Мое второе я

«Чёрт, твою же ж мать!»

Зная Эрика, он все ещё сидит в комнате и ждёт. И, если выйти к нему в таком виде, то неизвестно чем это закончится, но делать нечего. Собрав все вещи, я кинула их в раковину. Подойдя к двери и протянув руку к ручке, сердце начало бешено колотиться, а щеки пылали огнём. В глубине души теплилась маленькая надежда, что Эрик все-таки ушёл. Вот моя рука на дверной ручке, я поворачиваю её, дверь открыта. К моему удивлению в комнате никого не было. На кровати лежал окровавленный бинт с моей ноги. Всё на кровати и в комнате было вверх дном. Я уже подошла к шкафу с одеждой и даже успела его открыть, как дверь в комнату открылась.

«Что же это за наказание такое?»

Если бы в этом шкафу был вход в Нарнию, я бы давно там жила и не думала ни о чем, но это мечты, а пока я прижимаюсь к полкам шкафа, пытаясь с ним слиться.

- Поговорить надо, – услышал я голос Эрика.

- Не надо, не сейчас, лучше никогда, – еле слышно произнесла я.

- Давай, вылезай из шкафа, ты же там жить не собираешь?

- Да, я ищу дорогу в Нарнию, попрошу мне не мешать.

- Так я подожду.

На самом деле я искала чистую одежду и бельё. Выйти из шкафа в таком виде равносильно смерти, поэтому я кое-как надела на себя трусики. Как любит говорить моя мама: "С голой жопой в первый ряд". Попа у меня почти голая, но то, что ряд первый это точно. Пора вылазить. Эрик перегородил мне дорогу в ванную, облокотивший спиной на дверь, глаза были прикрыты.

- Может, отойдешь? – он тут же распахнул глаза и посмотрел на меня, кажется, он был удивлён моим видом, но не было ни насмешливого взгляда, ни идиотской улыбки. Можно сказать, что ни глаза, ни мимика на лице не выдавали его, будто на камень смотришь, но я точно знала, что он удивлён.

- Ну так что, уйдешь?

- Нет.

Вот так просто. Три каких-то буквы меня убили, сразили наповал. Надо придумать, что делать. Но, когда ты стоишь в полуголом виде перед восемнадцатилетним парнем, как я уже проверила, и немного озабоченным, как только вспомню, так вздрогну и зальюсь краской, голова отключается и отказывается работать.

- Мне одеться надо.

- А мне и так норм.

- Отойди от двери.

- Нет.

- Да.

- А ты мне что?

- Ничего.

- Тогда нет.

- А чего ты хочешь?

- М-м, глупый вопрос.

- Идиот озабоченный.

- В точку, но всё равно нет.

Этот спор не прекратить. Неужели придётся сдаться? Идея была глупой, очень глупой, но что я могу поделать, если, когда он рядом, мозги не работают.

Я облокотилась о стену рядом с Эриком, а точнее рядом с дверной ручкой, которую этот идиот даже не "защищал". Совершить мой план было очень неудобно так, как в одной руке я держала одежду, которая так и норовилась упасть из моих рук, а второй пыталась достать до дверной ручки, и, когда у меня это почти получилось, Эрик перехватил мою руку. Дальше всё произошло слишком быстро, я совершенно не поняла, что случилось, но, в конце концов, я оказалась прижата к стене, а руки этого придурка были по обе стороны от моей головы. Я почувствовала его горячее дыхание на своём ухе и услышала его шёпот:

- Я же сказал, надо поговорить, – я хотела ответить ему, но не успела, так как услышала знакомый голос, кажется, он доносился из-за спины Эрика.

- Ой. Дико извиняюсь. Я не хотел вам помешать. Ну, я, пожалуй, пойду...

А как это ещё могло выглядеть со стороны? Девка прижата парнем к стене, так ещё и голова парня находилась где-то в районе её шеи. Я бы подумала о том же, о чем и он.

Перед тем, как Эрик отошёл от меня на приличное расстояние, он прошептал:

- Иди, – будто я сама не знаю, что делать нужно. Как только за спиной закрылась дверь, я вздохнула с облегчением.

Когда я брала вещи из шкафа, то даже не посмотрела, что именно взяла. Теперь в полном одиночестве я их рассмотрела, и мой выбор меня не обрадовал. Первым, что я схватила, были: светлые джинсы в дырочку. Бабушка так и норовила их зашить, наверное, я никогда не докажу, что так и нужно, но джинсы это полбеды. Майка была с огромным вырезом, купила я её только из-за вредности и жадности. Она была последней, и мне не хотелось, чтобы её купил кто-то кроме меня, но никогда не носила и не собиралась, но делать нечего.

