Криминалистка

С подачи покойной Оли я когда-то, еще до Светкиного рождения, отдыхала в белозуевском пансионате, вырвав целую неделю посреди жаркого лета. В те годы он был специализированным, то есть существовал исключительно для работников правоохранительных органов. Клязьма сюда тоже заворачивала, и мои купания в ней дважды в день так и остались самым приятным воспоминанием от уворованного у судьбы отпуска. Смутно запомнился длинный забор, выкрашенный зеленой краской, которым был обнесен пансионат — типовое здание в два этажа с входом-«стекляшкой» — и столовая. Довольно мрачная, казенного вида комната, похожая на наскоро оштукатуренный сарай… Все время своего пребывания в пансионате я занималась одним и тем же: в паузах между купаниями ела и отсыпалась.

Конечно, я понимала, что за столько лет все здесь переменилось, и все-таки даже внешний вид пансионата стал для меня сюрпризом! Никакого зеленого забора — вместо него кованая высокая решетка, прочная, но по-своему изящная, такие же ворота с будочкой охранника, выполненной под «русскую избушку». Двухэтажное здание, надстроенное мансардой и выкрашенное в традиционные белозуевские тона — красно-белым, под кирпич, выглядит необыкновенно нарядным… Множество деревьев и кустарников на самой территории. Представляю, какой рай здесь летом! Но и сейчас настроение мое немедленно повысилось в надежде, что если то, что внутри, соответствует тому, что снаружи…

— Здравствуйте! — Мальчик в камуфляже образовался почти в ту же секунду, как я притормозила перед решетчатыми воротами. — Вы к нам? Или к кому-то из отдыхающих?

— Моя фамилия Костицына, зовут Светлана Петровна, — сообщила я как велела Катька.

— Айн-момент! — отчего-то перешел на немецкий мой собеседник и метнулся назад к избушке. Мне стало смешно, а ворота в ту же минуту начали разъезжаться в разные стороны. Подъездная дорога, усыпанная красноватым гравием, была широкой и удобной, как трасса. Я двинулась по ней в направлении нарядного корпуса и через несколько минут, припарковавшись на почти пустой стоянке, уже входила в просторный холл, уставленный какими-то неизвестными мне вечнозелеными растениями.

Батюшки, надо же! Прямо напротив входа — огромный и на вид совсем как настоящий камин, лакированный паркет, в котором отражается нарядная хрустальная люстра… Это что — филиал Дворца съездов?

Между тем навстречу мне, со стороны полувинтовой лестницы, вовсю спешил-катился человечек, уморительно похожий на главного героя русской сказки «Колобок». Честное слово, вздумай он сыграть эту роль — даже гримироваться бы не пришлось! Кругленькое румяное личико с приветливо сияющими малехонькими глазенками, абсолютно лысая круглая голова, круглый животик впереди… Надо полагать, это и есть многодетный отец, проходивший благодаря своей многодетности свидетелем, а не соучастником по какому-то Катькиному делу.

— Приветствую вас, Светлана Петровна! — неожиданным басом, зато с добрейшей в мире улыбкой произнес Иван Иванович. — Какая радость для всей нашей компании, какая радость!.. Валек!.. Быстренько возьми в багажнике сумку Светланы Петровны и — в третий люкс, там все готово… Добро пожаловать, Светлана Петровна, добро пожаловать в наши скромные пенаты!..

Откуда-то из глубины холла и гущи растительности на его зов вынырнул здоровенный детина в черном костюме и белой рубашке с черным же галстуком. Все вышеперечисленное сидело на нем так, словно взято было с чужого плеча не далее чем пять минут назад…

— Доброе утро, — сумела наконец и я вставить свое слово, одновременно протягивая Вальку ключи от машины, и, подумав, добавила: — Спасибо.

— Ай да утро! — отчего-то развеселился окончательно Иван Иванович. — Впрочем, у нас через час ланч уже… Не возражаете?..

Я не возражала, в очередной раз подивившись американизму, прозвучавшему на российских просторах. Но очень желала знать, сколько, а главное, кому должна заплатить за грядущее пребывание в «скромных пенатах».

— Все финансовые вопросы — потом, главное, чтобы вы действительно отдохнули, остальное не к спеху, совсем не к спеху… — Суетливый Колобок уже устремился к упомянутой лестнице, увлекая меня за собой. — С вашей работой, Светлана Петровна, отдых — дело архиважное…

Он продолжал сыпать словами, такими же округленькими, как и он, а я, не в силах прервать этот поток красноречия, с интересом огляделась.

