Пантеон

Вряд ли Илиана знала об этом. И сейчас, как и накануне, она подошла к нему, и взгляд ее неожиданно потеплел:

— Хранитель, ты уверен, что запись нельзя посмотреть сейчас и, может, изменить ее?

Она мягко коснулась его предплечья затянутой в перчатку рукой.

— Глойдова кровь, девчонка! Я старше тебя, по меньшей мере, в два раза, — он скептически взглянул на нее. — И ты — Сестра Сиелах.

Гневно сверкнув глазами, она отшатнулась.

— А ты — старая гнилая бородавка!

— Вот так гораздо лучше. А теперь давай обратимся к фактам. Я не смогу изменить запись, даже если очень захочу. А я не хочу! — он отвернулся, указав на украшавшие стены атриума картины, которые изображали прибытие небесных путешественников. — Это — единственный рабочий механизм, что связывает нас с прошлым, с тем, как мы пришли сюда. Я не стану трогать его, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

— А как насчет чужой?

Хилтс услышал шипение светового меча. Он медленно развернулся. Дюжие соратницы Илианы заломили Джаю руки.

— В этом нет необходимости.

— Боюсь, что есть. Начинай разбираться с аппаратом, Хранитель. А пока ты занимаешься устройством, мы займемся кешири. И чем быстрее ты справишься, тем больше конечностей останется при нем.

Взгляд Хилтса заметался между трясущимся от страха Джаем и блестящей машинкой. Он ведь даже не знал, с чего начать; но нужно было хоть что-то делать. Он неохотно взял в руки маленькую пирамидку… и едва не выронил, когда несколько человек, одетых в древнюю форму Небесных Всадников, сшитую из увакской кожи, спрыгнули сверху в атриум, вдребезги расколотив потолочные окна. Они приземлились на мраморный пол позади плененного Джая, и мигом активировали свои мечи. В ту же секунду в атриуме появились Сестры — они отчаянно отбивались от наседающей толпы уродов. Активировав меч, Илиана бросилась на помощь свои соратницам. Освобожденный Джай рухнул у ног Хилтса.

— Давай, мальчик! — схватив одной рукой помощника за тунику, а в другой зажав прибор, Хилтс стал пробираться к Песочным Трубкам, подальше от заварушки. Позади него алые клинки, потрескивая, разрывали плоть ситов. Уже стало понятно, что на Илиану напали одновременно два разных отряда.

После того, как Хилтс разглядел нападавших, стало понятно и что делать.

— Вы — человеческие отбросы! — яростно орала Илиана, отбиваясь от уродливой женщины, чья кожа, казалось, была одним сплошным рубцом.

— Вероломная стерва! — злобно ответил на это огромный лысый мужчина — один из «кожаных», что спрыгнули с потолка. Они больше ругались, чем боролись. Так что, в момент между ударами, легко смогли расслышать:

— Эй! Взгляните сюда!

Все головы дружно повернулись к сложной стеклянной конструкции, возвышающейся у северной стены. Взъерошенный Хилтс цеплялся за одну из служебных лестниц Песочных Трубок, чуть ниже трясся от ужаса Джай. Хранитель поднял руку с пирамидкой и, с трудом сглотнув, заговорил:

— Вожди Кеша — приглашенные гости — добро пожаловать. Хотя… вы все пришли раньше срока.

Глава третья

Могли бы просто постучаться, грустно подумал Хилтс. Он тридцать лет, как мог, старался уберечь от полной разрухи свой кусочек дворца. А эти агрессивные болваны подкинули ему работы еще на три десятилетия. Если, конечно, он вообще переживет этот день.

— Должен сказать, что ваше дружное появление стало для меня сюрпризом, — Хилтс вышел в центр атриума, под его ногами хрустели осколки стекла. Войны расступились, оставив ему и Джаю небольшой треугольник свободного пространства, но оружие не убрали.

— До праздника еще восемь дней. Но все-таки это дворец. И для вас, я уверен, найдутся комнаты…

— Заткнись, старик! — черноволосая мускулистая женщина, вся покрытая рубцами, вышла вперед и ткнула пальцем в Илиану. — Хотелось бы знать, что она здесь делает?

Хилтс взглянул на Илиану и Сестер, некоторые из них были ранены; они сосредоточились напротив Песочных Трубок и, несмотря ни на что, были готовы стоять до последнего. Илиана вызывающе задрала подбородок:

— Не отвечай этой кретинке, Хилтс!