Когда я всё-таки оделась, отошла подальше от зеркала, чтобы увидеть себя практически во весь рост, но это было проблематично, так как зеркало было маловато. Мне удалось увидеть себя только по пояс. Вырез открывал прекрасный вид на мою грудь.

«Ну, хоть не голая, и то радует»

- Не знаю, голой тебе было лучше, – я подпрыгнула, когда услышала голос Лилии за спиной.

- Ты чего меня пугаешь?!

- Просто.

- Где ты была? Я тебя звала много раз.

- Не важно.

- Не важно?! Ты мертва, не забывай, где же ты можешь быть столько времени?!

Зря я упомянула о смерти. В её взгляде читалась чуть ли не ненависть. Я, конечно, задела её, но не до ненависти же. Она стояла и, кажется, пыталась прожечь во мне дыру.

- Прости, просто столько всего навалилось, и я не сдержалась, прости, – взгляд не изменился, хотя нет, изменился, в них читалась открытая ненависть и злость.

Неужели от какой-то случайной, идиотской фразы можно начать ненавидеть? Я всегда считала, что нет, но сейчас моё мнение поменялось. Она исчезла, но в воздухе осталась "висеть" злоба и ненависть.

Я вышла из ванной и ожидала увидеть Эрика и Мишу, но в комнате, на кровати, сидела Софи, когда она меня увидела, то улыбнулась во все тридцать два зуба.

- Что ты тут делаешь? – она пожала плечами и ответила:

- Эрик и Миша ругаются, а мне больше идти некуда. Ты же не против?

- Нет, не против. А почему они ругаются? – ответ был очевиден, но мне хотелось убедиться.

- Из-за тебя. Мне кажется, это глупо. У каждого своё мнение, правильно? И навязать кому-то свою точку зрения неправильно, – я ожидала всего, но не этого. Она была маленькой, но рассуждала не как ребёнок. Она очень сильно изменилась с последней нашей встречи вне этого строения.

- Ты где этому набралась? Точка зрения, мнение? Ты ещё ребёнок и тебе ещё рано философствовать.

- Я не ребёнок. Давно уже не ребёнок. Почему все так считают?

- Ты чего? Не злись. Я просто спросила. Эй, малышка...

Она опустила голову и начала тихо всхлипывать. Такого ещё не было. При мне ещё никто не плакал и, что делать, я совершенно не знала. В голову пришла только одна мысль. Я пошла, села на кровать и обняла её, как совсем недавно делала она. Как только я прижала её к себе, она начала плакать только сильнее. Теперь, что делать я не знала точно.

- Эй, Софи, успокойся. Всё хорошо. Ты чего? Что случилось? Ну прости, я идиотка.

- Почему все думают, что я маленькая?

- Потому, что тебе семь, а это значит, что ты ещё совсем ребёнок, которого хотят защищать и оберегать от всех опасностей.

- Мама умерла... а мне никто ничего не сказал. Сказали, что она уехала, и вернётся не скоро...

Что?! Этого быть не может. Просто невозможно. Это так нечестно.

- Эй, просто тебя любят и не хотят расстраивать. Тебя сейчас, как я уже говорила, хотят защитить от боли. Не плачь, малышка.

Больше я ничего не сказала, а просто прижала её к себе ещё сильнее. Она была такой маленькой, хрупкой, казалось ещё чуть-чуть и она развалится. Ей хотелось скорее повзрослеть, но зачем? Зачем портить детство болью, обидами и плохими воспоминаниями?

Софи потихоньку успокоилась и уснула прямо у меня в объятиях. Так, чтобы её не разбудить, я легла на кровать, так же прижимая её к своей груди.

Где моё детство? Правильно, нигде, я его не помню, а значит, не помню обид и боли. Сейчас в голове крутился один вопрос: А хочу ли я вообще вспоминать, то, что забыла?

Мысли уносили меня все дальше и дальше, и я заснула, так и не ответив на свой же вопрос.

Глава 16

Впервые за долгое время я проснулась не от кошмаров, не от ударов, не от ещё чего-нибудь, а просто проснулась, просто открыла глаза без боли и особой трудности. Проснулась так, как просыпалась раньше. Для меня сейчас это огромная роскошь.