Страница 19 из 113
По телеграфу донес генералу Врангелю о положении дел у меня и разговоре с генералом Кутеповым. От Врангеля получил приказ спешно идти к Слободе Ровеньки, где получу дополнительные приказания через генерала Мамантова, который с Донским корпусом находился в районе Провалье. Для усиления правого фланга Добр-армии и разведки было приказано оставить в Чернухине в распоряжении генерала Кутепова один конный полк.
К утру 14 декабря я был уже в Мануиловке; возвратившаяся разведка донесла, что села Луганское, Троицкое и окрестности Дебальцева заняты красными, но в направлении на Луганск противник не обнаружен. Добытые сведения вечером сообщил генералу Кутепову, который находился на станции Дебальцево.
На ночь дивизия остановилась в селах Чернухине и Городище. Остатки 3-го корпуса — Партизанский полк под командой полковника Соломахина,[43] был оставлен в Чернухине в распоряжении генерала Кутепова.
Утром 15 декабря дивизия по приказу, данному ранее генералом Врангелем, выступила из Чернухина и на другой день прибыла в Слободу Ровеньки. Стояли сильные ночные морозы, от них здорово страдали бойцы и лошади!
В Слободе Ровеньки я застал генерала Мамантова с частями Донского конного корпуса, которые занимали район Ровеньки — Провалье. Здесь я узнал, что Добрармия не выдержала натиска противника у Дебальцева и отошла от железной дороги Славянск — Дебальцево к югу. В тылу у нас полная разруха, а паника не дает возможности поправить положение, началось бегство тыла к Черному морю.
Генерал Мамантов имел задачу, отходя медленно, закрывать подступы к дорогам на Новочеркасск, а при удаче на главном фронте действовать в направлении на Луганск — Славяносербск. Настроение донцов было приличное, части почти полного состава. 1-й, 2-й, 3-й Донские полки мной были переданы генералу Мамантову.
Ночь прошла спокойно, но к утру донская разведка донесла, что противник силой до дивизии конницы движется на Слободу Ро-веньки от Луганска. В течение дня конницу на этом направлении мы не заметили.
17 декабря утром части противника повели наступление на Слободу Ровеньки. Отбить это наступление были назначены от моей дивизии 1-й Уманский и 1-й Лабинский полки, а от донцов один конный полк. Три конных полка под моей командой атаковали противника, атака была доведена до удара холодным оружием, противник не выдержал нашего натиска и бежал, потеряв около 800 человек убитыми и ранеными. Наши части преследовали красных до Первозвановки.
18 декабря генерал Мамантов со своими частями перещел из Слободы Ровеньки к селу Провалье, но к вечеру того же дня ко мне прибыл урядник моего взвода для связи с Мамантовым и доложил, что весь Донской корпус сосредоточился в районе Гукова, то есть в 12 верстах от Провалья. Это мне показалось подозрительным, так как мы договорились, что я буду в Слободе Ровеньки, а генерал Мамантов в Провалье. Разведка же наша должна находиться, кроме фланговой, на линии Первозвановка — станция Каменская. Значит, Мамантов не предупредил меня о своем переходе дальше на юг к Гукову.
19 декабря я с дивизией отошел на хутор Верхне-Крепинский, о чем доложил генералу Мамантову перед выступлением из Ровенек. Придя в хутор, я с дивизией выступил на Александр-Грушевский с тем, чтобы уже безостановочно двигаться в Кубанскую область, где шло в это время формирование новой Кубанской армии. Кадры полков, находящиеся у меня, были необходимы на местах формирования кубанских частей.
На фронте, при наличии Донского корпуса, моя дивизия уже не имела определенной задачи, тем более что противник после боя у Слободы Ровеньки не показывался на нашем участке фронта.
21 декабря дивизия прибыла в Новочеркасск, где царила паника, темные силы начали разбивать магазины, красть товары, пьянство шло повальное, как у населения, так и у солдат, откуда-то появившихся в городе.
