среди историков. Эти споры вращаются вокруг одного единственного вопроса: говорил или не говорил Сталин военным о своем намерении развязать войну против Германии? Инициаторами и "главной движущей силой" дискуссии на каждом новом ее витке являются приверженцы тезиса о "превентивной войне" нацистской Германии против СССР, пытающиеся доказать, что 22 июня 1941 г. Гитлер лишь упредил Сталина, якобы готовившего нападение на "третий рейх"[285]. Апелляция к речи Сталина является одним из ключевых моментов в их рассуждениях. Ссылки на нее можно встретить и у В. Суворова[286], и в многочисленных публикациях представителей так называемого ревизионистского направления германской историографии — Й. Хоффмана, Э. Топича, B. Мазера, В. Поста[287]. Даже сегодня, когда "краткая запись" сказанного Сталиным 5 мая 1941 г. найдена и опубликована[288], споры вокруг нее не пошли на убыль. Предпринимаются попытки поставить под сомнение соответствие "краткой записи" тому, что говорилось на приеме в Кремле[289]. К дискуссии подключились некоторые российские историки, заявляющие вслед за западными авторами, что речь Сталина 5 мая 1941 г. была по своему содержанию "агрессивной" и "антигерманской". Они апеллируют к идеологическим и агитационно-пропагандистским документам, которые разрабатывались советскими государственными и партийными органами в мае-июне 1941 г.[290] Данные документы в сочетании с проектом директивы о развертывании Красной Армии от 15 мая 1941 г.[291] они истолковывают как свидетельство агрессивных замыслов СССР в отношении Германии. Ими высказывается мысль, что эти документы были подготовлены на основании тех указаний, которые прозвучали из уст Сталина на встрече с военными, но не отражены в "краткой записи".

271

PA AA Bo

272

PA AA Bo

273

PA AA Bo

274

PA AA Bo

275

PA AA Bo

276

Die Hassel-Tagebucher. 1938–1944 / Hrsg. von F. von Gaertingen. 2. Aufl. В., 1988. S. 247.

277

Ibid. S. 253, 257; Die Weizsacker-Papiere. 1933–1950. Frankfurt a / M. etc., 1974. S. 257.

278

PA AA Bo

279

PA AA Bo

280

ADAP. Serie D. Bd. XII, 2. Dok. № 662.

281

Ibid. Dok. № 658.

282

Бережков В. М. Просчет Сталина // Международная жизнь. 1989. № 8. С. 27; Bereschkow V. Der deutsch-sowjetische Nichtangriffsvertrag, die Auвenpolitik Stalins und die Praventivkriegsfrage // Hitlers Krieg? Zur Kontroverse um Ursachen und Charakter des Zweiten Weltkriegs. Koln, 1989. S. 106.

283

История дипломатии. Т. IV. М., 1975. С. 180.

284

ADAP. Serie D. Bd. XII, 2. Dok. № 664.

285

Анализ работ сторонников данного тезиса, изданных до 1985 г., см.: Куманев Г. А., Курбанов В. В. Миф о "превентивной войне" и его буржуазные приверженцы // Буржуазная историография второй мировой войны: Анализ современных тенденций / Под ред. О. А. Ржешевского. М., 1985. С. 154–164.

286

Суворов В. Ледокол: Кто начал вторую мировую войну. М., 1992. С. 166–186.

287

См.: Hoffma