Страница 29 из 35
Отметим прежде всего так называемое Евангелие от евреев. До наших дней от него дошло лишь семь цитат у отцов церкви, о чем можно лишь сожалеть, ибо оно, видимо, было достаточно ранним (написано в Египте, в конце I века) и независимым по отношению к каноническим Евангелиям. Сохранившиеся отрывки повествуют о предсуществовании Мессии, сошествии на него Святого Духа при крещении, а также явлении Воскресшего Иакову. Приводятся несколько поучений Иисуса, который сам, видимо, рассматривается как воплощение Премудрости Божией. Заметны легкие гностические штрихи: возможно, автор сочувствовал некоторым гностическим идеям (хотя собственно гностиком его назвать нельзя).
23 кусочка (опять же в цитатах у отцов церкви) сохранилось от текста, который получил в средневековье условное название Евангелия от назареев. (Назареи — одно из направлений иудеохристианства.) Ценность их как исторического источника по жизни Иисуса весьма ограниченна, ибо данный текст, видимо, представлял собой вольный перевод Евангелия от Матфея на арамейский или сирийский язык. Сделан он был примерно в середине II века. Насколько можно судить, создатели этого перевода исключили первые две главы Евангелия от Матфея: подобно большинству ранних иудеохристиан, они не верили в безмужное зачатие девой Марией Иисуса, но считали, что Иисус родился естественным путем.
И, наконец, Евангелие от эбионитов (название опять–таки условное и позднее). От него дошло лишь семь цитат у ересеборца Епифания Кипрского (конец IV века).
Скорее всего, неизвестный автор написал его по–гречески в середине II века, основываясь не на независимой традиции, а на Евангелиях от Матфея и Луки. Исторической ценности опять–таки не представляет.
7. «Евангелия детства»
Наиболее ранние евангелия сообщают очень мало сведений о рождении Иисуса (причем в ряде моментов дают больше вопросов, чем ответов), а о юношестве Иисуса — и того меньше. Не вполне понятно, почему такая ситуация возникла: скорее всего, первоначальные евангелисты (в частности, все канонические авторы) не считали данную тему особенно интересной, да и не имели на сей счет поучительных преданий. Ученый и биограф XX века, возможно, и не стал бы искать зрелищных подробностей, но попытался найти корни зрелого гения в событиях детского и подросткового периода, стал бы копаться в отношениях с родителями и пережитых стрессах… Ничего такого античным евангелистам на ум и не приходило, поэтому наша информация крайне скудна.
Когда во второй половине II века некоторые христианские авторы спохватились, что историческое любопытство не удовлетворено, было уже поздно: аутентичные предания о рождении и детстве Иисуса были утеряны безвозвратно. С этим нелегко было смириться, и на свет появилось несколько беллетристических произведений, компенсирующих нехватку сведений бурной фантазией.
Первое из них именовалось «История Иакова о рождении Марии». (Сейчас в науке его сокращенно именуют Протоевангелием Иакова.) Достоверная его часть ограничивается, по–видимому, именами родителей девы Марии: Иоаким и Анна (впрочем, и они под сомнением). Текст рассказывает благочестивую и трогательную историю о Марии, матери Иисуса, делая акцент на ее целомудрии: она сохраняет девство даже после замужества с Иосифом, который изображен как пожилой человек; Иосиф женится на ней не из романтических соображений и не для продолжения рода, а чтобы охранить ее девство от интереса со стороны других мужчин. Чудесным образом Мария остается девственницей даже после рождения Иисуса. В целом, дева Мария, какой она описана в данном тексте, гораздо ближе к языческой богине (например, Исиде), чем к реальной земной девушке, матери Иисуса.
Второе произведение — это «Сказание Фомы, израильского философа, о детстве Христа». Оно ошарашивает читателя потоком совершенно ненужных (а подчас и жестоких) чудес, которые Иисус якобы совершил в возрасте от 5 до 12 лет. Например, Иисус лепит из глины воробьев, которые затем превращаются в настоящих; мальчик, толкнувший Иисуса, падает замертво; школьный учитель теряет способность говорить… Книгу закрываешь с чувством, что описанный ребенок на редкость неприятен, а также с недоумением: как могло автору прийти в голову, что подобные выдумки прославляют основателя христианства? Очень может быть, однако, что этот текст в реальности представляет собой антихристианскую сатиру, написанную кем–то из эллинских острословов (или, возможно, разочаровавшихся христиан). Если так, то атрибуция текста Фоме может содержать зашифрованный намек на скепсис автора по отношению к христианству.
