Страница 15 из 121
- Сань, слушай, тут проблемка небольшая, - я коротко обрисовал ему ситуацию с бугаем, который пока бессознательно в коридоре валялся. Пока говорил, подошел Олег.
- Я с доктором поговорил, сейчас пойдет посмотрит, что там с Наташей, так ее вроде? Надо Костика сюда притащить, а то он там волнуется. Пусть идет, - он кивнул в мою сторону, - Егора вместе с ним сюда отправит. Пусть вдвоем здесь и кантуются, все равно толку от них... Алексу здесь лучше не отсвечивать особо, а то тот дурак очнется, начнет разборки наводить. Я поспрошал, говорят, подсел на последней остановке, с другом, друг вон там валяется, - Олег махнул рукой в увеличившуюся шеренгу различных раненых, - головой ударился. Так?
- Ну да в принципе... Сань, пойдем все вместе тогда, - Толстый кивнул на проводницу, все еще державшуюся за меня. Напряжем кого завал организовать, метров за пятьсот от вагона подальше, а то поедет что, хотя вряд ли...
- А почему ничего не поедет? И с началом поезда что?
- Да фарш полный... Крупно повезло нам, что с рельс сошли. Короче походу стрелки не туда перевели, дорога заканчивается, там обрыв, метров пятьдесят, если не больше, и все вагоны внизу лежат убитой ленточкой, горят уже. Не спустишься без веревки. Надо лезть, смотреть, может, кого еще можно вытащить. Пошли быстрей, короче.
Олег пошел обратно к доктору, мы втроем двинулись к нашему вагону. Уже подходя, Саша тронула меня за плечо. Я обернулся, и посмотрел на нее.
- А Аня же там, да? Все нормально?
Она чуть пришла в себя, пока шли, и появившийся на щеках румянец подчеркивал белизну кожи. Это я четко заметил, потому что в глаза ей не смотрел. Отвечать не стал, опустил взгляд, и отрицательно мотнул головой. Остановилась, но я взял ее за руку, и мягко потянул за собой. Пошла, не сопротивлялась, но стали слышны сдавленные рыдания. Перед вагоном рядом с путями уже кучковалось человек шесть-семь, из них несколько женщин. Почти все курили, переговариваясь, трое передавали по кругу бутылку с водкой.
С завалом никого напрягать не пришлось. Леха уже организовал, срубив несколько молодых деревьев, и составив их домиком на путях. В помощники себе он брал кстати того мужика, которого я в первые мгновения после аварии видел, когда он невменяемо по вагону рассекал. Сейчас тот отошел от шока, и вроде деятельность демонстрировал. В вагоне, по ощущениям, как-то даже многолюдней стало. Раненых всех перенесли в несколько отсеков, где с высокой стороны были целые окна. Тела почти все из вагона вынесли, по крайней мере, скорбная шеренга приличная лежала слева от вагона. Пожилая женщина ходила по проходу, и поила раненых водой. Воды кстати мало, тоже надо думать что-то. Хотя что думать, надеюсь скоро кавалерия прискачет на вертолетах, наверняка у них вода есть. Егора озадачили, и он, подхватив Костика, ушел. Сашу, проводницу, усадили в угол на койку рядом с нашими баулами, предварительно заставив выпить грамм сто водки. Осилила с трудом, за два раза, после жадно запивая минералкой. Водка подействовала на нее практически сразу же, села тихо нахохлившись, и закуталась в поданное Олегом одеяло.
Леху озадачили возможностью мести со стороны бугая, на что тот только хмыкнул пренебрежительно. Хмыкая, он покосился на наши сумки и рюкзаки, где поверх лежала извлеченная из чехла помпа. Спросили, зачем достал, он ответил, мол, вдруг кабан какой придет. Получилось двусмысленно.
После того как Толстый извлек из недр своего рюкзака два мотка веревки, мы с ним и с Олегом двинулись обратно в сторону упавших вагонов. По дороге обогнали Егора с Костиком. Помня о моих порезанных пальцах, Саня выдал мне перчатки, обозвав их штурмовыми. Я примерил, ниче так. Спуститься смогу, а вот дальше как получиться. Но лучше конечно чтоб получилось.
