Прозрачная Равнина (ЛП)

Конечно же, она отказалась.

Это был её дом, убежденно говорила она, и это было то место, где она будет ждать его возвращения, когда он выполнит то, к чему призывает его долг.

Она все ещё ждала.

Ни слова не пришло ей, ни какого известия о том, что её муж пропал ночью, находясь в дозоре. Несмотря на то, что он давно уже должен был вернуться, она не строила никаких догадок, только беспокоилась, что войска нуждались в его службе на большее время, нежели ожидалось.

За исключением рубки, всё было не так уж и плохо, думала она. Она была уже не так сильна, как когда-то, и поддерживать хозяйство стало труднее. Но она верила, что её мужчина, её истинная любовь с тех пор, когда оба ещё были чуть больше, чем дети, вернётся к ней.

Алиисза не хотела переживать из-за этого. Люди умирают, убеждала она себя. Они стареют, либо получают ранения, либо их убивают в битве. Такова жизнь. Это не моё дело. Не моя проблема!

Алю отвернулась, уставшая от наблюдения за тем, как убивается призрак по своей покинутой жене. Она не хотела быть здесь, когда солдат станет свидетелем смерти пожилой женщины от рук мародерствующей банды танарукков позже этой ночью. Алиисза знала сценарий наизусть, хотя и не была его свидетелем. Каким-то образом это было в её голове.

Хватит! вскрикнула она беззвучно, и видение исчезло.

Не надо больше! произнесла она мысленно, благодарная за то, что сад и фонтаны появились вновь. Каждый раз полудемоница боялась, что они не появятся, что она застрянет в видении навечно.

Снова была ночь, высоко в небе висела луна. Почему-то каждый раз, когда бы она ни возвращалась, была ночь. Алиисза любила ночь, темноту. Она приносила алю спокойствие, позволяла ей чувствовать себя в безопасности среди теней.

Так никто не может меня увидеть, думала она. Так никто не узнает этих дурацких мыслей, от которых я не могу избавиться.

Тихо зазвенела музыкальная подвеска в темноте, а листья огромного дерева сверкнули серебром в лунном свете, когда Алиисза пошла в сторону одной из скамеек. Алю была на полпути к ней, когда поняла, что кое-кто уже сидит там.

— Торан, — произнесла она, втайне радуясь, что он пришел, но, не желая признаваться в этом вслух. — Зачем ты здесь?

— Чтобы посмотреть на твои успехи, — ответил ангел вставая. — Потому что я знаю, ты этого хочешь.

— Ты делаешь всё, что я хочу? — робко спросила она, боясь вслух задать тот вопрос, который на самом деле был у неё на уме. Как много ты знаешь? Видишь ли ты то, что со мной делают твои ужасные видения?

— Не совсем, — ответил дэв. — Лишь настолько, насколько это необходимо нам обоим.

Алиисза вскинула голову. — Что это значит?

— Это значит, — ответил ангел, двигаясь в сторону заводи, — что пришло время показать тебе это. — Он опустил её пальцы в воду и немного поводил ими.

Ещё до того, как полудемоница достигла края фонтана, он убрал их. Там, как она и ожидала, было скорее изображение, чем отражение ночного неба. Она увидела себя, своё тело, как и прежде. Оно стало больше, толще. Распухло.

У Алиисзы перехватило дыхание.

— П-почему? — произнесла она запинаясь. — Почему я так выгляжу?

— Ты скоро должна родить, — спокойно сказал ангел.

— Нет! — закричала Алиисза. — Этого не может быть! Меня не было не дольше десяти дней, самое большее двадцати! Ни один ребенок не может расти так быстро! Что происходит?

Торан улыбнулся, одной из тех печальных улыбок, которых так боялась Алиисза. Это была улыбка, говорившая, я собираюсь тебе сказать, что твой мир снова рухнет.

— Время течет по-разному здесь и там, — объяснил он. — Там, где находится твоё тело, время течет намного быстрее. Там истек полный срок твоей беременности. Вскоре твой ребенок родится.

— А здесь? — спросила она, страшась ответа.

— Здесь, — ответил он, — время течёт намного медленнее. Хотя, кажется, как будто бы ты пробыла здесь дней десять или больше, за пределами этого места прошел только один день. Ты завершила лишь один день из своего наказания сроком в год, Алиисза.

— Нет! — зарыдала Алиисза. — Ты врешь!

