Ева

– Кто говорит?

– Мисс Марлоу?

– Кто говорит? – снова послышался осторожный голос.

Я усмехнулся и ответил:

– Мое имя ей ничего не скажет. Оно ей неизвестно.

Воцарилось молчание, потом женщина сказала:

– Мисс Марлоу просила узнать, что вам нужно.

– Попросите мисс Марлоу подойти к телефону, – сказал я. – Мне посоветовали позвонить ей.

Снова длительная пауза, а потом прозвучал голос Евы:

– Слушаю!

– Могу ли я повидаться с вами? – Я изменил голос, чтобы она не узнала меня.

– Когда?

– Через полчаса.

– Полагаю, что да. – В голосе ее была какая-то нерешительность. – Я знаю вас?

– Скоро узнаете, – сказал я и рассмеялся. Она тоже рассмеялась, и ее смех прозвучал как музыка.

– Тогда приезжайте, – разрешила Ева и повесила трубку.

Как же все оказалось легко и просто!

5

Я остановился на углу улиц Санта-Моника и Мелроз и спросил полицейского, как проехать на Лаурел-Каньон-Драйв. Поставив ногу на подножку машины и сдвинув шляпу на затылок, полисмен сказал, что это не улица, а переулок, находившийся между Голливудской улицей и Сансет-стрит. И самым подробным образом объяснил мне дорогу. Проехав мимо бесчисленных магазинов, таверн, бунгало и многоэтажных домов, я наконец-то нашел то, что искал. Лаурел-Каньон-Драйв оказался узеньким переулком с типовыми домиками, спрятанными за живыми изгородями и пышными клумбами. Я ехал медленно, чтобы заметить и не пропустить нужный мне дом. Увидев написанный на калитке номер, я остановился и вылез из машины. Ева жила в этом доме. Улица была пустынная, дом казался необитаемым. Как только я вошел в калитку, высокий забор скрыл меня от взоров тех, кто мог бы в это время находиться в переулке. Кругом царила тишина, и у меня появилось ощущение, что я попал в сонное царство. Тропинка вывела меня к двери, которая была скрыта встроенным крыльцом. С обеих сторон от двери были окна, прикрытые кремовыми муслиновыми шторами. Поднявшись на крыльцо, я остановился. Прежде чем постучать, я внимательно рассмотрел дверной молоток в виде железного кольца, насаженного на обнаженную женскую фигуру. Эта незначительная деталь дома Евы хоть и казалась остроумной, напомнила мне снова, к кому я пришел. Однако назад дороги не было. Я постучал и стал ждать какого-нибудь признака жизни в этом доме. Ожидание привело меня в волнение, с которым я справлялся с трудом. Наконец я услышал, как щелкнул выключатель, и вскоре после этого дверь открылась. Загородив своим телом весь проход, на пороге стояла высокая, почти такого же роста, как я, угловатая женщина. Я почувствовал, что ее глаза впились в меня, потом, словно удовлетворенная моим видом, она посторонилась и пропустила меня.

– Добрый вечер, сэр! Вас ожидают?

– Добрый вечер, – ответил я. – Мисс Марлоу дома? – Обойдя женщину, я вошел в прихожую. Чувствовал я себя неловко, и это злило меня. Мне было мерзко оттого, что эта женщина с худым, красным лицом, остреньким носиком и маленькими, горящими глазами оценивающе разглядывает меня, и оттого, что она великолепно знает, для чего я явился в этот убогий, скрытый от любопытного взгляда домик.

– Не пройдете ли вы за мной, сэр? – женщина прошла по коридору и открыла дверь.

Во рту у меня пересохло, в висках от волнения пульсировала кровь. Я вошел в комнату. Она была небольшой. Прямо напротив двери я увидел трюмо, перед ним лежал белый толстый ковер, на котором стояли изящные стеклянные фигурки животных. В глубине комнаты справа стоял дешевый платяной шкаф. Широкий диван-кровать, покрытый розовым покрывалом, занимал все остальное пространство. Ева стояла перед потухшим камином, рядом находилось уютное кресло и прикроватный столик с настольной лампой. На столике лежало несколько книг. На Еве – знакомый мне голубой халат с короткими рукавами. Ее грубо загримированное лицо хранило застывшее деревянное выражение. Мы посмотрели друг на друга.

– Хэлло, – широко улыбаясь, проговорил я.

