Служение Отчизне

— Товарищ командующий, — попросил я, — без летных — да, а в отношении чрезвычайных, может быть, опустим это условие? Я буду, конечно, стараться…

Он засмеялся и говорит:

— Хорошо, дам некоторые послабления, но чтобы ни одной царапины.

— Есть, понял.

Конец этого и следующий год у меня были годами очень напряженной работы, большой эмоциональной нагрузки.

И вот настало время отчитываться. Командующий приехал, проверил, подвел итоги боевой подготовки за год и поздравил меня с зачислением на авиационный факультет.

Отъезд, проводы диаметрально противоположны встречам. Какой бы радостной ни была перспектива, минуты расставания тяжелы.

Во второй половине ноября я уже был в Москве. Переступал порог храма науки — академии Генерального штаба — с душевным трепетом. Это — выдающееся учебное заведение. Там обучали нас маститые ученые, талантливые профессора, крупные военачальники. Обучали главному: защите социалистического Отечества.

В академии были превосходные условия для получения глубоких знаний в любой области. Там мы отшлифовали и метод мышления, и методику работы при выработке решений, расширили свой кругозор настолько, что понимали и могли прогнозировать возможное развитие различных вооруженных событий на том или ином театре военных действий. Академия завершила мою военную подготовку в полном объеме. И когда после ее окончания я ехал к новому месту службы в Группу войск в Германии, я чувствовал себя вполне подготовленным для выполнения всех задач, которые мне предстояло решать по службе. Назначение работать в ГСВГ я принял как высокое доверие. И стал тщательно готовиться к будущей работе.

Первый вопрос, который меня волновал, — это вероятный противник. Поэтому я освежил и конкретизировал данные о нем.

Второй вопрос — соединение, где придется работать. Познакомился с данными, которые давали мне определенное представление и возможность размышлять об объеме работы в новой должности.

Третий вопрос — условия работы в ГСВГ.

Немногим более десяти лет тому назад мы дрались с немецко-фашистской армией.

Немец-фашист был врагом — врагом лютым и жестоким как по отношению к советским людям, так и к своим инакомыслящим соотечественникам. А каков он сейчас, после того, как гитлеровское государство повергнуто? Может ли человек, мечтавший о господстве нации, трудиться, как все простые люди, строя социалистическое общество, которое он огнем и мечом стремился уничтожить? Конечно, не все немцы были такими извергами, лучшие сыны немецкого народа отдали свои жизни в борьбе с фашизмом, и все же не один Гитлер творил массовые злодеяния. Какая обстановка сейчас в молодом демократическом государстве?

Глава XV

После приезда мы представились старшему авиационному начальнику, который принял нас любезно и очень внимательно, интересовался нашими знаниями, очевидно прикидывая, на что способны генштабисты.

Ответы наши его удовлетворили, а манеры и настойчивость, с которой мы отстаивали справедливость своих суждений, понравились. Однако, обладая общим широким кругозором, Георгий Васильевич Зимин дал нам почувствовать, что новую технику мы знаем вообще, а не конкретно… В заключение он сказал, что знания вообще — это четверть дела, а нам, военным, нужны знания конкретные, так как при решении задачи мы будем иметь дело с конкретным противником и его нужно будет бить, сгруппировав конкретные силы, используя их с максимальными возможностями и напряжением…

Через несколько часов я прибыл к новому месту службы и представился своему начальнику Василию Петровичу Бабкову, очень опытному командиру, обладающему твердым характером и волей. Он хорошо разбирался в людях, почти безошибочно оценивая, на что способен тот или иной офицер.

Его стиль работы был таков: подчиненных не опекать, не увлекаться детальными разъяснениями, что, где и как делать, давать им больше инициативы, но и спрашивать строже и чаще. А спрашивать он умел. Уж чему-чему, а этому у него можно было поучиться. Поэтому подчиненные, услышав, что к ним летит командир, старались изо всех сил.

