Страница 8 из 11
Офис агента занимал весь 27-й этаж, а кабинет был размером с баскетбольную площадку, и из него открывался вид на весь Лос-Анджелес и океан. За столом сидел полный краснощекий мужчина лет пятидесяти, как положено, в подтяжках и с сигарой в зубах.
— Он по-английски говорит? — спросил агент Константина, показав на меня сигарой.
— Говорит, но плохо…
— А как он будет работать с актером?
— Через переводчика.
— В мировом прокате его фильмы были? — спросил агент.
— Его фильмы получили призы на фестивалях в Канне, Венеции, Берлине… — начал перечислять Константин.
— Не имеет значения, — перебил его агент. — Мировой прокат — это когда фильм выходит во всех кинотеатрах мира. И в Африке, и во Франции, и в Вашингтоне. Везде.
— В мировом прокате мои фильмы не были, — сказал я.
— А какие фильмы делали вы, сэр? — спросил агент Александрова.
Константин назвал.
— Не слышал.
— Это французские картины.
— Все ясно, — агент посмотрел на часы и сказал, что Кейдж очень занят и в этом году встретиться с вами не сможет.
И я понял, что и господин Данелия из России, и господин Александров из Франции для американского агента люди из глухой провинции. Дикари.
Вернулись в гостиницу. Теперь, когда сказали, что Кейджа мы не увидим, я считал, что только Кейдж и именно Кейдж должен играть Мераба.
Что делать? Позвонил Яше Бронштейну (моему бывшему ученику, который уехал в Америку) разузнать, как еще можно выйти на недосягаемого Николаса Кейджа.
— Очень просто, — сказал Яша. — Вы же с Копполой знакомы, позвоните ему.
— А при чем тут Коппола?
— Николас Кейдж его родной племянник. Через час Яша был у меня, и мы звонили Копполе в Сан-Франциско. Ответил мужской голос.
— Его нет, а кто его спрашивает?
— Советский кинорежиссер Джордж Данелия, — сказал Яша.
— Привет, Джордж, как поживаешь?!
— Я не Джордж, я переводчик.
— Он там? Дайте ему трубку.
— Я слушаю.
— Hello, Джордж! Это Джулио. Брат Фрэнсиса. Помнишь меня?
— Да, конечно, — сказал я.
— А Фрэнка нет, он в Греции. А что ты хочешь?
— Мне надо встретиться с его племянником Николасом Кейджем.
— Зачем?
— Хочу, чтобы он прочитал сценарий моего нового фильма.
— А ты где?
— В Америке. В Лос-Анджелесе. В гостинице «Хилтон».
— О'кей! Через час Николас будет у тебя и прочитает сценарий. Это мой сын.
Ровно через час Николас Кейдж появился в холле нашей гостиницы. Яша вручил ему сценарий. Кейдж сел в кресло у столика, прямо в холле, и начал читать. Итальянская семья. Слово отца — закон для сына.
Я позвонил Константину и сказал, что в холле его ждет приятный сюрприз. Через пару минут Константин вышел из лифта. Увидел Николаса Кейджа и остолбенел.
— Это он? Я не ошибаюсь? — спросил Константин тихо.
— Не ошибаешься. Это Николас Кейдж читает сценарий «Паспорт».
— Как тебе это удалось?!
— Он узнал, что я член правления Общества дружбы ОАР — СССР, — объяснил я.
Сценарий Кейджу понравился, сниматься он согласился и сказал, что все остальное Константин должен согласовать с его агентом.
Между прочим. В середине шестидесятых годов, когда мое имя стало упоминаться в прессе, ко мне стали приходить письма от общественных организаций, где сообщали, что я избран в члены правления и что ближайшее заседание Правления этой организации состоится там-то и тогда-то. Уведомления приходили два года. Я не ходил. Потом их присылать прекращали. И только одна организация — Общество дружбы ОАР-СССР преданно присылало мне приглашения почти двадцать лет. И в знак признательности этому обществу я включил в число своих регалий и это свое почетное членство. На официальных письмах я стал подписываться: народный артист, лауреат Государственных премий, член правления Общества ОАР — СССР Георгий Данелия. А когда я так подписал поздравительную телеграмму в Тбилиси своему другу кинорежиссеру Эльдару Шенгелая и ее зачитали на торжестве в честь его юбилея в Доме кино, было немало звонков от моих тбилисских коллег. Они интересовались, что это за общество, какие оно дает привилегии и что надо сделать, чтобы стать его членом.
