Страница 56 из 59
— Я тоже так думаю, — сказал Нечаев. — Однако хотя нижняя крышка и не такая тяжелая, как верхняя, но и ее на себе далеко не унесешь. Проверьте-ка ближайшие кусты, товарищ Ефетов, может быть, она спрятана где-нибудь. А вы, товарищ Казарин, присмотритесь, нет ли где поблизости свежих следов лошади или какой-нибудь тележки. Хотя, мне кажется, что он днем не осмелится на лошади сюда приехать.
Разведчики бросились выполнять приказание старшего сержанта, а Нечаев, взобравшись на танк, осмотрелся по сторонам.
«Удивительная вещь, — уже в который раз подумал он, — кому могла эта крышка понадобиться? Будь бы какая-нибудь деталь орудия или пулемета, а то крышка люка… Чудеса!»
Он прошелся по широкому, длинному хоботу орудия и даже плюнул с досады. Сверху ему видно было, как шевелились кусты, из которых то там, то здесь появлялся вдруг штык винтовки Ефетова.
Поиски длились минут десять. Старшему сержанту стало ясно, что найти ничего не удастся. Нужно было что-то срочно предпринять. Подумав, Нечаев пришел к выводу, что неизвестный был здесь совсем недавно: путь в МТС и обратно занимал немало времени. С тяжелой ношей этому субъекту далеко не уйти. Если не терять времени на бесполезные поиски, можно еще настичь его. Но куда он направился? Вряд ли решился пойти в поселок… Тогда на железнодорожную станцию, может быть?..
Из кустов вышел Ефетов, держа в руках скомканную страницу какой-то газеты.
— Вот, — сказал он, протягивая старшему сержанту газету. — Нашел это в кустах, на том месте, где заметил того типа, который крышку отпиливал. Полагаю, что это его газета.
— Полагаете только или можете доказать? — с сомнением спросил Нечаев.
— Могу и доказать.
— Ого! — невольно улыбнулся старший сержант. — Выкладывайте, в таком случае, ваши соображения.
Ефетов расправил скомканную газетную страницу, понюхал ее и уверенно заявил:
— Кильками попахивает.
— Ну, так что же из этого? — удивился Нечаев.
— А баночку из-под килек, которую мы утром в кустах неподалеку отсюда обнаружили, помните? — спросил Ефетов.
— Мысль толковая, — одобрил догадку Ефетова Казарин.
— Ну, хорошо, — согласился Нечаев, — допустим, что в самом деле вытирал руки этой газетой именно тот самый человек, который ел здесь консервы. Однако ж разве следует из этого, что именно он украл крышку люка?
— По-моему, следует, — ответил Ефетов, — вот только объяснить я этого не могу.
— Разрешите мне, товарищ старший сержант, — попросил Казарин.
— Пожалуйста.
— Мы ведь в прошлый раз решили, что кильки не мог здесь есть военный человек, гражданские же лица, как вы знаете, очень редко тут бывают, особенно в такую раннюю пору. Значит, если допустить, что независимо друг от друга были здесь почти одновременно два гражданских лица — человек, евший кильки, и другой, отпиливший крышку люка, то это будет слишком уж невероятным совпадением. К тому же, зачем вообще второму человеку приходить сюда? Разве только кильки под кустом покушать? Жилья ведь близко нигде нет, даже дорог никаких тут не пролегает — делать, стало быть, в этом месте ему нечего.
— А не кажется ли вам странным, — спросил Нечаев, — что ел он именно кильки? Это ведь не те консервы, которыми голод утоляют.
— Нет, мне это не кажется странным, — ответил ефрейтор Казарин. — Человек этот, видимо, не имел, что покушать (ему не до того было) и рассчитывал, наверно, купить что-нибудь на вокзале. А там вчера, кроме килек, ничего не было. Я это хорошо знаю, так как сам был в буфете.
— По всему, значит, получается, — воскликнул Ефетов, — что человек этот приезжий! Газета-то, которой он руки вытирал, в Калининграде печаталась.
— А мы разве не получаем калининградских газет?
— Получать-то получаем, да только они к нам вечером на следующий день с почтовым поездом приходят, а эта утром сюда попала, хотя стоит на ней вчерашнее число. Вот и выходит, что привез ее кто-то утренним или ночным поездом. В общем, я этого типа на станции стал бы искать.
