Страница 9 из 37
Система «цанид» предполагала последовательное изучение пяти дисциплин, на что уходило около пятнадцати лет (как правило, родители отдавали в монастыри детей в очень раннем возрасте):
Логика (прамана) — по сочинениям Дхармакирти;
Парамита (путь «классической» Махаяны) — по тексту Майтреи Асанги («Абхисамаяланкара»);
Мадхьямака (по трактату Чандракирти «Мадхьямака-ватара»);
Виная (прежде всего Виная муласарвастивадинов);
Абхидхарма (по «Абхидхармакоше» Васубандху и «Абхидхармасамуччае» Асанги).
Высшей формой буддийской философии школа Гелуг-па считает радикальную мадхьямака-прасангику.
К началу XVII в. школа Гелуг-па превратилась в силу, доминировавшую как в духовной, так и в политической жизни Тибета. Кроме того, со второй половины XVI в. при поддержке ряда монгольских правителей, прежде всего Алтан-хана, буддизм быстро распространяется в Монголии, причем власти там оказывают покровительство исключительно школе Гелуг-па. Внук Алтан-хана стал Далай-ламой IV, впервые сделавшим власть этих гелугпинских иерархов реальной политической силой. Позднее монгольский правитель Гуши-хан, вторгшийся в Тибет в 1640 г., оказал большую помощь Далай-ламе V в укреплении власти последнего в масштабе всего Тибета.
Таким образом, в это же время тибетский буддизм не только распространяется за пределами Страны Снегов, но и формируются важнейшие для нарождающейся тибетской теократии институты Далай-лам и Панчэн-лам.
При Далай-ламе V Великом Нгаван Лобсан Гьяцо (16171682) Гелуг-па не только становится доминирующей школой тибетского буддизма, вытеснившей старые школы на периферию духовной жизни и оттеснившей их на культурные окраины Тибета, но и объединившей под властью своих иерархов практически весь Тибет (некоторым князьям удалось сохранить свою независимость и от гелугпинских Далай-лам и от самих «желтошапочников»; наиболее яркий пример — тибетское королевство Бутан, где доминирует одно из малых направлений школы Кагью-па). Далай-лама V был, несомненно, выдающейся личностью: в нем сочетались таланты религиозного деятеля, опытного политика, тонкого дипломата, удачливого полководца, ученого-историка и тантрического йогина, практикующего таинственные ньингмапинские ритуалы. Искусно маневрируя между политическими силами региона (монголы Тушетухана, маньчжуры, завоевавшие после 1644 г. Китай и установившие там власть своей династии Цин до 1911 г., различные феодальные кланы Тибета), Далай-лама V не только смог укрепить свою власть и централизованное управление Тибетом, но и сохранить свою страну фактически независимой: хотя цинские императоры Китая и считали Тибет своим вассалом, представляя в нем свою власть особым чиновником — амбанем, тем не менее реально Далай-лама оставался вполне самостоятельным государем. Поездка Далай-ламы V в Пекин для встречи с покровительствовавшим буддизму императором Шунь-чжи (1644–1662) еще больше укрепила престиж и авторитет тибетского иерарха.
При Далай-ламе V в Лхасе, столице Тибета, возводится грандиозный дворец-монастырь Далай-лам — Потала (по названию «Чистой Земли» бодхисаттвы Авалокитешвары, «воплощением», или, точнее, проявлением, которого считаются Далай-ламы), поражавший воображение современников.
В XVI–XVII вв. тибетский буддизм в форме школы Гелуг-па окончательно утверждается в Монголии, откуда распространяется у калмыков (XVII в.), бурят (XVII–XVIII вв.) и в Тыве (XIX — начало XX в.).
Литература:
Андреев А. Буддийская святыня Петрограда. СПб., 1993; Далай-лама XIV. Буддизм Тибета. СПб., 1991;
Далай-лама XIV. Мир тибетского буддизма. СПб., 1996;
Кычанов Е. Я., Савицкий Л. С. Люди и боги Страны Снегов. М., 1975;
Позднеев А. М. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями последнего к народу. Элиста, 1993;
Чже Цонкапа. Большое руководство к этапам Пути Пробуждения (Lamrim Chen-mo) / Пер. с тиб. А. Кугявичуса; Под ред. А. Терентьева. СПб., 1994–2000. Т. 1–5.
