Страница 22 из 75
— Якши! — широко улыбнулся Мастер танца, оценив маскарад.
Из всего, что было на Романе до переодевания, ему оставили только серебряную тришулу.
— Пригодится, — хитро прищурился Спитамен-ака. — Оберег сильный.
— А оружие разве не положено для пущей защиты? — в тон ему изрек Градов. — И деньжат бы подбросить не мешало. Мало ли чего.
— Я вот тебе покажу, «чего»! — передразнил ученика узбек.
Но все же смилостивился. Вручил горцу и журналисту по кривому кинжалу в простых кожаных ножнах. Роман тут же вытащил клинок и залюбовался. Надо же! Какая искусная имитация под традиционное хорезмийское оружие.
Кисет, в котором что-то позвякивало, Спитамен-ака отдал Фработаку.
— У него целее будут, — пояснил. — Да и цен ты тамошних все равно не знаешь, как и языка.
— Ладно-ладно, — обиделся выпускник факультета восточной филологии. — Я, между прочим, две курсовых по Кушанскому царству написал. Да и сюда меня прислали как специалиста по Хорезму.
— Хм, специалист, — фыркнул наставник. — Знаем уж, зачем тебя прислали.
— Так-таки и знаете, — усомнился Градов.
— Мне Мирза рассказал о твоих делах с поисками фальшивомонетчиков, разведчик хренов. Оно тебе надо было? Разворошил осиное гнездо.
Повернувшись к пастуху, Усто ракс сказал на знакомом Роману диалекте древнеиранского:
— Пора в дорогу, друг. Нужно успеть до рассвета, пока окно не закрылось.
— Ага, — радостно захихикал Роман, переходя на то же наречие. — Как только петух протрубит утреннюю зарю, сгинет наваждение, ниспосланное коварными дэвами Ангро-Майнью![30]
Фработак осклабился, а учитель воззрился на Градова с какой-то смесью изумления и уважения.
— Так ты и впрямь можешь говорить?
Журналист наставительно воздел к потолку указательный палец и процитировал Коран, ту же шестую суру, которую недавно вспоминал Мастер танца:
— Среди них есть такие, что прислушиваются к тебе, но Мы положили на сердца их покровы, чтобы они не поняли его, а в уши их — глухоту. Хотя они и видят всякое знамение, но не верят в него. А когда они приходят к тебе препираться, то говорят те, которые не веровали: «Это — только сказки первых!»…
— Уел! — развел руками Спитамен-ака. — Ты как заправский мулла. Однако и правда пора. Нам еще бычка разбудить надо. А он большой соня.
Бычка? Какого такого бычка? Еще одна деталь маскарада? Не слишком ли реалистично, почтеннейшие?
Как и следовало ожидать, бычок был белым. Точная копия того, которого усыпил Роман в пустыне по дороге из Нукуса в Бустон.
Или — не копия?
Впрочем, нет. Тот был покрупнее. Это стало очевидным, когда ошалелое от внезапно поднявшегося вокруг него шума и толчеи животное, наконец, встало на ноги. Тупо уставив морду в пол, бычок тряс головой, пытаясь проснуться. Точь-в-точь как человек, мучимый похмельем.
Пастух поднес к ноздрям четвероногого пучок какой-то остро пахнущей травы. Бычок шумно втянул в себя воздух и вдруг резко дернулся. Густо опушенные ресницами веки часто-часто затрепетали. Еще один кивок головы, и на людей глянули очи, в которых, Роман готов был поклясться чем угодно, светился разум. Как у собаки. Что, в общем, странно для жвачного.
— Коровий нашатырь? — поинтересовался питерец, беря у Фработака траву, чтобы лучше ее рассмотреть.
Что такое «нашатырь», горец, естественно, не понял. Но догадался, что молодой человек спрашивает о чудесных свойствах растения.
— Трава Ахура-Мазды, — пояснил с благоговейным придыханием. — На ноги ставит, сил придает, дурной глаз отгоняет. Бо-ольшая редкость. Один день в год собирать можно.
— Прямо цветок папоротника, — буркнул Градов, возвращая пучок.
Фработак не взял, жестом показав, что парень может оставить траву себе. По его меркам это, наверняка, был царский подарок, и журналист оценил щедрость, с чувством пожав новому напарнику руку.
— Как выбираться-то будем? — с сомнением поглядел на бычка Роман. — Мирза, небось, везде своих нукеров расставил, чтоб птичка не упорхнула.
