Страница 35 из 75
Растрепанные смоляные волосы длиною до средины спины раскинулись по ее хрупким плечам. Тонкие прямые брови изогнулись дугой над ее волшебными очами, выдавая волнение.
«А она не так уж и юна, как показалось, — подумал парень, — наверно, ей что-то около двадцати».
— Ответь же, что с папой? — дрожащим голосом обратилась она к Градову, покусывая соленые от слез губы.
— Все в порядке, опасность миновала, — поспешил успокоить барышню целитель. — Сейчас ему важнее всего покой и здоровый сон…
— Ненавижу Восток! — вдруг отчетливо произнес сенатор.
Все присутствующие, как по команде, повернулись к нему.
— Что, достойнейший? — переспросил Марк Сервий.
Но патриций уже снова мирно посапывал, погруженный в объятия Морфея.
— Ты настоящий бог, чужеземец, — осмотрев посла, склонил перед Романом голову медикус, и в его голосе не было ни тени издевки.
— Да что там, — отмахнулся журналист. — Теперь главное сохранить положительную динамику. Больной ослабел от кровопотери.
— Ну, анемию мы давно научились лечить, — похвастался врач. — Кстати, я до сих пор не имею чести знать твоего имени, коллега.
Молодой человек назвался.
— Роман? — подивился эскулап. — Это ведь значит «римский»? А что такое «Градов»?
— Ну, это от слова «город». На латыни будет Урбино.
— Ромул Урбино? — покатал центурион на языке прозвище пленника. — Неплохо.
— А меня зовут Соран, Соран из Эфеса, — заметив, как дернулись брови собеседника, справился. — Тебе знакомо это название?
— Еще бы! У вас там стоит одно из семи чудес света — храм Артемиды.
— Рад, что слава о нашей святыне докатилась почти до окраины Ойкумены, — поклонился Соран. — Так вот, об анемии. Её успешно лечат чесноком. Можно сделать комбинацию с мясом черепахи. Эти рептилии здесь встречаются на каждом шагу.
— Согласен, — кивнул питерец. — Но я бы добавил еще несколько компонентов. Прежде всего, корень женьшеня и зеленый чай.
— Что? — не понял лекарь.
— Женьшень и чай — травы, применяемые в медицине китайцами. Цинами, — поправил на римский манер.
— Где же их тут взять? — обеспокоилась Валерия. — До Цина так далеко…
— Необходимые травы можно раздобыть у моего друга-пастуха. Если меня отвезут в то место, где я был захвачен…
— Э-те-те, — передразнил парня центурион. — Отвезти. Чтоб ты сбежал, да? Нашел дураков!
— Дядя Марк! — взмолилась Валерия.
— Ишь, дядя, — проворчал Сервий, но не строго, а больше для порядка. — Знаю, что дядя. Но порядок есть порядок! Ты хочешь, чтобы этот ценный раб сбежал? А кто станет присматривать за твоим папашей? И так после смерти твоей матери, а моей сестры, вожусь с вами обоими, будто с детьми малыми. А он как-никак патриций и сенатор, да и ты в девках что-то засиделась…
Брюнетка вспыхнула и стала нервно покусывать губы. Было видно, что сейчас может разразиться буря в пустыне.
— Пусть кто-нибудь из солдат съездит, — предложил Роман. — Хотя бы тот же Садай. Он знает место. Я передам на словах Фработаку, так зовут моего друга, что именно нам требуется…
— А если его не окажется дома?
— Ну, тогда опишу, что и где взять.
Однако в душе молодой человек надеялся, что пастух все-таки окажется дома. Надо же ему как-то подать весточку, чтобы выручал гостя из будущего.
— Идет, — буркнул офицер.
Роман вышел из палатки. Он понимал, что затратил на лечение слишком много сил и их необходимо срочно восстановить.
Главное, найти правильное место, такое, где сливаются энергетические потоки, способные пополнить недостаток в организме. Парень закрыл глаза и глубоко вдохнул. Вот оно, чуть правее от жилища.
Сделав пару десятков шагов, внезапно увидел лица своих старых знакомых, разъяренно взирающие на него сквозь прутья металлических клеток.
Градов усмехнулся.
— Чего ржешь, кутак? — завопил «мишка Гамми». — Как ты нас сюда затащил, мразь?
Главное, не обращать ни на что внимания, абстрагироваться от окружающего мира. Сейчас важно лишь выполнить тандаву, легендарный танец Натараджи, развивающий тело и разум.