ДАЛАЙ-ЛАМА («Океан-лама», «лама, чья мудрость столь же обширна, как океан») — титул первоиерарха и духовного и светского правителя Тибета в XVII–XX вв., религиозного лидера школы Гелуг-па (см.).
Далай-ламы считаются верующими воплощениями бодхисаттвы Авалокитешвары. В соответствии с махаянским учением, Будды и высшие бодхисаттвы обладают способностью магически порождать так называемые «превращенные» тела (нирманакая; тиб. тулку, пишется; «спрулску»), в которых могут одновременно являть себя в мириадах и мириадах хилокосмов (тысячемирий) буддийской космологии. Одним из таких «превращенных тел» Авалокитешвары и считался правящий Далай-лама (это не означало, что в мире больше не могло быть других явлений этого бодхисаттвы: по выражению одного современного тибетского ламы, он может явиться еще во множестве обликов, в том числе и какого-нибудь фермера из Техаса). Другой первоиерарх Тибета — Панчэн-лама (от санскритского «пандит» — ученый и тибетского «чэн» — великий; также — Таши-лама, монг. Панчэн-эрдэни) считался проявлением Будды Амитабхи и поэтому иерархически стоял выше Далай-лам. Однако в отличие от Далай-лам, Панчэн-ламы были лишены светской власти и жили вдали от столичной Лхасы — в пышном уединении величественного монастыря Ташилхунпо (г. Шигадзе, южный Тибет). Тем не менее между Далай-ламами и Панчэн-ламами порой возникали и противоречия, в том числе и по политическим вопросам. Например, Панчэн-ламы, как правило, были настроены более прокитайски, нежели Далай-ламы.
Вслед за Далай-ламами (из номинального этот титул превратился в реальный титул духовного вождя и светского государя не ранее конца XVI — начала XVII в. при Далай-ламе IV) «тулку», «воплощенцами», стали называть себя и все другие иерархи Тибета, в том числе и настоятели всех крупных монастырей, ставшие «магически созданными телами» различных индийских и тибетских мудрецов и святых (утверждалось, что, выполняя обеты бодхисаттвы они продолжают пребывать в сансаре, чтобы руководить монахами и направлять к достижению состояний Будды все новых и новых живых существ). Таким образом, скоро Тибет и Монголия оказались местом земного явления большинства наиболее почитаемых персонажей буддийского пантеона и выдающихся исторических деятелей буддизма.
Надо отметить, что нигде в буддийском мире не наблюдалось более ничего подобного, хотя сама идея «воплощенцев», несомненно, коренилась в общемахаянской доктрине. Вероятно, что в условиях теократического характера позднего тибетского государства возникла необходимость найти соответствующую религиозной доктрине буддизма форму легитимации светской и духовной власти в условиях безбрачия ее носителей, что исключало возможность ее наследования, что и привело к формированию института «воплощенных лам», в том числе и Далай-лам. Другими словами, гелугпинцы изобрели особую (наряду с наследованием и выборностью) форму легитимации государственной власти в условиях теократии и целибата носителей власти.
Как правило, иерарх перед смертью сам указывал возможное место своего будущего рождения. Иногда прорицал государственный оракул Тибета — лицо с явно шаманскими функциями и шаманского происхождения: входя в транс, он вещал от имени вошедшего в него божества. Так, после смерти Далай-ламы XII оракул увидел место рождения нового тибетского теократа в отражении в озере. Затем (обычно через два-три года после смерти иерарха) специальная комиссия из высокопоставленных лам отправлялась в предполагаемое место и по особым приметам отбирала кандидатов из числа мальчиков соответствующего возраста. Затем (в случае с поисками Далай-ламы) кандидатов везли в Лхасу, где они проходили дополнительные испытания. Например, перед детьми клали разные красивые и блестящие вещи, а среди них одну невзрачную вещь покойного. Если мальчик тянулся к этой вещи, это было важным аргументом в его пользу. Окончательный отбор происходил, как правило, при помощи жеребьевки, сопровождающейся определенным ритуалом; в XVIII в. китайский император Цяньлун подарил тибетскому правительству особую чашу для такой жеребьевки — что-то наподобие современной урны для голосования.