На игле

— Только не трогай его, Джонни, — предупредила, подойдя к столу, Рыжая Мэри.

— А я его не трогаю, но и себя трогать не дам. Я уже один раз ему сказал: никакого Мизинца я знать не знаю, и пусть он катится к…

Рыжий Джонни так и не договорил, куда Гробовщик должен был «катиться», ибо тот, с искаженным от судороги лицом, опустил правую руку за пазуху. Рыжий Джонни тут же, поняв, точно зверь, что ему угрожает опасность, привстал, резко повернул голову, следя глазами за рукой противника, и левым локтем машинально прикрыл лицо от удара. Но он не уследил за левой рукой Гробовщика, которая внезапно вылетела вперед с зажатым в ней револьвером Могильщика, и дуло со всего размаха врезалось Рыжему Джонни прямо в приоткрытый рот.

Удар был такой силы, что передние верхние зубы провалились Рыжему в рот, два нижних, как пробка от шампанского, вылетели наружу, а сам Джонни рухнул вместе со стулом навзничь, глухо стукнулся затылком об пол, а взлетевшими в воздух ногами врезался снизу в крышку стола. В результате стоявшая на столе бутылка виски подпрыгнула на шесть дюймов в воздух и, опустившись, вдребезги разбила стакан.

Страшный грохот перепугал собаку. Переступив через голову лежавшего на полу Джонни, она метнулась в соседнюю комнату. Джонни же решил, что собака хочет перегрызть ему глотку, и попытался закричать, но из разбитого рта не вылетело ни звука, выступ ила только кровавая пена.

Гробовщик, впрочем, всего этого не видел. Резко повернувшись, он направил револьвер в живот Рыжей Мэри, и та в ужасе застыла, выбросив вперед правую руку, откинув назад левую и балансируя толстым, рыхлым телом на одной ноге. Получилась сногсшибательная пародия на «Лебединое озеро».

Но никто не смеялся. Лицо толстухи было искажено от ужаса, а у Гробовщика, похожего в этот момент на убийцу-маньяка, — от тика и ярости.

Скрипнул стул: это Рыжий Джонни скатился с него, хватаясь обеими руками за горло и делая судорожные движения ртом.

В голове у Гробовщика бушевал пожар, ему вдруг почудилось, что Рыжий Джонни потянулся за пистолетом, и он с разворота ударил его ногой в челюсть.

— Ух! — хрюкнул Рыжий и лишился чувств.

В это время дверь в соседней комнате распахнулась и собака, со звоном волоча за собой цепь, побежала по коридору.

Рыжая Мэри, чтобы не потерять равновесие, вцепилась пальцами в стол, но рука соскользнула, и она тяжело свалилась на пол.

Откуда-то из глубины дома послышался женский крик.

Гробовщик стоял посреди кухни с длинноствольным никелированным револьвером в одной руке и с дубинкой в другой. Вид у него при этом был такой, как будто с ним только что провели сеанс шоковой терапии.

На экране телевизора в бешеном темпе, положив локти на плечи друг другу, танцевали трое сумасшедших. Их сплюснутые фигурки бегали взад-вперед, они закатывали глаза и разевали рты — и все это без единого звука.

Неожиданно Гробовщик почувствовал, что голова у него прояснилась, остался только тоненький, едва слышный свист в ушах.

Он вложил дубинку в нагрудный карман, заткнул револьвер за пояс, нагнулся и перевернул Рыжего Джонни на живот.

— Господи, не убивай его, — взвыла Рыжая Мэри. — Я все тебе расскажу.

— Дай ложку и заткнись, — рявкнул Гробовщик. — Он сам все мне расскажет, скотина.

Она отползла на четвереньках от стола и достала из кухонного шкафа чайную ложку.

— Неси ее сюда, — велел Гробовщик, опускаясь перед Рыжим Джонни на колени и приподымая ему голову.

Рыжий Джонни проглотил язык. Гробовщик вставил ему чайную ложку в рот и с ее помощью вытащил наружу кончик языка, который попытался ухватить другой рукой. От крови язык был такой скользкий, что удержать его пальцами было почти невозможно, но наконец это удалось, и язык встал на место. По пальцам Гробовщика на пол стекала кровь, изо рта Джонни вывалились четыре выбитых зуба.

— Эй, ты, придерживай ему теперь язык ложкой, пока он не раздышится, — крикнул он Рыжей Мэри и, передав ей ложку, встал, подошел к раковине, смыл холодной водой кровь с рук и вытер их кухонным полотенцем. Маленькое пятнышко крови осталось на рукаве рубашки, но его он смывать не стал.