Проверяя, генерал Бабков глубоко вникал в детали и проводил длительные разборы. Разбирал все до мелочей. Давал жесткий срок на исполнение и снова проверял. Меня Василий Петрович встретил доброжелательно, поделился своими заботами, а затем сказал:

— От меня задачи не жди. Есть план, тебе известен круг обязанностей. Работу находи сам, вскрытые недостатки исправляй и докладывай об исполнении.

Мне такая постановка вопроса пришлась по душе. От Бабкова я почерпнул многое и главное — умение изучать людей, быстро разбираться в них. Но долго работать нам с ним не пришлось. Он ушел в центральный аппарат на инспекторскую работу.

В ближайшие дни я осмотрел наше хозяйство. Осматривая гарнизоны, аэродромы, я не скрывал радости и удовлетворения. Тут действительно были настоящие условия для работы. Но особое чувство удовлетворения вызывали люди.

Все исполнялось четко, точно, своевременно. Находясь далеко от своей Родины, люди всегда живо интересовались последними событиями в стране. Часто спрашивали меня, какие произошли изменения за последний год, и я чувствовал, что их сердца всегда с Родиной.

На одном из аэродромов я проверил боевую готовность дежурного подразделения. Подал сигнал и порадовался тому, что за меньшее, чем положено, время пара была в воздухе. Выполнив задание, летчики сели, и я поблагодарил экипаж. Однако здесь же сделал некоторые замечания. Мои замечания касались взаимодействия членов экипажа: летчика, техника и других, которые участвовали в дежурстве. «Понравились», — случайно услышал я разговор летчиков, когда садился в машину.

Выполняя работу по службе, я не забывал и о личной подготовке и вскоре восстановил летную форму в полном объеме. Для личной подготовки условия были очень хорошие. Во-первых, мне не надо было отвлекаться для обучения других подчиненных. А контроль, который я сразу стал осуществлять, не занимал много времени. Во-вторых, мой самолет находился буквально в 200 метрах от кабинета, ближе, чем когда-либо. Кстати сказать, более четверти века я провел, живя недалеко от аэродрома или прямо на нем, поэтому какой бы ни был грохот от самолетов, он не мешал мне спать. А вот если полеты прерывались раньше, чем было положено по плану, я тут же просыпался и звонил на командный пункт. Если все шло благополучно, благодарил за доклад и тут же засыпал.

Работа в Группе Советских войск в Германии — очень напряженная, живая и интересная. Там солдат, офицер, генерал, все специалисты проходят настоящую школу, решая задачи учебно-боевой подготовки, максимально приближенные к реальным боевым условиям.

Западная граница ГДР является рубежом, разделяющим Европу на два лагеря, две социальные системы: капиталистическую и социалистическую.

Империалисты США, ФРГ и других стран НАТО используют все средства, в особенности самолеты-разведчики, для сбора информации, что заставляло нас повышать бдительность и боевую готовность.

Однажды прилетел я на один из аэродромов нашего соединения. Не успел вылезти из кабины истребителя, смотрю, взлетает дежурная пара и направляется на «Север».

— Для какой цели поднимаете? — обращаюсь к встречающему меня командиру части.

— Не могу доложить.

— Машину! — и — на КП.

Только переступили порог, дежурный докладывает:

— Подняли на случай, если самолет-нарушитель появится и в наших краях.

— Хорошо, соедините меня с КП соседей.

Смотрю на планшет общей воздушной обстановки и слушаю доклад дежурного офицера соседней части.

— Самолет-разведчик шел в опасной зоне вдоль берега, затем круто развернулся и стал углубляться в воздушное пространство нашей части. Подняли истребителей… Цель перехвачена…

— Кто старший на КП?

— Командир, передать ему трубку?

— Не надо, мешать не будем, пусть управляет.

Но командир, узнав, кто на проводе, улучив момент, взял у дежурного трубку, доложил: