Страница 42 из 56
Из разговоров выясняется, что горная река временами несет очень мутную воду, а после проведения прямого канала в горах как раз прошли сильные дожди и в результате в озеро хлынула масса очень мутной воды. Можно предположить, что это и послужило причиной массовой гибели рыб. Но нужно побывать на самом озере. Отсюда добраться к нему очень трудно, и мы решаем подойти на корабле со стороны моря к месту стока из озера.
Вскоре наш корабль входит в пролив ввиду острова Корфу. Картина удручающая: озеро заполнено мутной, грязно-желтой водой, на поверхности видны десятки тысяч мертвых рыб.
Вот и обеспечили озеро «свежей водой»! Очевидно, далеко не случайно жизнь в озере сохранялась, когда вода проходила через фильтр плавней и, конечно, не в таком количестве единовременно, как теперь через спрямленный канал. Это пример неудачного вторжения в природу с необоснованными представлениями о том, что для нее лучше. Низину осушить и превратить в огороды можно было и без «награждения» озера массой мутной воды. Об этом мы и сказали албанцам. Затем покинули Адриатическое море и ушли, чтобы продолжать исследования в Ионическом и Эгейском морях. Наше плавание продолжалось два месяца, домой мы возвратились с большим и разнообразным материалом.
На следующий, 1959 г. было решено отправить в Средиземное море комплексную экспедицию в составе четырех кораблей от разных организаций, разработав программу исследований таким образом, чтобы она явилась составной частью советских работ по тематике Международного геофизического года. Наряду с этим на каждом корабле должны будут проводиться исследования в соответствии со спецификой того или иного института. Основные биологические исследования возлагаются на наш корабль «Академик А. Ковалевский», причем небольшая группа наших сотрудников будет работать также на корабле Института океанологии «Академик С. Вавилов». Итак, наша идея об изучении Средиземного моря получает широкий, уже государственный и международный характер. Исследования приобретают всеобъемлющее океаническое содержание.
Созываем в Севастополе совещание участников экспедиции для согласования программы и времени работ. Нам предстоит провести в 1959 г. две экспедиции, каждая продолжительностью по 2,5—3 месяца. Работы будут проходить в открытых водах, с многосуточными станциями. Основная задача экспедиции — изучение динамики биологических процессов, интенсивности фотосинтеза, пищевых взаимоотношений в планктонном сообществе, вертикальных миграций. Кроме того, намечена большая программа экспериментальных исследований, предполагается также работа по созданию культуры микробов и планктонных водорослей для последующего изучения в Севастополе.
Во время плавания в 1959 г. мы познакомились с рядом интересных научных учреждений.
Неаполь.... Как не вспомнить, что сто лет назад два молодых зоолога — Антон Дорн из Германии и Николай Миклухо-Маклай из России, работая на Средиземном море, пришли к решению о необходимости создания самостоятельных биологических станций, широко доступных для ученых и студентов. К тому времени такие станции уже появились во Франции и в США, но они имели в основном назначение вспомогательных лабораторий отдельных университетов. В результате инициативы А. Дорна и Н. Миклухо-Маклая возникли Неаполитанская зоологическая станция и ее родная сестра Севастопольская биологическая станция.
Распределение солености в придонном слое воды в прибосфорском районе Черного моря (по работам экспедиций В. А. Водяницкого)
I — 13—15 октября 1960 г.; II — 21—22 февраля 1961 г.; III — 7—13 мая 1961 г.; IV — 5—6 декабря 1961 г.
Сейчас Неаполитанская станция одна из крупнейших в мире. Превосходно оснащенная, она по праву считается одним из передовых центров биологических исследований. Однако особенность станции в том, что она не занимается собственно гидробиологией и не изучает море как единую систему. Ее специфика — фундаментальные науки: зоология, эмбриология, физиология и т. д. Штатных научных сотрудников очень немного — 7—8 человек, и в основном в отлично и разносторонне обставленных лабораториях станции работают приезжие.
