Страница 16 из 81
56 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич
В первой половине ноября командование 1-й советской армии занималось в основном переброской войск на Южный фронт, и до середины ноября на бузулукском фронте сохранялось относительное затишье, а со второй половины месяца красные повели наступление на столицу оренбургских казаков. К началу декабря фронт проходил в районе станции Сорочинская.
5 декабря 1918 года приказом Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего адмирала А.В. Колчака № 62 был сформирован Оренбургский армейский корпус, в состав которого была включена и дивизия Бакича. Штаб корпуса создавался на основе штабов Бузулукской группы и Оренбургской казачьей пластунской дивизии223. Командиром корпуса был назначен генерал-майор В.Н. Шишкин при начальнике штаба генерал-майоре М.Г. Серове. Вероятно по инициативе Дутова, армейский корпус получил казачье командование - и сам командир корпуса, и его начальник штаба еще в мирное время служили в оренбургских казачьих частях, причем М.Г. Серов был казаком и по происхождению. В декабре командование Бузулукской группой было снято с Бакича и возложено на генерал-майора Н.П. Карнаухова224.
Судя по тем обрывочным сведениям, которые сохранились до наших дней об этом периоде антибольшевистской борьбы, Бакич в декабре 1918 года предпринял попытку контрнаступления. Поданным, к 28 декабря 1918 года в его дивизии состояло 980 штыков, 283 сабли, 35 пулеметов и 3 трехдюймовых орудия, всего же на Бузулукском участке белые имели 1659 штыков и 5181 саблю при 130 пулеметах и 22 орудиях разных калибров225. Согласно приказу войскам Юго- Западной армии от 25 декабря 1918 года, 9-я Башкирская стрелковая дивизия, наступая вдоль реки Ток, должна была обойти с севера фланг красных у Бузулука и отбросить их к линии железной дороги. Содействовать ей в этом, наступая на станцию Сорочинская, должны были части Бузулукского фронта226.
Войска, как позднее писал в одном из приказов сам Бакич, «перешли в наступление при морозах 25-30 градусов, не имея полушубков, валенок, папах и другой теплой одежды… На Сорочинском направлении… [войска] слабые силами, но сильные духом наносили умелые удары и тяжелый урон полкам железной дивизии красных, в рядах которой было много мадьяр - этого оплота комиссародержавцев. Немало их уничтожили вы под Балейкой, Боголюбовкой, Киселевкой, Бабичевым и Гумеровым…»227 Тем не менее попытки контратаковать
На оренбургском направлении
57
красных в декабре 1918 - первой половине января 1919 года стратегического успеха не имели, части Бузулукского участка перешли к обороне, а затем стали одну за другой постепенно оставлять станции Ташкентской железной дороги, приближаясь к казачьей территории и к самому Оренбургу. Положение Юго-Западной армии Дутова становилось критическим.
Приказом Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего № 92 от 28 декабря 1918 года Юго-Западная армия была разделена на Отдельные Оренбургскую и Уральскую армии под командованием генерал-лейтенантов А.И. Дутова и Н.А. Савельева соответственно228, приказом № 94 от 3 января 1919 года Оренбургский армейский корпус получил номер IV229.