Роман сбросил рубаху, распрямил плечи и раскинул руки в стороны, сделав глубокий вдох.
— Ом нама Шивайя!
— Ты глянь, Рафик, этот ублюдок плясать собрался! Ишачий сын, мать твою!
— Ом, ом, ом, — между тем повторял Плясун.
Запрокинул назад голову, подпрыгнул. Да так, чтобы пятки достали до ягодиц. Приземлился на корточки.
Еще один вдох.
Все должно быть ритмично и слаженно, как учил Спитамен-ака.
Затем снова прыжок, только теперь колени касаются груди. Мягкое приземление на обе ноги.
Первый блок окончен, дело осталось за малым.
— Ах, ты ж гад! Тандаву он удумал тут нам показывать, — разгадал намерения Градова Рахимов. — Бабенку повеселить решил, гнида позорная.
Танцор на мгновение отвлекся, не поняв замечания «товарища». Но, оглянувшись назад, заметил еще одного наблюдателя.
Валерия Руфина, гордо раскинув плечи, стояла чуть позади клетки с Рафиком. Сразу видно, благородная патрицианка — вон какой у нее прямой стан. Девушка без капли стеснения смотрела на пасы почти обнаженного пленника.
Не важно, сейчас для него никого не существует. Только танец и бесконечная сила, которая уже медленно пульсирует в кончиках пальцев и плавно течет к плечам.
— Ом нама Шивайя! — повторил Ромка.
Следующий блок.
Кари — ритмичная походка, образующаяся движением нижних конечностей до талии. Ни один шаг не должен происходить под влиянием минутного импульса или случая, все должно быть тщательно продуманно.
Легкий прыжок, левая нога, согнутая в колене, тянется к поднятой под углом девяносто градусов правой руке. Теперь то же самое, только в другую сторону. Еще раз, при этом немного увеличивая скорость танца.
Тепло идет дальше, распространяясь от плеч к шее, наполняя грудь силой. Сердце начинает биться чаще, входя в особый ритм, сливаясь с ритмом танца.
Теперь руки. Расслабленная левая рука качается, будто повторяя движения слоновьего хобота, — это Дола. В то же время правая вытягивается в сторону подобно ленте, развевающейся на ветру, — Ламба.
Глубокий вдох на полную грудь. Сила медленно перетекает из верхней части тела в бедра, разливается по ногам.
Градов опустил голову.
— Что, интересно? — усмехнулся парень, переведя взгляд на Руфину.
— Есть немного, — уклончиво ответила девушка, — а что это за танец?
— Это не танец, это искусство.
— Вот же позер долбанный, ты и этой мозги запудрить решил, верблюжий кизяк? — вмешался Мирза. — Мало тебе Бахор было?
— Я бы на твоем месте был потише, дружище, ты без меня здесь не сможешь, сам ведь уже, наверное, понял, — заметил журналист.
— Где это «здесь»? — вмешался нукер. — Что это за место, Роман-ака?
— Я те дам — «ака», — рванулся к телохранителю Рахимов, забыв об оковах. — Ты кого так посмел назвать?!
— Остынь, Мирза, — осадил его питерец. — Не время сейчас ерепениться. Надо думать, как из этой задницы выбираться.
Девушка с интересом наблюдала за перебранкой мужчин, ничегошеньки не понимая. Рядом с ней нарисовался и вездесущий Садай, который тоже тайком наблюдал за завораживающим танцем «бактрийца».
— Что за жопа-то? — чуть остыл Рахимов. — Где мы?
— Если не узнал, то мы в Топрак-кале, брат. Помнишь нашу экскурсию в детстве?
— К-как-кая т-так-кая Т-топрак-к-кала, шайтан тебя побери?! Эт-тот город совсем не п-похож на наши раз-звалины!
— Это потому, что его только-только построили. Мы в Древнем Хорезме, Мирза. Сейчас примерно сто семнадцатый или сто восемнадцатый год.
— На какой язык они говорить? — полюбопытствовал арапчонок.
Заслышав знакомую речь, Мирза и Рафик оживились. Авось, не все так плохо, как врет этот русский.
— Салам алейкум, брат! — энергично поприветствовал юношу Рахимов на арабском. — Ля иллах иль Аллах, ва Мухаммат расул Аллах![39] Как тебя зовут, парень?
39
Нет бога, кроме Аллаха и Мухаммед пророк его! (араб.).