Незваные гости

— Со мною все в порядке. Отдохну ночью в гостинице и к завтрему, когда нужно будет отправляться в лагерь, буду как новенькая.

Эдгар не стал спорить, но по его взгляду можно было безошибочно прочесть, что он думал обо всем этом. Будь Китти действительно не в состоянии ехать, она призналась бы в этом. Но до Виселиц она в любом случае продержится. А вот конфликта между двумя командирами их группы она допустить не могла. Постояв, опираясь на Эдгара еще несколько секунд, она шагнула в сторону.

Обернувшись, она увидела, что за ней наблюдают Джек и Фрэнсис. Фрэнсис стоял неподвижно и старался сохранить на лице маску невозмутимости, отчего сильно походил на настороженное, слегка потрепанное непогодами пугало. Он не замечал ни кровоподтека на виске, ни того, что опалил неряшливый хвостик, в который были собраны его волосы.

Китти ободряюще улыбнулась Фрэнсису и лишь после этого позволила себе перевести взгляд на брата. Каким бы ожесточенным ни оказался конфликт, какими бы ни были понесенные в нем потери — Джек всегда был непреклонен. Он был их предводителем, и для него это значило — думать о насущном. Выглядел он примерно таким же, каким Китти помнила его на протяжении большей части своей жизни, — как нечто среднее между проповедником и пройдохой. Сухопарое сложение помогало ему легко двигаться в драках, а младенчески голубые глаза придавали ему столь ангельский вид, что он вполне мог бы стоять за церковной кафедрой. Сейчас он внимательно рассматривал свою сестру.

Он держал на руках Мэри, и Китти заставила себя смотреть в глаза брату, а не на Мэри. Оттого, что она отводила взгляд от подруги, ей не становилось намного легче, но в Китти до сих пор сохранилась детская вера в то, что брат сумеет каким-то образом все исправить. Хотя он и обычно не мог сделать ничего такого, и, конечно, сегодня.

Она все знала без пояснений, но Джек все равно сказал вслух:

— Кэтрин, она мертва.

— Я сама догадалась. — Произнести эти слова, признать правду было больно, но прикидываться было бессмысленно. Мэри умерла. Теперь оставалось только ждать — и готовить месть. Китти подошла к Джеку, погладила ладонью волосы мертвой женщины.

В город они возвращались своеобразной процессией. Эдгар и Фрэнсис зорко следили за окнами горящего монастыря и высматривали укрытия, где могли бы скрываться враги. Монахи, правда, говорили, что в обители нет никого, кроме них самих, но ведь они же заявляли, что желают преломить хлеб в знак мира.

Тени начали сгущаться, и Китти подумала, что, пожалуй, они будут в большей безопасности, если останутся в монастыре, чем отправятся в сумерках по дороге, где можно столкнуться с чем угодно. Опасностей в этом мире существовало столько, что даже вспоминать их все не хотелось, и чем дальше, тем чаще казалось, что их группа вот-вот хватит через край.

— Мы могли бы переждать здесь ночь, — предложила она. — На закате вылезает много чудовищ, а ведь мы все устали.

— Нет, — ответил Джек. — Нужно отправляться.

Эдгар хмуро взглянул на Джека, но Китти сделала вид, будто ничего не заметила. Эдгар лучше всех знал, что сейчас она куда слабее, чем хочет казаться, но Джеку приходилось думать обо всех. А ей — выполнять решения брата.

Фрэнсис, как всегда, не участвовал в обсуждении. Он лишь посматривал на нее, пытаясь оценить на глаз, насколько она пострадала. Она знала, что к утру он принесет ей какую-нибудь микстуру, бальзам или мерзкий на вкус травяной чай. Не мог он без того, чтобы не испробовать любые снадобья, любой змеиный жир, которые оказывались у торговцев, да и сам все время пытался сварганить какие-то собственные лекарства. Многие из его кустарных медикаментов худо-бедно помогали, хотя по большей части они были столь отвратительны на вкус, что пациенты порой предпочитали страдать от собственных болезней или ран, но не принимать их.

— Эй, Фрэнсис? В Виселицах я с удовольствием воспользуюсь каким-нибудь из твоих растираний для расслабления мышц. — Она коротко прикоснулась ладонью к его предплечью, когда он остановился, подняла руку и стерла кровь с его виска. Затем она ласково потрепала его по щеке.