По прибытии в город я явился к командующему Донской армией генералу Сидорину,[44] который был очень угнетен и ничего определенного мне не мог сказать; от меня первого он узнал, что Донской корпус тоже недалеко от Новочеркасска.
Дивизия расположилась на ночлег на улицах за неимением мест (город был забит донскими частями и беженцами). Ночью в районе расположения дивизии шайки пьяных воров нападали на коновязи наших частей с целью увести лошадей, но это им не удалось, так как казаки не спали, а к утру в районе дивизии насчитали около двадцати трупов из шаек, нападавших ночью.
23 декабря дивизия прибыла в Ростов, имея ночлег по пути в станице Аксайской. Генерал Кутепов уже был в Ростове. Генерала Врангеля на фронте не было, не было его и в Ростове.
23 декабря, проходя через Нахичевань, я узнал, что там наши интендантские склады набиты английским обмундированием и продовольствием. По прибытии в Ростов я явился к генералу Кутепову, который тогда был назначен начальником обороны Ростова. У него я спросил разрешения одеть дивизию из складов, на что получил категорический отказ. Это меня очень удивило.
24 декабря по тревоге дивизия была вызвана на фронт севернее Нахичевани к Армянскому монастырю, куда в это время уже подошел без всякой борьбы противник, а за час до тревоги мной был получен приказ от главнокомандующего спешно направить части в свои отделы.
По тревоге дивизия все же выступила к Армянскому монастырю, где лихо атаковала, по собственному почину, пехоту и конницу противника, который поспешно отошел. Но соседние наши части — к западу 2-я стрелковая дивизия Добрармии, а к востоку Донской корпус — не помогли развить и увеличить успех, а, воспользовавшись отходом и задержкой противника, сами поспешно отошли дальше. Простояв с дивизией на месте боя до вечера, я остался один — все отошли!
Во исполнение приказа главкома дивизия с темнотой выступила в Ростов, куда прибыла ночью, а по дороге силой захватила обмундирование в Нахичевани (впервые отказался выполнить приказ высшего командования!).
25 декабря дивизия выступила из Ростова через Таганрогский мост, а к утру 26-го сосредоточилась на станции Батайск.
27 декабря к вечеру дивизия прибыла в станицу Кущевскую, откуда части были отправлены по своим отделам по железной дороге и походным порядком.
Местом для формирования 2-й Кубанской казачьей дивизии, начальником которой я был назначен, была указана станица Григорополисская, куда я и направился со своим штабом. Дивизия вошла в состав 2-го Кубанского корпуса со штабом корпуса в Армавире, где он находился с первых чисел декабря. Во 2-й Кубанский корпус входили и части Кавказского отдела. Командиром корпуса был назначен походный атаман Кубанского войска генерал Науменко.[45]
Новые формирования военных частей на Кубани
(Формирование 2-го Кубанского конного корпуса)
В конце декабря 1919 года по роспуску частей, приведенных мной из-под Донца, я прибыл в станицу Григорополисскую.
В состав дивизии должны были войти 1-й, 2-й Лабинские и 1-й, 2-й Кубанские полки и Кубанская конная артиллерия во главе с полковником Расторгуевым.[46]
Расположив штаб дивизии в станице, я предпринял поездки по станицам района дивизии для ознакомления и ускорения формирований. С этой целью посетил почти все станицы Лабинского отдела и всюду был принят воодушевленно и радостно. Население Лабинского отдела было настроено поголовно против красных.
Лабинский отдел Кубанского войска после революции быстрее всех других скинул с себя революционный угар, одним из первых поднялся против большевиков, и казаки этого отдела до конца не покидали своих частей.