— А вы что скажете, товарищ Казарин? — обратился Нечаев к ефрейтору.
— Прав, пожалуй, Ефетов, — ответил Казарин. — У меня тоже такая догадка имеется, так как я обнаружил глубокие следы, идущие от танка в сторону железнодорожной станции. Земля тут влажная: следы хорошо видны. А глубокие они потому, что человек, который их оставил, видимо, тяжесть какую-то нес.
Нечаев задумался. Доводы, приведенные его разведчиками, казались ему разумными. Он и сам почти не сомневался теперь, что человек, евший консервы и укравший крышку люка, был одним и тем же лицом. А то, что он прибыл из Калининграда и туда же, видимо, уедет, тоже представлялось ему вполне вероятным.
Прикинув все это в уме, Нечаев решил действовать на свой страх и риск. Спрыгнув с тайка, он заявил разведчикам:
— Слушайте меня внимательно. Решение мое такое: ефрейтор Казарин остается возле танка на посту, рядовой Ефетов следует в часть и докладывает обо всем командиру роты. Я направляюсь на железнодорожную станцию. Этот тип в самом деле попытается, пожалуй, перебросить куда-нибудь крышку танка товарным порожняком. До станции отсюда недалеко, может быть я еще настигну его.
Одно только смущало Нечаева: ни он, ни его разведчики не имели пистолетов, а винтовку свою старший сержант передал Ефетову — действовать с нею в такой обстановке было неудобно, да и в глаза слишком уж она бросалась.
Отдав все необходимые распоряжения, Нечаев торопливо пошел по хорошо заметному на мягкой земле следу. Однако метров через триста земля стала тверже, отпечатки подошв на ней не были уже так четки, как раньше, а вскоре и вовсе пропали. Напрасно смотрел старший сержант под ноги и по сторонам в надежде обнаружить пропавший след. Пришлось идти дальше наугад.
Когда показались дома железнодорожного поселка и вокзальное здание, Нечаев ускорил шаг. Местная станция была небольшая, но на ней из-за загруженности соседней, узловой станции часто стояли товарные составы, среди которых было много порожняка. Сесть незамеченным на один из таких составов не представляло никакого труда. Нечаев не сомневался поэтому, что «беззубый», как мысленно называл он похитителя крышки люка, непременно так и поступит.
На железнодорожной станции
С тревожно бьющимся сердцем пришел старший сержант на станцию. На этот раз на ней стояло всего два поезда, и оба — товарные порожняки. Один из них направлялся в сторону Каунаса, другой — в Калининград.
Нечаев осмотрелся. Длинные, из пятидесятитонных вагонов и платформ, составы невозможно было охватить одним взглядом. Старший сержант быстро пошел вдоль первого, направляющегося в Каунас.
Большинство вагонов было с запертыми дверями. Нечаев, не задерживаясь возле них, шел все дальше.
Первые две платформы были совершенно пусты. На третьей сидело несколько солдат. Потом опять пошли крытые вагоны, саморазгружающиеся хопперы и гондолы, цистерны и ледники.
Обойдя хвостовой вагон с тормозной площадкой и сигнальными знаками, старший сержант перешел через несколько путей, направляясь к калининградскому поезду. Уже когда он начал обходить новый состав, ему показалось, что в одном из вагонов каунасского поезда кто-то торопливо задвинул дверь.
Нечаев не мог бросить осмотр состава и вернуться к каунасскому эшелону: калининградский поезд, по всем признакам, вот-вот должен был тронуться. К тому же Нечаев считал, что похититель крышки люка вероятнее всего находился именно в калининградском эшелоне. Следовало торопиться с осмотром его состава.
На платформах и площадках калининградского поезда народу было гораздо больше, чем на каунасском. Приходилось подолгу останавливаться возле каждой платформы и присматриваться к людям. На одной из них ехали два моряка с баянами. Они весело крикнули Нечаеву:
— Садись, братишка, подвезем!
Осматривая состав, старший сержант напряженно думал, как бы он поступил на месте «беззубого». Пожалуй, тот, кого он ищет, не сядет на платформу, на которой уже находятся другие люди. Ведь тогда пришлось бы объяснять, зачем он везет крышку танкового люка…