8. Евангелие от Петра
Если в каком–то из сохранившихся Евангелий мы и слышим голос Петра, то это в каноническом Евангелии от Марка (которое в своем первоначальном варианте отчасти опиралось на рассказы Петра). Однако впоследствии имя Петра стало ассоциироваться с гораздо менее достоверным Евангелием, которое в течение долгих веков было утеряно, а в 1886 году найдено в могиле одного христианского монаха в Ахмиме (Верхний Египет). Манускрипт датируется VIII–IX веком, но сам текст был создан во II веке (скорее всего, в Сирии). В 1993 году был опубликован еще один кусочек данного произведения из рукописи II века.
Евангелие от Петра сохранилось не полностью: мы имеем лишь краткий отрывок из него с рассказом о Страстях Иисуса. Фрагмент начинается с того, что Понтий Пилат умывает руки, а заканчивается тем, что Петр с Андреем отправляются на рыбалку. Текст содержит подробности настолько странные и фантастические, что даже у человека легковерного они могут вызвать сомнение: например, при воскресении Иисуса из могилы выходит говорящий крест. Разумеется, подобные детали недостоверны. Ученые также отмечают невежество автора относительно палестинских обычаев и законов.
9. Евангелие Иуды
Строго говоря, недавно опубликованное Евангелие Иуды принадлежит к гностическим текстам. Однако самая яркая его специфическая особенность (положительный образ Иуды Искариота) нетипична даже для гностического движения, поэтому его стоит рассмотреть отдельно.
О его существовании ученые давно знали из упоминаний в святоотеческих текстах (Ириней Лионский, Против ересей 1.31.1; Епифаний Кипрский, Панарион 38.1.5). Однако в течение многих столетий оно было утеряно, и лишь в 1970–х годах найдено в коптском кодексе III—IV века возле египетского города Эль–Миньи. Не сразу он стал известен широкой публике: в течение 16 лет кодекс пылился в одном из сейфов нью–йоркского Лонг–Айленда, пока наконец в апреле 2000 года не был приобретен Фридой Нуссбергер–Чакос, торговцем древностями. Вскоре она передала текст ученым, была создана комиссия, в которую вошло несколько крупнейших специалистов по древним коптским рукописям. В 2006 году Евангелие Иуды стало известно широкой публике, что немедленно породило сенсацию: Иуда Искариот выходил в нем не предателем всех времен, а фигурой незаурядной и трагической. Он не только удостаивается особо доверительных бесед Иисуса, но и «предает» Иисуса по его собственной просьбе.
Вопреки скандальным попыткам некоторых газетчиков изобразить Евангелие Иуды как нечто революционное, ниспровергающее традиционные представления об Иуде, историческая ценность данного текста весьма скромна. Написан он, конечно, не самим Иудой, а в гораздо более позднее время, в середине или второй половине II века, когда одной из гностических сект понадобился противовес магистральной линии христианства. Поскольку великая церковь апеллировала к авторитету Двенадцати, эти гностики решили воспользоваться авторитетом единственного персонажа, который обычно (и не без оснований) считался предателем. Любопытно, что им не пришло в голову отрицать получение Иудой денег: слишком уж известен был этот факт. Но они представили дело таким образом, что хотя деньги были получены, все же самим Иудой двигали высшие мотивы, который выступал как жрец Великого Незримого Духа, приносящий (своим предательством) в жертву ту физическую оболочку, в которой заключен дух Иисуса, причем по просьбе самого Иисуса. (Здравый смысл немедленно подсказывает вопрос, на который в Евангелии Иуды нет ответа: зачем Иуде, если он был столь высокодуховен, понадобились деньги за предательство? Не дает текст внятного объяснения и тому, зачем и самому Иисусу потребовалось устраивать свою кончину подобным образом.) Ценность Евангелия Иуды как источника исторической информации по жизни Иисуса (и даже по первоначальному христианству) нулевая: оно не дает правдоподобного описания палестинских реалий 20–х годов I века, а вместо этого содержит массу анахронизмов из середины второго века (в частности, описание церковной структуры и обрядов); более того, оно вторично по отношению к каноническим Евангелиям (есть цитаты из Матфея).