Воспоминания

Моим большим желанием и, насколько я понял, и твоим намерением также было поддержать и усилить равновесие сил в мире путем заключения соглашения между Россией, Германией и Францией. Это возможно только при том условии, чтобы договор раньше стал фактом, если мы придем к окончательному соглашению в какой угодно форме. Предварительное осведомление Франции поведет к катастрофе.

Если ты, однако, полагаешь, что для тебя невозможно заключение договора со мной без предварительного осведомления Франции, тогда мне придётся воздержаться совершенно от заключения какого-либо договора. Конечно, я сохраню полное молчание относительно наших переговоров, как это сделаешь и ты; подобно тому как ты осведомил об этом только Ламздорфа [4], так и я говорил только с Бюловым, который гарантировал полное сохранение тайны.

Наши взаимные отношения и чувства останутся неизменными, как и раньше, и я постараюсь оказаться полезным тебе в будущем, насколько обстоятельства позволят это. Твое согласие на нейтралитет сообщено мне австрийским императором, и я благодарю тебя за твою телеграмму, делая то же самое. Я считаю это очень важным и вполне к этому присоединяюсь. Наилучшие пожелания".

Эти аргументы оказались недостаточно вескими, чтобы повлиять на императора Николая, и в декабре предполагаемый договор казался окончательно несостоявшимся.

С этих пор мы видим, как кайзер возобновляет свои усилия в другом направлении, чтобы склонить царя к заключению союза.

В это время Англия чинила затруднения в доставке английского угля для русского флота, и германский император воспользовался этим случаем, чтобы предложить России помощь германского торгового флота, и получил взамен от русского правительства декларацию, что "Россия со своей стороны обязуется поддерживать Германию всеми мерами, имеющимися в её распоряжении, в вопросе о затруднениях, которые могут оказаться налицо по доставке угля русскому флоту в течение настоящей войны".

Этим ограничилась попытка заключить договор, но это было только половинным успехом императора Вильгельма, который после нескольких месяцев отсутствия новых попыток окончательно задумал к концу лета 1905 года нанести решительный удар.

Если он не был способен убедить царя посредством телеграмм, говорил он себе, он мог бы достичь цели при личном свидании со своим кузеном. На это он мог рассчитывать совершенно определенно, так как всегда, когда оба императора бывали вместе, порывистая личность германского императора неизменно доминировала над слабой и менее одаренной личностью Николая II, который, со своей стороны, совершенно сознавал это неравенство и не чувствовал себя способным сопротивляться силе убедительности своего кузена. В ряде случаев я отмечал ту нервозность, с которой царь ожидал приближающейся встречи с императором Вильгельмом, род страха, который не покидал его до того, как оканчивалось свидание.

Легко понять, почему кайзер решил сделать неожиданный визит императору Николаю.

Ввиду несогласий между Швецией и Норвегией, которыми был отмечен этот год, германский император отложил свою обычную прогулку по норвежским фиордам и посетил Балтику, соприкасающуюся со шведским берегом. В свою очередь царь посетил воды финляндского архипелага близ Выборга, утомленный переживаниями этого тревожного лета в России. 23 июля все были удивлены неожиданным появлением кайзера на борту "Гогенцоллерна", на пути к Бьерке, где в то время стояла царская яхта "Полярная Звезда". Именно там состоялось знаменитое свидание, во время которого был подписан тайный договор, который вызывал столь живой интерес и комментарии вплоть до того времени, когда он был опубликован русским революционным правительством.

Нет никакого сомнения в том, что свидание в Бьерке было вызвано инициативой императора Вильгельма вопреки заявлениям германской прессы, инспирированной с Вильгельмсштрассе, приписывающим эту инициативу царю.

Телеграфная корреспонденция обоих монархов по этому поводу достаточна, чтобы установить истину, но ещё более важно отметить, что германский император великолепно знал, что царь будет в Бьерке окружён только своей семьей и ближайшей свитой и что граф Ламздорф, чья оппозиция заставляла его очень опасаться, не был Включен в число лиц царской свиты. Вильгельм был предупрежден об этом и о выезде из Петербурга на несколько часов позже. В конце концов, когда в своих телеграммах кайзер предлагал встретиться с царём, он настаивал на полной секретности его проекта, и тайна была настолько хорошо охраняема, что ни один человек на борту "Гогенцоллерна", никто в Германии и тем более в России не знал ни одной фразы этого договора, вплоть до последнего времени.

Ниже я привожу статьи секретного договора, подписанного в Бьерке, в том виде, как он был найден русским революционным правительством в архивах Царского Села и опубликован вместе с телеграфной корреспонденцией, которой обменивались императоры до и после подписания договора.

"Их императорские величества, император всероссийский, с одной стороны, и император германский, с другой, в целях упрочения мира в Европе, пришли к соглашению по следующим пунктам договора, нижеизложенного и определяющего оборонительный союз:

Статья I. Если какое-либо из европейских государств нападет на одну из империй, другая договаривающаяся сторона обязуется помочь своему союзнику всеми имеющимися в её распоряжении силами на суше и на море.

Статья II. Высокие договаривающиеся стороны обязуются не заключать сепаратного мира с какой-либо из враждебных стран.

Статья III. Настоящий договор входит в силу с момента заключения мира между Россией и Японией и может быть расторгнут только после предварительного предупреждения за год.

Статья IV. Когда настоящий договор войдет в силу, Россия предпримет необходимые шаги, чтобы осведомить о его содержании Францию и пригласить её как союзника подписаться под ним.

Подписано: Николай. Вилъгелъм".

Опубликование в августе 1917 г. секретного договора в Бьерке вызвало величайшее возбуждение во Франции и Англии. Пресса обеих стран склонна была квалифицировать это как акт враждебный, даже как измену со стороны царя его союзнику Франции. Хотя эта интерпретация и не соответствует ни действительному смыслу договора, ни той обстановке, в которой он был подписан, тем не менее, такое толкование было уже предопределено статьей одного русского журналиста, которая появилась за неделю до опубликования секретных документов, найденных в Царском Селе. В этой статье он делает некоторые разоблачения, которые были сообщены ему по тому же самому поводу графом Витте, личным другом которого он себя называет.

Вот в каких выражениях граф Витте, по словам вышеуказанного журналиста, сообщил ему эти сведения, полученные графом за время его государственной деятельности:

"За несколько дней до вступления моего на пост председателя Совета Министров министр иностранных дел известил меня, что он желает сообщить мне о деле чрезвычайной государственной важности. Тогда же я узнал от него о существовании договора относительно оборонительного и наступательного союза, заключенного двумя императорами. Я был удивлен и подавлен, ознакомившись с этими секретными документами, которые я рассматривал как полное противоречие с правилами политической этики, честности и допустимых форм поведения. Против какой страны был направлен этот союз? Кто контрассигнировал договор? Против кого? Несомненно против Франции, которая всегда являлась предметом нападок со стороны Вильгельма. Против той самой Франции, народ которой заключил с нами союз в целях соблюдения своей безопасности".

[4] В действительности граф Ламздорф, русский министр иностранных дел, не был осведомлен императором Николаем относительно предполагаемого договора.