Имперская Окраина

Однако все оказалось совсем не так просто, как ожидали имперские военачальники и Марк Анхо. Вражеские генералы смогли быстро организовать оборону на новых рубежах, а затем и контратаковать остверов своими резервами, которых оказалось неожиданно много. Поэтому уже в одиннадцатом часу утра наступление имперцев было остановлено, а ближе к полудню на покрытой дымом и гарью равнине разгорелось небывалое по своему ожесточению и накалу сражение. Больше двухсот пятидесяти тысяч человек, четыре тысячи чародеев и жрецов, три сотни боевых монстров и около десяти тысяч живых мертвецов–скелетонов из Отдельного Корпуса Республики Коцка и специального некрополка имперской магической школы «Нумани». Все эти силы с обеих сторон сошлись в схватке на несчастных двадцати квадратных километрах. И отступать никто не собирался. Каждый полководец был уверен в себе. Егеря схватывались с конными дружинниками, линейные пехотинцы с пикинерами из Кауша, остверские ополченцы с наемниками из бывших океанских пиратов, а маги из имперских школ со своими коллегами из Васлая и Коцки.

Хаос воцарился на некогда спокойной и уютной равнине Верна—Юль. Все вокруг полыхало. Земля стонала и дымилась. Небеса стали багровыми. Люди задыхались от недостатка воздуха и падали наземь. И так прошел час. За ним другой. После этого полководцы, что имперские, что республиканские, потеряли практически все нити управления своими войсками. Кто? Где? И чей? Непонятно. Требовался толчок вперед, дабы расчистить пространство и дать свободу маневра войскам, которые сцепились в смертельной битве, словно два бульдога на арене. И военачальники кинули в бой свои последние резервы. Республиканцы Национальную Стражу, две пятитысячные пехотные бригады из Коцки, а Марк Четвертый, разумеется, свою гвардию, три двухтысячных пехотных полка.

Свежие батальоны столкнулись, и опять никто не мог объявить себя победителем. Нужен был еще хотя бы один–два свежих полка или отряд чародеев. И эти силы нашлись у республиканцев. Генералы восточных конфедератов кинули в сражение две сотни жрецов Неназываемого Подателя Всех Благ, служителей новой религии, которая быстро набирала силу, вес и влияние во всех враждующих с империей государствах. И сторонники нового бога, как правило, бывшие жрецы имперских культов, переломили исход битвы на Восточном тракте. Они смогли блокировать действия остверских чародеев, поделились с республиканскими кудесниками силой, дали им передышку в полчаса, а затем сами атаковали ставку Марка Четвертого и его гвардию.

Маги имперских школ и жрецы разных культов держались, сколько могли. Однако силы были неравны. Полторы сотни чародеев не удержали натиск втрое превосходящих врагов, которые, как и они, имели на вооружении весьма сильные артефакты. После чего оборона рухнула, и началось отступление остверской пехоты и гвардейской кавалерии. Ну, а за ними свой отход осуществили и остальные части и подразделения имперских войск. И вот теперь, спустя еще полчаса, барон Ангус Койн и оставшиеся вместе с ним маги из нескольких разбитых батальонов и полков Резервной армии императора, и лишившаяся лошадей рота синих гвардейцев, сдерживают противника в стороне от транспортной магистрали. Где император и остальные части гвардии маг не знал, вроде бы, невдалеке и тоже продолжают бой. Какова обстановка на равнине, ему тоже было неизвестно. Но он твердо понимал одно. Отступить нельзя. Необходимо дать время жрицам Бойры Целительница на эвакуацию военно–полевого госпиталя, который находился за его спиной. Ведь там за пару–тройку часов мясорубки на Восточном тракте скопилось свыше трех с половиной тысяч тяжелораненых, среди которых было немало временно потерявших всякую боеспособность молодых магов и жрецов…

— Дзинь!!! — прерывая мысли барона, над полем боя разнесся неслышный обычным людям противный звук. Республиканцы пробили в щите имперских чародеев брешь, и он вот–вот исчезнет. Койн глубоко вздохнул, сплюнул наземь скопившуюся во рту смесь из слюны и крови, и влил в защиту остатки накопленной силы.