Полувинтовая лестница завершалась в холле второго этажа, тоже озелененном, но не так буйно, как нижний, и значительно меньшем. Два коридора, устланные ковролином, вели от него вправо и влево, стены и двери по сторонам коридоров были выкрашены в приятный желтый цвет, затейливые бра горели вопреки утреннему часу. Очевидно, большие стеклянные окна, в которые коридоры упирались, света давали недостаточно, во всяком случае в это время года.

Мой номер располагался справа — вторая желтенькая дверь с цифрой «3», в данный момент слегка приоткрытая… Хотела бы я знать, каким образом Вальку удалось нас опередить? Очевидно, служебный вход находился поблизости — это я отметила для себя в силу профессиональной привычки «осматриваться на местности» и мысленно держать в голове ее план даже тогда, когда никаким криминалом и не пахло… Что касается пансионата, на мой взгляд, здесь им как раз могло «запахнуть» в любую минуту: не только потому, что у Катьки было дело, связанное с этим искусственным раем. Прежде всего потому, что убитая девушка не местная, а была, скорее всего, москвичкой, именно москвичи и отдыхали в пансионате традиционно… Какой бы ни была собравшаяся здесь компания, присмотреться к ней стоило. Что я и собиралась сделать в первом приближении за ланчем.

Уж не знаю, что именно ожидала я увидеть, входя в люкс после впечатляющего холла, но передо мной, как ни странно, был уютный, обычный двухкомнатный одноместный номер, примерно на уровне, как мне показалось, трехзвездочной гостиницы.

В первой комнате, устланной золотисто-желтым ковролином, стоял желтый диван, обтянутый вельветом, такие же кресла, журнальный столик, телевизор «Сони» и холодильник. Тут же, справа от входа, — двери, должно быть, в санузел, напротив — дверцы шкафа для верхней одежды. Огромное окно с жалюзи и горчичного цвета портьерами — прямо напротив входа в люкс.

«Колобок» дважды прокатился по этой импровизированной гостиной, в нетерпении ожидая, когда я наконец осмотрю спальню. Мне и самой хотелось избавиться от навязчивого хозяина, и я, едва сбросив сапоги, проследовала за своим экскурсоводом. Что ж, спальня как спальня, если не считать слишком широкой кровати белого дерева посередине, возле которой уже стояла моя дорожная сумка. Кровать, на мой взгляд, была выдающаяся, рассчитанная минимум на троих… Как-то я стану на ней засыпать с непривычки?..

Остальная меблировка состояла из двух тумбочек, здоровенного трельяжа и встроенного шкафа. Ко всей этой роскоши добавлялись белые пушистые шлепанцы и под стать им — купальный халат… Блеск!

Очевидно, последнее слово я произнесла вслух, потому что Иван Иванович немедленно расплылся в улыбке. И, разъяснив, как мне добраться до столовой, расположенной на первом этаже, наконец-то исчез.

— Ну и ну, — пробормотала я, пройдясь немного по мягкому желтому с белыми узорами ковру, заменявшему в спальне ковролин. А что еще может сказать обычная рабочая лошадка, неожиданно попавшая в стойло арабского скакуна?.. Именно такие ощущения я испытывала с каждой минутой все отчетливее. Случайно мой взгляд упал на трельяж, и я невольно охнула: как же нелепо выглядела моя фигура, затянутая в темно-синие юбку и пиджак с нашивками, посреди этой обстановки, рассчитанной на куда более изысканных особ!.. Впервые после встречи с Виталькой я искренне развеселилась и немедленно начала разоблачаться: буду разбирать свою сумку в подаренном халате, чтобы не рассмешить кого-нибудь типа здешней горничной, если она объявится.

И вообще: какое счастье, что в спешке я умудрилась не забыть парочку своих выходных, как выражается моя Светка, «прикидов» и обувь к ним… Вот проблема так проблема: а вдруг здесь еще и переодеваться к ужину принято?! Тогда дело мое — швах… Вечерних платьев мой гардероб как-то не предусматривал… Единственное имеющееся осталось дома: я подозревала, что оно вышло из моды еще года три назад, сразу после того, как было приобретено по какому-то дичайшему в моей жизни случаю.