14 января 1919 года белыми была оставлена станция Новосерги- евская. Задержаться на ее рубеже, где осенью 1918 года возводились укрепления, войскам не удалось. 17 января штаб IV Оренбургского армейского корпуса находился на станции Переволоцкая, на следующий день - уже на последней перед Оренбургом крупной станции Каргала. Опасаясь репрессий со стороны красных, казачье население спешно покидало родные станицы и поселки230. При этом некоторые казачьи общества заняли откровенно двурушническую позицию, пытаясь заискивать и перед наступающими красными, и перед уходящими белыми. К примеру, жители станицы Капитоновс- кой в середине января 1919 года направили своих делегатов и в штаб Бузулукской группы, - узнать, как быть дальше, и к красным, - с заявлением о том, что станичники были насильно мобилизованы белыми231. Одновременно с этими акциями казаки Капитоновской станицы дезертировали из 4-й Оренбургской казачьей дивизии, действовавшей в составе Бузулукской группы. 25-й Оренбургский казачий полк той же дивизии был совершенно небоеспособен - не подчинялся приказам, при одном слухе о приближении красных оставил станцию Новосергиевскую, обнажив фланг 7-го Хвалынского стрелкового полка дивизии Бакича; более того, казаки приняли решение отступать только до своих станиц, а при занятии их частями РККА разойтись с оружием по домам232. На мой взгляд, эти случаи типичны для любых территориальных частей (именно такими являлись казачьи формирования Юго-Западной и Отдельной Оренбургской армий), действующих к тому же на своей территории. Точно так же, к примеру, в 1918 году по своим деревням разбегались мобилизованные крестьяне из частей Народной армии.
58 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич
19 января на сторону красных, захватив пропуска и секретную переписку командира полка, перебежал неоднократно предававшийся ранее военно-полевому суду командир первой сотни 25-го полка, казак Никольской станицы сотник И.В. Рогожкин. Он поступил на службу в РККА, получил назначение на должность командира конной разведки 212-го Московского полка 24-й Симбирской Железной стрелковой дивизии233 и даже отправил через линию фронта письмо своей сотне с призывом в полном составе переходить к красным. Впоследствии этот перебежчик, с целью выслужиться перед большевиками, заявлял о своей попытке убить атамана Дутова, которую он не осуществил якобы из-за того, что рядом были дети234.
В связи с резким ухудшением обстановки на фронте штаб Отдельной Оренбургской армии забил тревогу. 19 января в 22 часа 30 минут Бакич получил по телеграфу приказ Дутова держаться во что бы то ни стало. В 23 часа командир IV Оренбургского армейского корпуса получил срочную телеграмму начальника штаба Отдельной Оренбургской армии генерал-майора А.Н. Вагина: «…Командарм приказал… все силы использовать для занятия указанного… положения, не останавливаясь ни перед какими препятствиями, ибо Оренбург должен обороняться в целях обеспечения его эвакуации…»235 Армейское командование до последнего верило в возможность удержания казачьей столицы и не сумело заблаговременно завершить эвакуацию города. Комкор-IV генерал Шишкин телеграфировал в штаб армии, что в связи с изменой Рогожкина и успехами красных казаки волнуются и «положение становится крайне серьезным. На северном фронте по сводке все отступают, суживая выход на Орское направление, отход вверенного мне отряда при данной обстановке считаю единственным выходом» 236. На следующий день в очередной директиве штаб армии рекомендовал «начальникам боевых участков и боевых корпусов самыми решительными и беспощадными мерами поддерживать дисциплину в войсках»237. Тем не менее факты массового дезертирства казаков (почти исключительно из состава 24-го и 25-го Оренбургских казачьих полков), а также военнопленных и обозных имели место и в дальнейшем238. Особенно негативно на настроениях казаков сказалась сдача войсковой столицы - Оренбурга.
21 января город был оставлен Отдельной Оренбургской армией, а уже на следующий день занят наступавшими с запада частями 24-й Симбирской Железной стрелковой дивизии и прорвавшейся с юга
Бремя испытаний
59
конницей Туркестанской армии. Несмотря на этот успех, красные так и не смогли восстановить железнодорожное сообщение с Туркестаном, поскольку оренбуржцы прочно удерживали небольшой участок Ташкентской железной дороги между Илецкой Защитой и Актюбинском. Недопущение соединения Туркестана с Советской Россией было одной из главнейших стратегических задач армии Дутова, и, к чести Юго-Западной, Отдельной Оренбургской и Южной армий, (хотя некоторые современные исследователи считают их чуть ли не никчемными объединениями) эта задача успешно решалась вплоть до окончания боевых действий на Южном Урале осенью 1919 года.