— Кэтрин, сегодня нам нельзя ночевать в гостинице. Это слишком опасно. Нам придется прямиком направиться в лагерь. — Оказалось, что Джек остановился одновременно с нею. Брат не собирался признаваться, что видит, насколько она вымоталась, но приноравливал к ней свой шаг, чтобы ей не пришлось говорить об этом.

Она улыбнулась ему. Добраться до Виселиц она смогла бы, но на то, чтобы пройти еще несколько миль до лагеря, сил могло не хватить.

— Нет, — возразила Китти, — мы вполне можем остановиться в Виселицах.

— Сейчас в гостинице нам будет небезопасно. — Джек не мог позволить совершить без крайней необходимости ничего такого, что вовлекло бы группу в излишний риск, даже ради сестры. — Как только попадем в Виселицы, уложимся и сможем выехать еще засветло.

— Завтра, — сказала она.

— Наверняка у братства здесь были и другие люди. За ночь мы успеем добраться до лагеря. В гостинице не…

— Я присмотрю за Кит, — перебил его Эдгар. — А вы с Фрэнсисом за ночь сможете доставить Мэри в лагерь.

— Но… — одновременно начали Китти и Джек.

— Кит необходимо отдохнуть, — бесстрастным голосом продолжил Эдгар.

— Мы должны держаться вместе, — возразил Джек.

Эдгар уперся в него суровым взглядом.

— Джек, мы уже подходим к Виселицам. У нас два варианта: или мы все останемся там, или разделимся. Пусть Кит и не хочет признаваться, но без отдыха ей не обойтись.

Джек пристально уставился на Китти; когда он так смотрел на нее, ее всегда подмывало солгать ему. Обмануть брата ей удавалось очень редко, но сейчас она чувствовала себя виноватой в том, что он оказался в затруднительном положении. Просто он не понимал, насколько выматывает ее любая магия смерти.

Прежде чем Китти сумела солгать, сказать, что она чувствует себя нормально и справится с ночным путешествием, что она не хочет расставаться с Мэри, что она вовсе не устала от полученной раны, ожога кровью и отдачи от заклинаний, Эдгар добавил своим до смешного убедительным тоном:

— Кит, Мэри умерла. В том состоянии, в каком ты сейчас находишься, тебе все равно не удастся сделать ничего полезного, ну а Мэри в любом случае не воскреснет раньше чем через шесть дней.

— Если вообще воскреснет, — вставил Джек.

Китти поняла, что он присмотрелся к ней и изменит свое мнение.

— Если вообще воскреснет, — согласился Эдгар.

Джек кивнул, и они в молчании двинулись дальше. Говорить, собственно, было не о чем. Мэри либо воскреснет, либо нет. Почему Прибывшие, если их убьют, иногда воскресают, а иногда — нет, не знал никто. Большинство из них воскресало по несколько раз, но никаких закономерностей относительно «почему» и «как» выявить до сих пор не удалось. Их убивали ядами, пулями, голодом и жаждой, распарывали животы и приканчивали еще множеством других способов, но довольно часто они вставали на шестой день, живыми и практически здоровыми, будто просто спали, — или не вставали.

Они молчали до самой развилки, на которой их пути должны были разойтись. Там Джек наконец-то заговорил.

— Может быть, Фрэнсису стоит пойти с ва…

— Нет, — отрезала Китти. — Ты несешь Мэри, и тебе еще далеко идти. Если что случится, ты не обойдешься без него.

— Будь осторожна. Прошу тебя.

— Как будто Эдгар позволит мне какие-нибудь неосторожности, когда я ранена, — заметила она с ободряющей улыбкой.

— А утром идите прямо в лагерь, ладно? — добавил Джек.

Китти хотела было сказать, что он бывает надоедлив в своей заботе, но сообразила, что он имеет полное право на подозрения, и лишь кивнула.

— Обещаю.

Ни Фрэнсис, ни Эдгар ничего не сказали, но она знала, что, если Джек начнет приказывать, оба безоговорочно послушаются. И, хотя она и не стала бы признаваться в этом вслух, она знала, что так и должно быть. Прожив столько лет в Пустоземье, она мало во что верила, но одна истина все же въелась в нее, словно религиозное верование: что ее брат заслуживает того, чтобы ему подчинялись. Она без малейшего колебания отправилась бы за ним хоть в ад. В Пустоземье обреталось бесчисленное множество совершенно невозможных существ и явлений. И единственной бесспорной истиной было то, что все пустоземцы считали Прибывших самыми неестественными существами, какие только есть в мире. Порой Китти казалось, что они правы.