Страница 7 из 122
– Давай, что ли, за наши успехи на водах Мидетеранских! – поднял рюмку Сорокин.
– За успехи – это всегда можно! – заулыбался Грейг. – Ну, будем!
Но отхлебнул, по своему обыкновению, совсем немного, не в пример Сорокину.
Несмотря на то, что морской министр старшинство среди двух капитан-командоров так и не определил, то ли по забывчивости, то ли из каких-то иных соображений, те сами разобрались во власти. Решили так: на Корфу главным остается Сорокин, Грейгу же возглавлять крейсерские походы.
Историк флота лейтенант Н. Каллистов писал об этом так: «В республике Семи Островов снова водворилась, таким образом, русская сила, и наше господство было теперь безраздельным: ни турецкого флота, ни турецких сухопутных сил на островах не было. Согласно договору о республике Семи Островов, Турция оставила в своем владении (да и то через полунезависимых пашей) только принадлежавшую республике часть албанского побережья, которая в равной же степени находилась под покровительством России и защитой ее флота; в этих местах нами сформировались для отправления на Корфу особые албанские отряды».
Спустя неделю Грейг уже вывел в Адриатику черноморские фрегаты. Обстановка международная меж тем с каждым днем осложнялась, и теперь отряды русских судов несли беспрерывные дозоры, следя за передвижениями французов.
Начал готовиться Грейг и к операции по перевозке войск на материк. Согласно плану, принятому коалицией на совещании в Вене в июле 1805 года, на эскадру Грейга возлагалась задача перевезти наши войска с Корфу в Неаполь. Оттуда, соединясь с англичанами и неаполитанцами, под главным командованием генерала от инфантерии Ласси они должны были выбить французов из южной Италии вплоть до долины реки По.
Полки, расквартированные на Корфу, были крепкие, огнем пытанные не раз, еще суворовской закалки: Сибирский гренадерский, Витебский, Козловский, Колы-ванский, 13-й и 14-й Егерские и Алексопольский. Рекрут в них не было, одни ветераны!
Приняв на борт своих кораблей войска, Грейг, как и было предписано, перевез их в Неаполь. Прибытие русских было встречено итальянцами со всегдашней искренней радостью. Неаполитанцы были настроены против французов воинственно и решительно. Все желали драться! Теперь оставалось лишь подождать прибытия англичан и можно было выступать в поход за освобождение Италии.
ГЛАВА ВТОРАЯ
25 августа 1805 года на отходящей в Средиземное море эскадре был проведен депутатский смотр. Прибывший император пожаловал офицеров и служителей полугодовым денежным жалованием. Встречавший Александра Балтийский флот растянулся на семь верст. Император обходил корабли на гребном катере под штандартом. За ним следом поспевали в гребле катера адмиралов всех трех дивизий под шелковыми флагами. Едва императорский катер оказывался на траверзе очередного корабля, как расставленная по реям и мачтам команда громко с перекатами возглашала «ура». По проходу же следовал полновесный холостой бортовой залп.
Прибыв на флагманский «Ярослав» вместе с морским министром, принял рапорт командующего.
– Поздравляю вас, Дмитрий Николаевич, производством в вице-адмиральский чин! – сказал он ему. – Желаю видеть вас достойным представителем вашей славной фамилии! Сенявин склонил голову: – Не пощажу жизни ради блага Отечества!
– Павел Васильевич! – обратился к Чичагову Александр. – В салонах сейчас пошли разговоры о нашей схожести с господином вице-адмиралом! Как вы это находите?
Александр подошел и встал против министра рядом с Сенявиным. Внешнее сходство императора с командующим эскадрой и вправду было поразительным: оба высокие, круглолицые, одинаково лысеющие и с одинаковыми по тогдашней моде бакенбардами.
– Как близнецы! – довольно бестактно брякнул Чичагов.
Император вежливо улыбнулся. Было трудно понять, доволен он оценкой своего министра или нет. Однако Чичагов понял, что допустил промах и быстро нашелся:
– Вы, ваше величество, отец Отечества, а все мы ваши дети. Как же при этом нам не быть на вас похожими!