Я отвечал, что это не телефонный разговор.
ГРИМАСЫ КАПИТАЛИЗМА
Константин уехал на встречу со Спилбергом с надеждой уговорить его принять участие в нашем проекте. Яша отправился по своим делам, а я вышел прогуляться. Никаких магазинов поблизости не было, только бутик при гостинице. На витрине бутика стоял манекен, фигурой похожий на мою супругу Галю. На манекене был английский костюм в полоску, «простенький, со вкусом».
— Вот такой бы Гале, — подумал я. И зашел в бутик.
— Слушаю вас, — сказал пожилой мужчина в золотых очках, очевидно, хозяин.
— Вот этот костюм, — я показал на манекен, — сколько стоит?
— Вы русский?
— Можно и так сказать.
— Мистер, у нас эксклюзивные товары и поэтому цены очень высокие.
— Ну, а все-таки.
— Извините, — сказал хозяин и распахнул дверь.
У бутика остановился «Роллс-Ройс» с водителем в униформе. Из машины вышел молодой человек в тройке и высокая женщина в брючном костюме. Молодой человек открыл заднюю дверцу, подал руку и помог выйти старухе лет под девяносто.
— Хелло, мисс Эрмитаж, хау а ю? — радостно поприветствовал старуху хозяин.
Гости вошли в помещение. И в ту же секунду появились полная дама с сантиметром и девушка-манекенщица. Сразу стало тесно. Старуха что-то сказала, девушка ушла и вернулась с коробкой. Вытащила из коробки яркое цветастое платье и приложила к себе. Старуха кивнула, и все куда-то ушли. Я остался один. Через какое-то время вывели старуху в этом платье, подвели к большому зеркалу в барочной золотой раме и стали восхищаться. Старуха вопросительно посмотрела на меня.
— Вери найс! — соврал я. Платье старуху не украсило.
— О'кей, — сказала старуха.
Молодой человек выписал чек. Старуха не стала переодеваться, и они уехали на своем «Роллс-Ройсе». Полная дама и девушка-манекенщица ушли.
— Извините, что вам пришлось ждать, — неожиданно доброжелательно обратился ко мне хозяин.
— Ничего страшного. А все-таки сколько стоит этот костюм?
— Сказать вам, сколько мисс Эрмитаж заплатила за платье?
— Скажите.
— Двенадцать тысяч долларов.
— Я все понял. Извините, до свидания.
— Минутку. Вы турист?
— Нет, по делам приехал.
— Надолго?
— Послезавтра домой.
— А сколько вы могли бы заплатить за костюм?
— Сколько могу, вас не устроит.
— Ну а все-таки.
— Ну, долларов триста.
— О'кей, договорились. Но есть два условия: в Америке этот костюм никто не наденет и вы никому не скажете, что купили его у меня за такую цену.
— А если спросят?
— Отвечайте, что это коммерческая тайна.
В Нью-Йорке перед вылетом пошли покупать армейские ботинки для сына Аркадия на Яшкин-стрит (улицу, где отоваривались туристы из Советского Союза). В одном из магазинчиков увидел: висит цветастое платье — точно такое же, какое купила старуха Эрмитаж за двенадцать тысяч.
— Сколько стоит? — спросил я хозяина.
— Это люксовый товар, эксклюзивный.
— Ну а все-таки?
— Сорок девять долларов, — твердо сказал он. Гримасы капитализма…
Костюм Гале понравился.
— Угадал! Молодец! — обрадовалась она и повесила его в шкаф.
И пока еще ни разу не надевала. «Простенький, со вкусом» костюм в полоску висит в шкафу двадцать семь лет и четыре месяца, ждет подходящего случая.
МАЛЕНЬКИЙ УЗБЕК
Во время Московского кинофестиваля 1979 года позвонили с «Мосфильма» и сказали, что завтра в десять утра показывают Фрэнку Копполе «Осенний марафон» и Сизов просит меня приехать. Приезд Фрэнка Копполы на Московский кинофестиваль с фильмом «Апокалипсис» произвел фурор. За него шла борьба, все хотели с ним пообщаться и пригласить в гости.