Гробовщик вернулся к лежавшему на полу Джонни и склонившейся над ним Рыжей Мэри.

— А теперь я буду задавать вопросы, — сказал он.

— Я сама тебе отвечу, — сказала Мэри.

— Нет, пусть отвечает он. Если «да» — кивнешь головой. Ты меня слышишь?

Рыжий Джонни кивнул.

— А если «нет» — отрицательно покачаешь головой, ясно? И больше ошибок не допускай.

Рыжий Джонни кивнул снова.

— Ему больно, — сказала Рыжая Мэри.

— И хорошо, что больно, — отозвался Гробовщик. — Наркотики сбываете?

Рыжий Джонни утвердительно кивнул.

— Ничего мы не сбываем, — попыталась оправдаться Рыжая Мэри. — Просто некоторые клиенты, те, что этим делом побаловаться любят, приносят наркотики с собой.

— А не приносят, так здесь покупают, — вставил Гробовщик.

Рыжий Джонни отрицательно покачал головой.

— Смотри, если врешь…

— Упаси Бог, — взвыла Рыжая Мэри. — Мы сюда торговцев не пускаем. Наши клиенты приносят наркотики с собой. Некоторые колются, но нерегулярно, разбавленным героином. Настоящих наркоманов среди них нет. Большинство травку курят. Да и то не по привычке, а чтобы кайф словить. Нет, такими делами мы не промышляем. Наш бизнес — девочки.

— Мизинец ведь наркоман.

— Да, но…

— Пусть Джонни ответит.

Рыжий Джонни утвердительно кивнул.

Гробовщик отступил на шаг — по полу растекалась лужа крови.

— Пусть Господь проклянет меня, если я лгу, но Мизинец сюда не за этим приходит, — сказала Рыжая Мэри. — Наркотики и выпивка его не волнуют. Он девочками интересуется…

— Постоянная у него есть?

— Откуда? Разве таким уродом кто увлечется? Он как Иисус — всех их любит одинаково.

— Сегодня он здесь был?

Рыжий Джонни отрицательно покачал головой.

— А вчера вечером?

Снова отрицательный ответ.

— Где он живет, знаешь?

Та же реакция.

— Ты ведь порывалась сама все рассказать — рассказывай, — сказал, обращаясь к Рыжей, Гробовщик.

— Мы про Мизинца ничего не знаем, вот тебе крест… Сюда он приходит с девочкой побаловаться, и, Господь свидетель, лучше б он куда-нибудь в другое место ходил. Мне его деньги не нужны, а от его рожи меня воротит.

— Где он еще бывает, не знаешь?

— Где еще? — Рыжая Мэри попыталась было уклониться от ответа, но, украдкой взглянув на Гробовщика, поняла, чем это чревато, и залопотала: — Мне только одно место известно: спортзал Малыша Блэки. Один раз я слышала, как Мизинец говорил, что только что оттуда. А у кого он еще бывает, я понятия не имею. А ты, Джонни?

Рыжий Джонни отрицательно покачал головой.

— Ладно, — сказал Гробовщик, — я специально привез сюда собаку Мизинца. Пройду с ней по всему борделю — пусть принюхается. Если окажется, что ты соврала…

— Господь свидетель… — заверещала было Мэри, но Гробовщик ее перебил:

— Ладно, слыхали. Интересно, почему это все старые потаскухи так чтят Господа Бога?

— Не Бога, — совершенно серьезно возразила Мэри, — а Иисуса.

Гробовщик так и не понял, что она хотела этим сказать. Он распахнул дверь и, двинувшись по коридору, стал звать собаку.

«Она здесь!» — раздался откуда-то сверху женский голос.

Гробовщик поднялся по лестнице и, заглянув в одну из спален второго этажа, увидел, как чернокожая шлюха неглиже кормит собаку через намордник шоколадными конфетами. Собака урчала от удовольствия.

Гробовщик поднял с пола цепь и вывел собаку обратно в коридор. Он шел наугад, даже не зная толком, что ищет. Поиски, как и следовало ожидать, закончились безрезультатно; из комнат в адрес Гробовщика сыпались отборные ругательства: он отрывал девушек от работы.

— Мать твою! — взвилась одна из проституток, когда ее белый клиент, увидев в дверях высокого негра с громадной собакой, неожиданно растерял весь свой любовный пыл. — Сколько времени понадобилось, чтобы распалить этого ленивца — и на тебе…