Император снова улыбнулся, но уже искренне. На прощание он пожал Сенявину руку:
– Война с Францией есть дело, мной уже решенное, а потому благослови вас Бог!
Следовавший тенью за Александром дежурный генерал-адъютант тотчас передал пакет с секретными дипломатическими инструкциями. – Вскроете по выходе в море!
Спустя несколько дней в Кронштадте объявили Манифест о войне с Наполеоном.
В первых числах сентября эскадра вице-адмирала Сенявина вытянулась, наконец, из Кронштадтской гавани и взяла курс на Ревель. По старой, еще петровской традиции корабли выстроились в походную кильватерную колонну, согласно старшинству капитанов.
Запершись в своем салоне, Сенявин надорвал вен-зельные печати пакета. Инструкция гласила: «…Снявшись с якоря и следуя па пути, Вам предлежащему, употребите все меры, морским искусством преподаваемые и от благоразумия и опытной предусмотрительности зависящие, к безопасности плавания вашего и к поспешному достижению в Корфу…» Командующему рекомендовалось избегать портов шведских, прусских и особенно голландских. Пользоваться же надлежало портами стран союзных: датскими и английскими.
10 сентября эскадра вице-адмирала Сенявина, получив способный ветер и оставив за кормой неприступную россыпь кронштадтских фортов, вышла в повеленное плавание. Под началом вице-адмирала был 84-пушеч-ный «Уриил» капитана Михаилы Быченского, 74-пу-шечные «Ярослав» капитана Митькова (на котором держал флаг сам Сенявин), «Святой Пётр» капитана Баратынского и «Москва» капитана Гетцена, 32-пушечный фрегат «Кильдюин» капитана Развозова, чьи трюмы были загружены запасными мачтами, стеньгами и реями.
Вместе с командиром «Уриила» Михаилом Бычен-ским в плавание отправился и его младший брат. Братья Быченские были очень дружны между собой и большие хлебосолы. Обычно старший Быченский, приглашая гостей к накрытому столу, предупреждал:
– Кто хочет быть пьян, садись подле меня! Кто хочет быть сыт, садись подле брата! Под стать Быченским были и все остальные капитаны.
Помимо собственных команд, на кораблях были офицеры и матросы, предназначенные для комплектации команд легких судов, которые надлежало заполучить на Корфу для эскадры во главе с капитан-лейтенантом Сульменевым. Там же пребывали начальствующие лица будущей портовой администрации Корфу: главный контролер капитан 2-го ранга Шельтинг, хозяйственник капитан-лейтенант Лисянский, обер-аудитор Черепанов и их помощники.
В трюмы, помимо всего прочего, загрузили три тысячи ружей, амуницию, медикаменты.
На выходе брандвахтенный фрегат «Архипелаг» дал сигнал «Счастливого плавания» и разогнал дремавших на волнах чаек прощальной салютацией.
В течение дня тихий переменный ветер держал эскадру в виду Кронштадта, но перед захождением солнца подул, наконец, попутный вест, и корабли пошли, имея до восьми узлов. В двадцать часов мичман Броневский заступил на свою первую вахту на «Петре». Вахтенный мичман – первый помощник вахтенного лейтенанта. Его обязанность – следить за носовыми мачтами и вести параллельно со штурманом счисление. А потому бегал Володя Броневский от борта к борту, пеленговал пелькомпасом приметные места, чертил от них противные румбы. Следил, как матросы бросают с кормы лаг. Каждые полчаса записывал ветер, ход и дрейф.
Капитан Баратынский, выйдя на шканцы, подозвал к себе новоявленного офицера.
– Мичман Броневский! – представился тот.
– Ну-с, господин мичман, посмотрим, чему вас учили на «Гаврииле». Говорят, что на флагманских кораблях готовят мичманов с особым тщанием?
– Мы имели ежедневный практикум с первым лейтенантом и ежемесячный экзамен с флаг-капитаном.
– У нас такого тщания не имеется, однако и наши мичманы кое-чего стоят. Что же касается вас, то не скажите ли вы мне преимущества меркаторскои проекции над всеми иными?