Страница 55 из 79
В работе не увлекайтесь диктатом, выслушивайте мнения и возражения, не умиляйтесь послушными подчиненными, особенно теми, что повторяют: «Есть», «Слушаюсь», «Так точно». Умейте ценить подчиненных, но любая дискуссия, любые рассуждения должны иметь определенный предел. Сумейте из всего выслушанного выбрать рациональные зерна, принять решение, взять на себя ответственность и затем доводить решение до конца.
Работайте по личному плану. Это значит сами создавайте себе обстановку, а не обороняйтесь от тысячи мелочей, кои ежедневно наседают на командира и расхищают его время. Не понять необходимость и полезность личного плана — все равно что воровать из собственного кармана».
Раздумья и тревожные мысли не покидали меня до самого Львова. Покинув поезд, я скоро предстал перед бывшим командующим 5-й воздушной армией генералом Горюновым. После двух-трех приветственных фраз разговор переключился на дела давно минувших дней.
Вспомнили Новороссийск и Анапу, Адлер и Туапсе, Сочи и Лазаревскую, перевалы, разные события. Беседа затянулась. Адъютант неоднократно открывал дверь, но, увидев насупленные брови своего шефа, быстро закрывал. Командующий рассказал о части, которой поручено мне командовать.
Я сказал ему, что проходил стажировку в этой дивизии.
— О! Тогда зачем мне рассказывать! Направляйся, дорогой друг, и работай, желаю успехов!
На прощание дал некоторые советы, как командовать полком, примерно в том же духе, как сказано было в академии, но с более конкретной детализацией, в которой часто встречались слова: техника пилотирования, сложный, высший пилотаж и, конечно, безопасность полетов.
— Безопасность полетов, — подчеркнул генерал, — это сложнейший вопрос, проблема государственной важности. Гибель людей является большой трагедией для семьи и для страны в целом.
Распрощавшись с Горюновым, я снова двинулся в путь. Мне предстояло еще несколько часов проехать поездом. Прежде чем заснуть, я попытался проанализировать разговор и выработать линию поведения. С чего начать, что и как делать? Много вариантов мысленно я перебрал, каждый имел свои плюсы и минусы. Наконец-то стали вырисовываться определенные контуры. Они сводились примерно к следующему. Во-первых, не мешать подчиненным делать свое дело, или, как говорят медики, «не вредить больному». До меня они работали, справлялись со своими делами неплохо и сейчас справятся. Во-вторых, надо детально уточнить задачи у командира дивизии, определить общий объем работы. В-третьих, распределить усилия между своими непосредственными подчиненными, дав им полную инициативу в выполнении своих обязанностей по должности и заслушивать их периодически. Самому сосредоточиться на глубоком изучении людей, положения дел, восстановить личную технику пилотирования во всех метеорологических условиях днем и ночью…
Не заметил, как заснул, а уже проводник будит: «Ваша станция». Приехал рано. Сразу пошел в полк. Обошел казарменное хозяйство. Всюду был порядок. За послевоенные годы произошли значительные изменения в ведении войскового хозяйства. Все это создавало хороший настрой, с которым я и прибыл к командиру дивизии. Ему было приятно слышать лестные слова от нового человека, тем более от будущего командира полка. Однако он сказал:
— Не спеши хвалить, а то, может быть, скоро хаять придется.
— Буду говорить так, как есть, — ответил я.
После длительной и содержательной беседы с Федором Никитичем Черемухиным я наконец-то пришел в штаб полка, где меня ждали мои непосредственные подчиненные. Мы познакомились. Первым представился заместитель командира полка подполковник Карпов Петр Андреевич, выше среднего роста, подтянутый, с легкими движениями хорошего спортсмена и приятной располагающей улыбкой. Наши глаза встретились, прощупывая друг друга. Его взгляд выражал чувство собственного достоинства, уверенность и в то же время уважение. Глаза глубокие, вдумчивые… Затем обменялись рукопожатиями с заместителем по политчасти подполковником Тотровым Захарием Бембулатовичем. Худощавый, жилистый осетин с ястребиным взглядом черных глаз. Все его поведение и ободряющая улыбка, казалось, говорили: «Смелее, командир!»