– Хэлло. – Выражение ее лица не изменилось, она не сделала ни единого движения. В ее приветствии были подозрительность и безразличие.

Я стоял и смотрел на Еву, немного обескураженный тем, что она не выказала ни малейшего удивления при виде меня, и раздраженный, что она предстала передо мной в халате. Но несмотря на мое раздражение, кровь горячей волной разлилась по моим жилам при первом же взгляде на эту маленькую женщину.

– Вот мы и встретились, – слегка заикаясь, проговорил я. – Вы не удивились моему появлению?

Она, наклонив голову, ответила слишком уверенно и буднично:

– Нет… я узнала ваш голос.

– Бьюсь об заклад, что это не так, – сказал я. – Вы шутите.

Ева поджала губы, недовольная высказанным мной сомнением.

– Я узнала вас… Кроме того, я ожидала, что вы придете.

Увидев выражение крайнего изумления на моем лице, она внезапно рассмеялась. Напряжение тут же спало.

– Вы ждали меня? – спросил я. – Почему?

Женщина сделала такое движение, словно хотела отмахнуться от прозвучавшего вопроса, и без особого желания, как будто через силу, промолвила:

– Это не имеет значения.

– Для меня имеет, – настаивал я. Без приглашения я прошел к креслу и расположился в нем. Вынул портсигар, открыл его и протянул женщине. Она немного помедлила, но сигарету все же взяла.

– Благодарю вас, – промолвила Ева и, постояв в нерешительности, села на кровать, стоящую рядом с креслом. Я тоже взял сигарету, вынул зажигалку и, когда Ева наклонилась, чтобы прикурить, спросил опять:

– Ответьте, почему вы ждали меня?

Она заявила, покачав головой:

– И не подумаю.

По тому, как Ева нервничала, я понял, что она чувствует себя неуверенно и скрывает свое истинное состояние за маской холодности и равнодушия. Но я решил, что сорву эту маску и загляну в душу Евы. Я изучающе смотрел на нее и видел, что она внутренне приготовилась к любой неожиданности с моей стороны. Как только Ева ощутила на себе мой взгляд, она подняла глаза и глянула мне прямо в лицо.

– Ну? – резко спросила она.

– Зря вы так грубо наложили грим. Это вам не идет.

Ева встала и посмотрела в зеркало, висящее над камином.

– Почему? – спросила она, внимательно разглядывая свое лицо. – Разве я плохо выгляжу?

– Хорошо, но вы выглядели бы гораздо лучше без этой маски на лице. Вам это ни к чему.

Женщина продолжала изучать себя в зеркале.

– Я была бы просто ужасной без грима, – сказала она, словно разговаривая сама с собой, потом обернулась и, нахмурившись, взглянула на меня.

– Вам кто-нибудь говорил, что вы интересная женщина, – спросил я, не давая ей возможности заговорить. – В вас чувствуется характер, а этим может похвастаться далеко не каждая женщина.

Заметно было, что Ева не знает, как отнестись к моим словам. Поэтому ответ последовал не сразу. Женщина молча вернулась к кровати, села, раздумывая над услышанным. Вид хозяйки дома можно было назвать озадаченным. Но только на одну минуту мне удалось сбить Еву с толку, на лице ее тут же появилось знакомое мне деревянное выражение.

– Неужели вы пришли сюда только затем, чтобы сказать мне, что я интересная женщина?

Я улыбнулся и спокойно заверил:

– Почему бы и нет? Если никто до меня не говорил вам этого, то я рад быть первым: женщинам надо отдавать должное!

Она помешала угли в камине. Движения у нее были нервными и порывистыми, и я видел, что Ева не знает, как вести себя со мной. Пока я могу держать ее в таком состоянии, инициатива всегда будет в моих руках.

– Нет ли у вас желания извиниться передо мной за это? – спросил я, дотрагиваясь до ссадины на лбу.

Последовал именно такой ответ, как я и ожидал:

– А почему я должна извиняться? Вы это заслужили.

– Вы правы, – сказал я и рассмеялся. – В следующий раз придется быть осторожнее. Я люблю женщин с характером. Поверьте, сожалею о своем плохом поведении, но мне ужасно хотелось проверить, какова будет ваша реакция. – И со смехом закончил лестным для женщины признанием: – Затеяв вам испытание, не ожидал, что мне так крепко повезет: я не только увидел, но и почувствовал вашу реакцию.