Отправляемся на станцию. Обширное помещение знаменитого аквариума несколько мрачновато, но бассейны заселены разнообразными животными и декоративно оформлены. С удовольствием познакомились с нынешним директором, представителем третьего поколения Дорнов — Петром Романовичем, как назвал он себя по-русски. Его мать и бабушка были русские, и вся семья владела русским языком. Для знакомства с нами приехал с дачи и его отец, почетный директор станции Рейнар Дорн. Осматриваем лаборатории с устройствами для постоянных температур, освещения, давления и т. д., новую радиобиологическую лабораторию, обширное помещение в нижнем этаже с сотнями аквариумов, прозрачных и темных, для экспериментальных работ. В обеденный перерыв нас приглашают в общую столовую, где встречаемся со многими работающими здесь иностранными учеными, проявившими большой интерес к нашим исследованиям. Потом все собираются в конференц-зале для взаимного обмена информацией. Заместитель директора известный зоолог и генетик профессор Монталенти рассказывает о деятельности Неаполитанской станции, мы — о нашей станции и задачах экспедиции. Договариваемся на следующий день с утра встретиться у нас на кораблях («Академик С. Вавилов» пришел в Неаполь одновременно с нами).
Утром поджидаем гостей. Их нет и нет. Наконец, наш капитан отправляется в город и, возвратившись, сообщает, что у входа в порт охрана не пропускает большую группу сотрудников станции и их иностранных коллег, требуя специального разрешения от полиции. Иду к воротам. Но в это время наши гости во главе с профессором Монталенти уже успели прорваться и направляются к нам. Охрана преграждает им путь. После некоторой перебранки Монталенти заявляет, что все они сядут здесь и не уйдут, пока не получат разрешения, которое и вообще-то не обязательно. Все садятся и мы с ними. Полицейские на мотоциклах уезжают в город и, возвратившись через час, с любезными улыбками препровождают гостей к нам. Все уже проголодались. Наша встреча начинается с угощения, причем капитан приглашает подкрепиться и полицию.
Гости пробыли у нас почти до вечера, нашлось много общих научных интересов. Вечером мы выступали с докладами перед большой аудиторией в Обществе итало-советской дружбы.
Наше посещение Мессины обошлось без происшествий. Здесь оказались совершенно иные порядки, никакого полицейского контроля около корабля: свободное его посещение.
Мессинский пролив — очень своеобразное место в гидрологическом и биологическом отношениях. В нем сталкиваются приливно-отливные течения из Ионического и Тирренского морей, имеющих неодинаковые фазы приливов и отливов. В результате в проливе часто возникают водовороты и толчея. Происходит глубокое перемешивание водных слоев, вследствие чего на поверхность и на берег часто попадают глубоководные животные. Благодаря обогащению поверхностных слоев питательными веществами в проливе наблюдаются повышенное развитие планктона, скопление планктоноядных рыб и хищников.
Многочисленны здесь меч-рыбы, которых добывают метанием ручного копья. Метальщик располагается на маленькой площадке, вынесенной далеко вперед и вверх с носа большой лодки на двух длинных жердях. Сотни таких лодок ждут своих хозяев на берегу в пригороде Мессины.
Пролив издавна считался самым опасным местом для мореплавателей. В давние времена по левую и правую стороны его северного прохода стояли опасные скалы, среди которых, по преданию, обитали страшные Сцилла и Харибда, губившие корабли. Теперь этих скал нет, они рухнули при сильном землетрясении, которые вообще здесь довольно часты. Сцилла и Харибда запечатлены в мраморных изваяниях на одном из фонтанов; они действительно, имеют далеко не привлекательный вид. В 1908 г. Мессина была разрушена землетрясением. Население свято хранит память о том событии, когда на помощь городу пришла команда находившегося поблизости русского военного корабля.