«Еще минута, может быть, меньше, и все, конец», — равнодушно подумал барон, схватился за висящий на груди практически разряженный артефакт и, преодолевая собственную слабость, снова потянулся к магическим энергопотокам. И в этот момент кто–то положил ему на плечо руку и Койн почувствовал, как через него в щит вливается уже готовая к применению сила. Причем ее было настолько много, что невидимая магическая пелена моментально стала подобна монолитной стене, которой не были страшны удары вражеских жрецов.

«Что такое!?» — мысленно воскликнул чародей, и развернулся к тому, кто укрепил магическую защиту сводного отряда и поделился с ним своей энергией. Койн посмотрел на нежданного помощника и удивился. Перед бароном стоял не архимаг одной из школ или мощный жрец имперского культа, как он того ожидал (ибо кто еще в самый разгар сражения может сохранить силу, да еще и поделиться ею?), а мускулистый полуголый брюнет с ирутом в правой руке и красным узлом под ногами, по виду, его ровесник. В общем, человек на поле боя уже сам по себе странный. Но, что еще более странно, лицом незнакомец был немного похож на первого остверского императора Иллира Анхо, статуя которого вот уже более тысячи лет стояла перед входом в административное здание Академии Магии и Колдовства.

Впрочем, у Койна не было никакого желания спрашивать кто этот человек и откуда он. Чародей сразу же определил его как «своего», и этого было достаточно. Главное, что обладающий огромной силой и умением незнакомец помог отряду и, видимо, был готов оказывать поддержку дальше. Поэтому чародей рукавом стер с лица кровь, которая тоненькой струйкой текла из его носа, слегка поклонился и, под взглядами подчиненных, которые, как и он, смотрели на необычного человека с удивлением, представился:

— Барон Ангус Койн, маг школы «Торнадо».

Чародей ожидал, что похожий на первого остверского императора брюнет представится в ответ. Но тот, лишь слегка кивнул. И глядя на медленно выступающих из дыма республиканских пехотинцев Национальной Стражи, сказал:

— Слушай меня внимательно чародей Койн. В паре километров от вас, за дорогой, прижали вашего государя. Его необходимо выручать. Понимаешь меня?

— Да, — ответил Койн, машинально отмечая, что прозвучало слово «вашего», а не «нашего». — Но между нами и императором вражеские войска, а у нас нет резервов.

— Я ваш резерв, — усмехнулся незнакомец, который был совершенно спокоен и уверен в себе настолько, что невольно, это чувство стало передаваться окружающим.

— И что вы предлагаете?

— Наступать. Сейчас я с вражеским отрядом разберусь, и двинемся вперед. Как командира синих гвардейцев зовут?

— Полковник Инча Чигораш, — маг указал на полного усатого воина лет пятидесяти, который находился в центре готовых принять свой последний бой гвардейцев Синей Свиты императора Марка.

— Хорошо, фамилия старая, будем надеяться, что потомок не хуже предков. Ты пока готовь своих магов, небольшую передышку я вам дам, а полковник обеспечит боевое охранение. На прорыв пойдем по стандартной схеме. На отдых вам десять минут. И это, — полуголый брюнет кивнул на узел под своими ногами, — присмотри за вещами.

— Все ясно, — как младший старшему, Койн снова поклонился. — На отдых десять минут. За узлом пригляжу.

Незнакомец направился к полковнику Чигорашу, а Койн посмотрел ему вслед, кинул косой взгляд на оставленный им треугольный сверток, от которого прямо–таки разило чем–то чужим и недобрым, и мысленно начал отдавать приказы сгрудившимся вокруг него магам и жрецам:

«Принять эликсиры! У кого излишек, поделитесь с товарищами! Вскоре пойдем в атаку, императора спасать!»

Его услышали. Началась суета, и Койн принял эликсир, который частично снял с него усталость и немного взбодрил его. Снадобье он готовил сам, специально для себя и оно подействовало именно так, как ему было нужно. Легкая минутная слабость. Головокружение. Рвотные позывы, а затем все проходит и он снова свеж и готов к бою. После чего маг опять закрыл глаза и оглядел щит, который держался без всякого вмешательства имперских чародеев. Было, он задумался о том, а кто же этот незнакомец. Однако мысль почему–то ускользнула от него, и Койн понял, что сейчас не хочет этого знать. Позже, возможно, он будет вспоминать этот день во всех, даже самых малейших деталях и анализировать его. Но это будет потом. Да и то, только в том случае, если барон Койн переживет битву и выберется из мясорубки под названием Сражение за Верна—Юль.