— Не тебе повышать голос в этом месте, женщина! — из круга «кожаных» выступил массивный мужчина, лысый, но с черными усами, и погрозил Илиане. — Сиелах в доме Корсина было не место — и тебе тоже!

Соратницы Илианы тут же приготовились к атаке, и Хилтс, заметив это, торопливо встал между ними и усатым гигантом.

— Вы — вы Лига Корсинитов, верно?

— Я — Корсин Бентадо, — голый череп мужчины ярко блестел, а  глубокий голос оглушительно загрохотал в небольшом помещении. Он кивнул на своих людей. — Это Корсин Вандос, а Корсин Иммеру был на последнем чтении Завета. Мы здесь, Хранитель, чтобы отпраздновать славные жизни Яру и Ниды Корсин в этот великий священный день. Мы надеемся, все готово…

— Все будет…

— И мы надеемся, что ты покажешь заблуждающимся истину Завета. Наш Лорд пришел с небес и Племя — плоть от плоти его, и те, кто угрожают ему, не заслуживают ни милосердия, ни права на жизнь, — Бентадо с благоговением взглянул на статую, которая от Илианы удостоилась лишь презрения, и почтительно склонил голову. — Один становиться всеми, и все — одним. Корсин сейчас, Корсин — навсегда.

— Как скажешь, — Хилтс украдкой взглянул на Джая и покачал головой. Он хорошо знал этих людей. Лигу Корсинитов основал много столетий назад бывший раб, принявший имя Корсин, как титул. К иерархии Лордов он никакого отношения не имел. Освободившись, он проповедовал мировоззрение первого Великого Лорда и его дочери; он говорил, что любой — как и он сам — может стремиться стать Корсином, если достоин этого. Его последователи искренне ему поверили. И — они все-таки были ситами — каждый из них решил, что вполне достоин этого титула. Недовольство основателя Корсинитов и, в конечном счете, его труп, никого не остановили. В итоге, Кеш наводнили сотни самопровозглашенных Корсинов обоего пола; они скандировали избитые лозунги и почитали каждый себя и друг друга единоличными властителями Кеша. Углубившись в общение с Корсинитами вполне можно было сойти с ума вследствие когнитивного диссонанса[1].

— Я все еще хочу знать, как эта… эта женщина здесь оказалась, — воительница с кожей-рубцом, взяв Хилтса за плечо, развернула его к себе. На ее руке было всего три перепончатых пальца.

— Вы — Отряд Пятидесяти семи, насколько я понимаю.

— Это очевидно!

Ее войны теснились позади, порыкивая, словно звери. На взгляд Хилтса, говорившая женщина — Нира — была самой симпатичной из всей этой компании. О настоящих Пятидесяти семи мало что было известно; об этом, видимо, позаботилась Сиелах Корсин. Упоминания о тех членах экипажа «Знамения», кто сильно отличался от безупречных образцов человеческой расы Сиелах, остались лишь в старых кеширских сказках.

Количество представителей современного Отряда Пятидесяти семи было куда больше данного числа; разглядывая союзников Ниры, Хилтс подумал, что Отряд собрал в свои ряды всех уродцев Кеша. Иногда они осмеливались подобраться к столице — их, разумеется, сразу замечали. Пусть будет пятьдесят семь, решил Хилтс — считать их ни желания, ни возможности у него не было.

— Сиелах изгоняла таких, как мы, мечтая о своем драгоценном совершенстве, — выкрикнула Нира, указывая на стены. — Это — позор! Вы ведь видите, на этих картинах многих не хватает, верно? Где Равилан — он же был вождем тех, Других? Почему они не изобразили Глойда? Того, кого Корсин держал при себе, словно домашнюю зверюшку!

Она сплюнула на мраморный пол:

— В вашем Пантеоне многие отсутствуют!

— И ты тоже! — рявкнула в ответ Илиана. — Сиелах правильно делала, очищая Племя от подобных тебе изъянов! И мы последуем ее примеру!

Сестры бросились было вперед, но Хилтс успел преградить им путь.

— Люди, люди! — оглянувшись, Хилтс заметил, что «нейтральный» треугольник уменьшился. — Здесь не место для драк!

1

Когнитивный диссонанс — по Л.Фестингеру — состояние, характеризующееся столкновением в сознании индивида противоречивых знаний, убеждений, поведенческих установок относительно какого-либо объекта или явления, вызывающих у него чувство дискомфорта и стремление избавиться от него.