В начале января 1920 года дивизия была уже сформирована и в составе 1-го Лабинского, 1-го Кубанского и 2-го Кубанского полков с артиллерией была сосредоточена в станице Ново-Покровской. Всего в трех полках, без артиллерии и обозных частей, состояло 3200 бойцов; полки имели прекрасный внешний вид и были хороши в боевом отношении, как это и выявилось s последующих боях. 2-й Лабинский полк в составе 1150 человек был задержан в отделе и до конца действий дивизии к ней не присоединился.[47]
43
Соламахин Михаил Карпович — р. 9 июля 1888 г., казак ст. Некрасовской ККВ. Окончил Елисаветградское кавалерийское училище (1911), ускоренные курсы академии Генштаба (1917). В 1911–1918 гг. офицер 1-го Хоперского Е. И. В. Великой Княгини Анастасии Михайловны полка ККВ, в Великой войне орден Святого Георгия 4-й ст. (1917). В Добровольческой армии и ВСЮР, полковник, командир 2-го Кубанского Партизанского конного полка (1919). В эмиграции в Югославии, начальник штаба ККВ, Генерального штаба генерал-майор, начальник Казачьего военного училища, в мае 1945 г. выдан в Лиенце, отбыв 10 лет лагерей, проживал на Кубани, умер в 1967 г.
44
Сидорин Владимир Ильич — р. 3 февраля 1882 г., казак ст. Есауловской ВВД. Окончил Донской кадетский корпус, Николаевское инженерное училище (1902), офицером 2-го Восточно-Сибирского батальона участвовал в Русско-японской войне. Окончил академию Генштаба (1910), офицерскую воздухоплавательную школу (1910). В Великой войне и. д. начальника штаба 102-й пехотной дивизии (1915–1917), Георгиевское оружие (4 июля 1915 г.), орден Святого Георгия 4-й ст. (26 августа 1916 г.), полковник (15 августа 1917 г.), начальник штаба 3-го Кавказского армейского корпуса (до сентября 1917 г.). Начальник штаба походного атамана ВВД (с декабря 1917 г.), участник Степного похода (февраль 1918 г.), генерал-майор (май 1918 г.), командующий Донской армией (февраль 1919 г. — март 1920 г.), генерал-лейтенант (февраль 1919 г.), командир Отдельного Донского корпуса (март — апрель 1920 г.). В эмиграции в Чехословакии, Германии, умер в Берлине 20 мая 1943 г.
45
Науменко Вячеслав Григорьевич — р. 25 февраля 1883 г., казак ст. Петровской ККВ. Окончил Михайловский Воронежский кадетский корпус (1901), сотню Николаевского кавалерийского училища (1903), академию Генштаба (1914), офицер 1-го Полтавского кошевого атамана Сидора Белого полка ККВ. В Великой войне старший адъютант, и. д. начальника штаба 1-й Кубанской казачьей дивизии, Георгиевское оружие, Генштаба подполковник (2 апреля 1917 г.). Начальник Полевого штаба командующего войсками Кубанской области (28 ноября 1917 г.), первопоходник, в Добровольческой армии и ВСЮР, командир Корниловского конного полка (8 июня 1918 г.), начальник 1-й Конной дивизии (19 ноября 1918 г.), генерал-майор (8 декабря 1918 г.), зачислен в Генштаб (25 января 1919 г.), походный атаман ККВ (1 февраля 1919 г.), командир 2-го Кубанского конного корпуса (11 октября 1919 г.), в Русской Армии командир конной группы (1920), о. Лемнос. Кубанский войсковой атаман (1920–1958), член Главного Управления Казачьих Войск (1944–1945), умер в Нью-Йорке 30 октября 1979 г.
46
Расторгуев Александр Григорьевич — из казаков ККВ, первопоходник, капитан, в Добровольческой армии и ВСЮР, командир 1-й Кубанской казачьей батареи, полковник (1919), в Русской Армии, о. Лемнос, командир 2-го Кубанского артиллерийского дивизиона (1921), генерал-майор. Умер в Югославии.
47
На 11 февраля 1920 г. 2-й Лабинский полк в 400 шашек с пулеметной командой под командованием полковника Кротова состоял в дивизии; в 1-м Лабинском полку — командир полковник Елисеев — находилось в строю 550 шашек и 8 пулеметов (Елисеев Ф. И. Лабинцы и последние дни на Кубани. Нью-Йорк, 1962, ротатор, бр.1, с. 30).