ГЛАВА ДВЕННАДЦАТАЯ

Дварфы, с отвращением подумал Вок. И здесь эти проклятые дварфы — в месте, столь отдалённом от Фаэруна, что и дальше некуда!

Крепыши во многом выглядели так же, как и выглядят все из их рода: сильные мускулистые руки и ноги, растущие из толстых коренастых туловищ. Хоть их волосы и бороды были из огня, всё же выглядели густыми и пушистыми. Как кожа, так и одежда дварфов, казалось, состояли из меди или бронзы.

И, что более важно, усмехнувшись, подумал Вок, они все хмурятся.

Те, что из первых рядов, размахивали боевыми молотами медного цвета, когда как стоящие сзади, приподняв, держали наготове копья. Все они старались незаметно приблизиться к двум путникам.

Невидимые, понял камбион. Он разозлился из-за их со жрецом беспечности, отключив своё внимание. Мы устали, подумал он.

Уставшие идиоты.

Вок повернулся к Засиану, чтобы угадать его намерения, и увидел вторую группу огненных дварфов, приближающихся с другой стороны. Секундой раньше они тоже были невидимыми, пока заклинание Засиана не раскрыло их.

Они подходили двумя рядами и находились по обе стороны тропы. Они хорошо спланировали засаду — так, чтобы двум путешественникам некуда было бежать.

Обе группы огненных дварфов, осознав, что их обнаружили, сбавили шаг и выше подняли оружие. Они внимательно смотрели на Вока с Засианом, но не спешили нападать, чего сначала ожидал камбион. Вместо этого один из первой группы выступил вперёд, и, ткнув оружием в сторону двоих, сказал:

— Сдавайтесь, чужеземцы, — прозвучало на Общем с жутким акцентом. — Или погибнете от пламени и оружия.

Засиан изумлённо смотрел на них. Казалось, он был удивлён таким поворотом событий. Жрец глянул на Вока.

— Ну? — спросил он. — Что предпочтёшь: погибнуть или сдаться?

Вок видел, что Засиан изо всех сил сдерживался, чтобы не засмеяться. Камбион не совсем понимал, что именно для человека было забавным.

— Не думаю, что это смешно, — чтобы не услышали другие, тихо рыкнул он. — Снова эти богами забытые дварфы, и нам пришлось попасть прямо в их толчею. Не желаю больше видеть ни одного дварфа в своей жизни!

— Сдавайтесь сейчас же, или мы убьем вас! — чуть громче и настойчивее крикнул командир огненных.

— Одну минуту, друг мой, — сказал Засиан, жестом призывая дварфа к терпению. — Мы обсуждаем твои условия. Он повернулся к Воку и еле сдержался, чтобы не рассмеяться. — Это забавно, потому что я знаю, как сильно это выводит тебя из себя! — всё ещё ухмыляясь, тихо сказал Засиан. Жрец ещё раз усмехнулся и успокоил мышцы лица.

— Хотя, если серьёзно, они призывают нас сдаться. Хочешь ли ты пробивать себе путь через них, или, возможно, нам удастся вступить в переговоры? Мы могли бы убедить их сопроводить нас в Брасс.

Вок сгримасничал.

— Не думаю, что дварфы — огненноволосые или нет — заинтересованы в том, чтобы помочь нам, — сказал он. — Я, скорее съем их живьём, чем буду говорить с ними, и, я уверен, чувство это взаимно.

— Не обязательно, — сказал Засиан. — Эти существа живут далеко от Сандабара и Серебряных Пределов. Нет причин думать, что они в курсе твоей вражды с их родом, или твоей репутации на родном плане.

Командир дварфов, очевидно, устав терпеть отказывающихся отвечать путешественников, пролаял несколько приказов группе солдат. Дварфы приблизились к Воку и Засиану с обеих сторон. Один из воинов с задних рядов даже запустил короткое копьё в воздух. Оружие воткнулось в землю у ног Вока, поколебавшись несколько мгновений.

— Я всех их прикончу, — зашипел Вок, потянувшись к Пылающей Крови. — Всех до единого.

— Нет, — предостерёг Засиан, — схватив камбиона за руку. — Держи себя в руках.

Вок хотел было выдернуть свою руку из хватки, но тон жреца заставил его помедлить. Вместо этого он злобно уставился на человека, предостерегая жреца от того, чтобы тот больше никогда не клал свою непрошенную кисть на кисть камбиона.