Следующим был начальник штаба полка подполковник М. Кузьмичев, высокий блондин с медленными, уверенными движениями и такой же медленной речью. Смотришь на него, и облик самой Руси предстает перед твоими глазами. Затем представились другие руководители полка: подполковник Н. Макогон, майор Е. Эдельштейн. Они производили впечатление знающих людей, обладающих большим опытом работы в занимаемых должностях. Все были старше меня на 8—15 лет. Смотрел я на них и думал: «Все-то вы умеете, все-то вы знаете, а я вот должен вами командовать, не сорваться бы…»
Я очень внимательно выслушал каждого, делая попутно пометки. Поинтересовался историей части, ее боевыми традициями. Затем попросил высказаться всех, как лучше вести дела в полку и эффективнее решать задачи. Беседа с малым перерывом на обед затянулась до поздней ночи.
Началась наша совместная работа. С заместителя командира полка подполковника Карпова я спрашивал в полном объеме за летную работу. Первые полеты показали, что он талантливый организатор летной подготовки, прекрасный методист, его действия точны, аккуратны, предусмотрительны, доклады объективны и содержательны, отражают существо дела и заканчиваются выводами и детальными предложениями. Для меня это была большая школа, поистине кладезь методики летной подготовки — той науки, которая способствует подготовке настоящих летчиков. Поняв, что я имею дело с настоящим мастером своего дела, я впитывал в себя все, что видел и слышал от него, наблюдая за его работой, как в недавнем прошлом на фронте вбирал боевое мастерство бывалых командиров.
После работы мы часто засиживались, и я с непосредственностью школьника обращался к нему, задавая один вопрос за другим: «Как это решать? Как это делать?»
Карпов был человеком умным, не лишенным самолюбия, и мое настойчивое стремление познать секреты важнейшей науки — методики боевой подготовки — импонировало ему. Он охотно делился своим опытом и знаниями, а высказываемые мною слова признательности поощряли его на активную деятельность.
Добрые слова следовали в адрес и других подчиненных, это способствовало проявлению широкой инициативы, настойчивости в достижении цели. И работа сразу же пошла на лад.
Стоило мне сказать инженеру полка майору Е. Эдельштейну: какой он молодец, как умело организует содержание в боеготовом состоянии самолетного парка, как через неделю процент исправных самолетов был доведен до 95 процентов, а на учениях — и до 100 процентов. В другой раз я похвалил его за внешний вид и сказал, что с него берет пример весь технический состав, и действительно постепенно во внешнем виде техников произошли разительные перемены к лучшему. На одном из разборов я поблагодарил за образцовый порядок личный состав второй эскадрильи и увидел, как начался аврал в других подразделениях. Через неделю мы, довольные, осматривали то, что они сделали.
Здоровое чувство соревнования делало свое дело.
Так постепенно находились рычаги, с помощью которых нужно и должно овладевать искусством управления людьми, коллективом — искусством сложнейшим из сложнейших. После определенной наземной подготовки я доложил командиру дивизии о готовности к полетам. Он поручил своему заместителю Герою Советского Союза полковнику А. Якименко проверить у меня технику пилотирования. Высокое звание Героя полковнику было присвоено за боевые подвиги в небе Монголии в 1939 году.
Якименко — талантливый авиационный командир, прекрасный летчик, храбрый воздушный боец. С ним мы были знакомы по службе в Болгарии, слышали друг о друге на фронте. Он воевал на 2-м Украинском фронте в 5-й воздушной армии, мы часто взаимодействовали. Зная меня хорошо как летчика, он дал мне один провозной полет. Я говорю:
— Дайте мне еще один провозной, а то самолет разобью.
Жить захочешь — не разобьешь, лети… — улыбнулся Якименко.