Пока шли, я слушал тишину, стараясь не обращать внимания на скрежет гравия под ногами. Тишина бывает разная, и обычный городской житель, попав в деревню, тишины пугается. Ну не пугается, может, но городского жителя пасторальная тишина преследует своим звоном. Как часы громко тикающие ночью. В городе, днем в квартире гудит канализация, шумит холодильник, дребезжит лифт, шелестит кулер на компе. На улице вообще какофония. Ночью, даже в четыре-пять утра, на грани слышимости различаются отдаленные звуки жизни жильцов, шум редких машин, далекий шум поездов, самолеты те же летают, котельные гудят. Создается фон, фон большого города. Который городской житель перестает слышать. А когда этот фон исчезает, уступая место просто тишине, в сознании обычного горожанина возникает чувство пустоты, от которого неуютно. Я же всегда кайфовал от этого. Не нужен нам берег турецкий, если ты хоть раз в жизни встречал рассвет на лесном озере в Карелии. Где, сидя у берега в предрассветной дымке, от плеска щучьего хвоста вздрагиваешь как от выстрела. Когда слышно проехавшую в пяти километрах от тебя машину, а ночные байки у пьяного костра на реке слушает вся деревня.
Сейчас, первый раз наверно в жизни, звонкая тишина меня не радовала. За эти минут двадцать, после того как наш вагон радостно влетел в лес, я видел трупов и искалеченных человек в несколько раз больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. И видя последствия аварии, чувствовал полную свою беспомощность. Абсолютно не знаю, что делать в таких ситуациях, а сидеть и курить, ожидая помощь, как некоторые виденные недавно, я не могу. Меня потом колбасить будет наедине с самим собой, на свиданке с совестью. Хорошо рядом Саня и невозмутимый как удав Олег, которые знают, что делать, ну или по меньшей ведут себя спокойно, действуя сдержанно и последовательно. Был бы я один, давно бы истерить начал.
- Аккуратней, подходим уже, - вывел меня из задумчивости голос Сани.
Сейчас мы уже шли под откос, среди закрученных рельс и разбросанных тут и там неподъемных на вид цельных пар колес. Везде бороздами были следы вагонов, которые сойдя с рельс, скользили по земле. Рядом, справа и слева, перпендикулярно путям были резкие перепады, скосы, как будто земля оседала. Шпалы были все измочалены, некоторые просто порваны. Через десяток шагов, дошли до края земли. Туман стоял такой, что видимость была метров тридцать максимум, и, пройдя еще чуть, я увидел, что земля просто кончилась, обрываясь почти отвесно, как в рисунках о плоском мире. Я тихонько подошел к краю, маленькими шажками. Не доходя примерно полметра до обрыва, чуть наклонился, заглядывая вниз.
- Парни, реально, край земли, - не смог удержаться я от восклицания, пораженный. Сзади железнодорожные пути, уходящие в никуда, впереди обрыв, теряющийся в молочной мгле. Подо мной можно было с трудом различить рельсы и несколько шпал вперемежку. Кое-где справа и слева на склоне видны торчащие из земли корни деревьев.
- Алекс, не стой на краю, жахнуться может, - крикнул слева Саня, привязывающий к дереву веревку. Я поспешно отошел, и двинулся к нему.
- Готово? - Олег уже надел перчатки и держа веревку, осторожно подходил к обрыву.
- Да, можно. Аккуратно только, не видно ничего. Как спустишься, кричи. Если через минуту не спустишься, тоже кричи, - повысил голос Саня, потому что Олег уже скрылся.
- Вообщем так, тут склон чуть пологий, поэтому не беги, спускайся помедленней, - обратился уже ко мне Толстый, - веревку держи правой рукой, вот так. Пальцы как?
- Я схватился за веревку, как он показал, крепко сжал, пару раз дернул. Порезанные пальцы саднили, конечно, но не критично. Перчатки хорошие, помогают. Снизу раздался крик Олега, что все нормально, второй пошел. Я и пошел.
- Погоди, сейчас спустишься чуть, потом подняться попробуй, окей? - я лишь кивнул.
По таким обрывам забирался только в далекой юности, с веревкой же вообще никогда не пробовал. Подходя к краю, немного испугался, а вдруг как не получиться, буду дураком выглядеть. Но как только спустился на несколько метров, страх прошел, все получалось нормально. Ноги чуть вело на осклизлой земле. На кроссовки сразу налипло прилично грязи. Притормозив, используя как упор пласт земли с сухой травой, перехватил веревку поудобней, и, встретившись взглядом с Саней, который наблюдал за мной сверху, махнул тому рукой, все в порядке мол. Сделал первый шаг, и тут раздался гулкий звук, будто взрыв объемный. Я от неожиданности вцепился обеими руками в веревку, но от резкого движения нога скользнула. Приземлился на колени, почувствовав даже сквозь джинсовую ткань мокрую землю, перевалился на бок, и завертел головой в разные стороны, пытаясь понять, в чем же дело. Сквозь многочисленное эхо стал слышен далекий шелест, который все нарастал и нарастал, как в объемном кинотеатре. Я глянул наверх, а там Саня уже бешено махал руками, крича.