— А никуда выбираться и не нужно, — молвил Спитамен-ака. — Ход начинается прямо здесь, в хлеву.
Пройдя мимо стойла, в котором, мирно склонив головы, посапывала пара осликов, Усто ракс подошел к стене и нажал на какой-то одному ему ведомый кирпич. В полу, едва ли не под ногами Романа образовалось большое отверстие.
Журналист, присветив себе фонариком, увидел, что вниз ведет пологий спуск.
Фработак похлопал бычка по холке, повязал ему на шею алую ленту с колокольчиком и, взявшись за нее, повел животное вниз. Следом за ними двинулись и учитель с учеником.
— Это что? — оглядываясь по сторонам, дивился Градов.
Находились в просторном тоннеле, стены и потолок которого были отделаны кирпичом. Судя по состоянию кладки, сооружение было очень древним.
— Подземный ход, однако, — расплылся в довольной ухмылке мастер. — Думаешь, зря я это место выбрал? Рядом Топрак-кала, сынок. А вокруг нее таких ходов видимо-невидимо. Часть оборонительных укреплений бывшей столицы Хорезма.
— И что, так-таки никто о них и не знает? — усомнился журналист. — Экспедиция Толстова здесь не один десяток лет работала.
— Зачем не знает? Кому нужно, тот ведает. А археологи раскопали парочку полузасыпанных ходов и тем довольны были. Вот о чем писать надо, а не о каких-то фальшивых бумажках.
— И напишем! — с энтузиазмом согласился питерец.
— Я тебе напишу! — погрозил ему кулаком учитель. — Это не моя тайна, а всего нашего клана. Поищи себе другую сенсацию.
— А далеко еще идти? — осведомился Роман где-то через полчаса.
Ни с того ни с сего ощутил смертельную усталость. Храбрился, храбрился, а напряжение от давешнего турнира таки дало о себе знать. Чувствовал, что еще немного, и он будет не в состоянии сделать хотя бы один шаг.
— Об этом вон у него спроси, — пожал плечами Спитамен-ака и ткнул пальцем в белого бычка. — Он у нас Проводник.
— В смысле?.. — не понял парень.
— Да вот так. Думаешь, блажь в голову пришла старику — быка за собой тащить? Нет, сынок. Он здесь за главного. Когда колокольчик трижды зазвонит, тогда и пришли. Каждый раз иначе бывает. То пару шагов сделаешь — и на месте, а иногда и нескольких километров мало бывает.
— Этот ход такой длинный? — ужаснулся журналист.
При упоминании о «нескольких километрах» у него затряслись поджилки. Не хватало еще, чтобы прямо сейчас отказали ноги. И что тогда? Ехать верхом на быке, как Шива?
Попытался вызвать в памяти видение бронзового лика Плясуна.
Ничего не вышло.
Надо бы попросить о помощи учителя. Его умелые руки могут сотворить чудо.
Поймал себя на мысли, что понятие «чуда» стало для него каким-то обыденным, само собой разумеющимся. Неужели он и впрямь начал верить во всю эту чушь с волшебными амулетами, окнами в прошлое, быками-проводниками, одолень-травой?
Глупости!
«Дзень», — слабо тренькнул колокольчик.
— Ага! — кивнул Спитамен-ака. — Мы уже близко. Пора прощаться.
— Как?! — воскликнул Роман. — Вы не пойдете с нами, домуло?
— Нет. Мне дальше нельзя.
— Почему?
— Сегодня не мой день. Окно открыто для тебя. Да и надо же ваши спины кому-то прикрыть.
«Дзинь-дзень», — колокольчик звякнул уже гораздо громче.
— Все, все! — развел руками Усто ракс. — Прощаемся.
Пожал руку Фработаку.
— Береги парня, — попросил на хорезмийском. — Он мне вместо сына.
Горец кивнул. Дескать, понятно, о чем речь.
Настал черед Романа. Они с учителем обнялись.
— Не суйся на рожон, — похлопал его по спине Мастер танца. — Сиди тихо, как мышка. Через неделю я за тобой приду. Ну, может, через две. Пускай здесь все утрясется.
— Позаботьтесь о Бахор, учитель. Пожалуйста.
— А как же.
— И еще… Позвоните по этому телефону, — назвал номер своего шефа, — и скажите, что со мной все в порядке. Мол, скоро вернусь и сдам материал.
30
Ангро-Майнью — злое божество в зороастризме, противник доброго бога Ахура-Мазды. Его свиту составляют злобные духи — дэвы.